Примечание переводчика: Мне пришлось дерзко вторгнуться в пространство
этой книги. Автор был поставлен в известность и дал добро на прямую
ссылку. София, видимо, не очень интересуется известными преступлениями
в России. Такой лекарь действительно существовал, это был известный
детский хирург, доктор медицинских наук Алексей Сударушкин, казненный в
1981 году за половое надругательство и убийство детей...
Двенадцатый день допроса, 6 августа 1978 года...
Стоменов: -- Самым занятным, Сергей Дмитрич, то будет, что Магом Силы
Смертной чаще всего люди сами по себе становятся. Я этим не то имею в
виду, что Магов этих рыщет по планете неисчислимые тысячи, нет, нас
мало, может, пятьдесят будет на землях всех, а может, и того меньше...
А то имею, что науку эту преподаем мы исключительно редко. Вот я один
разик попробовал, да только не вышло у меня, Никола одному науку полную
дал, да еще одна, Никитовская Дарья, мужика одного в разумение привела
великое... А так -- семя Кривошеевское по миру ход имеет, вот иногда к
третьему колену плод ладный и делается. Никакой науки от нас он не
ведает, а просто жизня его так укладывается, что приходит он к нам
вольно или невольно. С ним, пока он еще хранителей не ведает, все равно
они незримо рядом будут, от смерти его сохраняют и от калекства -- но
ни от чего более. Муки у него будут душевные и физические -- пускай,
трудности всякие и удерж разный -- хорошо, потому как через это он к
нам и прийти сможет. Мы этого нарочно не делаем, а так -- само как-то
все устраивается, как надо... Если не сдюжил такой из роду нашего, руки
на себя наложить вздумал -- то хранитель его никогда не остановит,
потому как: чему быть -- тому и быть. Был и другой еще, Кириллом звали,
семя земель Алтайских -- да только не сдюжил он на году двадцать
четвертом, ума лишился напрочь, как первый ваш докучник, который со
мной калякал...
Следователь: -- Суровые вы люди будете...
Стоменов: -- Это если по-людски, по-обычному кумекать, то может, и
суровость есть, да только по нашим понятиям нету здеся никакого, о
котором толкуете вы так много. Природности нашей земной -- хоть Кирилл
ентот в дом душевный попал, хоть муха на взгорке бзднула -- никаких
трагедиев не будет. Думаешь, слезу кто-то по нему пустил? Пустое все
это... Родители его -- те, конечно, убивались шибко, а нашему роду
Кривошеевскому да Никитовскому -- прок один, и ничего иного, потому как
род крепок быть должон и слабости внутренней в себе не иметь...
Следователь (перебивая): -- Стоп! Стоп! Секундочку, Андрей Николаевич!
Это что выходит -- если я ребенку своему кровь дал, чтобы его жизнь
спасти, -- я что, род свой ослабил?..
Стоменов: -- Ты, Дмитрич, холм с горой не путай... Какой у вас род-то?
Потеха одна... Семью царскую или больно знатную уразумей -- нешто род
силен их, если семя они друг дружке дают в строгости? Мы знание друг
дружке передаем и Силу великую, а они? Богатства свои да чинства с
лаврами -- разве сильным этот род будет? Уважать его будут людишки
мелкие -- это да, да дохторов знатных нанять можно, чтоб пеклись о
хворях их многочисленных... Вот и вся сила их худая...
У меня, Дмитрич, да и у каждого из Никитовских и Кривошеевских по
девять хранителей будет у каждого. Мои Андрюши заботу имеют, чтобы со
мной смерти случайной не вышло или еще какой оказии. Но даже случись
так, что не смогут хранители тебе подмогу оказать, -- неужто ты думу
имеешь, что кто-то из рода нашего подсоблять мне будет? Никогда этого
не случится, потому как все необходимое дано тебе родом твоим и боле
никто о тебе персонально не печется. Сгинул ты -- никто не обрадуется,
но и никто не закручинится, а выжить смог в минуту тяжкую, сдюжил --
так ведь и тогда никто открытку проздравительную не шлет и поклон
уважительный не бьет... Мы целое единое есть -- и в то же время каждый
сам по отдельности будет, так заповедовано, так наказано, таковы Законы
наши... Ты только не подумай, что я могу вот так запросто людьми лихими
в переулке убитым быть, иль, положим, под машину грузовую попасть
насмерть... Это я так, для слова красного сказал, чтоб ты, Сергей
Дмитрич, меня уразумел лучше, но только не бывать такому в жизни нашей.
Сами мы в царство мертвое уход делаем, когда время нужное настает, -- и
никому другому вместо нашего не сделать смерть семю Кривошеевскому...
Следователь (прищурившись): -- А что, Андрей Николаевич, скажешь ты
мне, если сообщу я, что бумага одна на тебя из Москвы прислана, где
приказ имеется расстрелять тебя в ближайшие дни за преднамеренное
убийство с отягчающими обстоятельствами? А?
Стоменов: -- Так нет у тебя такой бумаги, Сергей Дмитрич, и не будет
никогда.
Следователь (задумчиво): -- Верно говоришь, такой бумаги нету... Но
ведь прийти может...
Стоменов: -- Не придет, Дмитрич, как я это знаю, так и тебе это
известным будет... А потому меня не испытывай понапрасну, потому как
сердце у меня крепкое да уверенное, а хранитель всегда или рядом, или
придет по моему желанию. Судьбы будущные я многих знаю наперед, а уж
свою и подавно, да в превеликих точностях. Только семя третьеколенное
Кривошеевское или другое чье редкое, случайное, которое на пути к Магии
Силы Смертной находится, сгинуть может, потому как не удержит, не
сдюжит. Но если удержит и Магом станет -- только своею собственной
смертью умрет -- и никакой другой...
Восемнадцатый день допроса...
Стоменов: -- С вами, такими учеными, да начитанными больно -- ой как не
просто разговор весть. Говорю я тебе, Сергей Дмитрич, многое, а сам чую
-- если б ты вовсе не понимал, о чем толкую я, то и ладно, да вот
только ты на свой манер все разумеваешь. Разъяснять мне скушно, да и
Тэги:
Колдовство Чёрная магия
Скачать книгу [0.64 МБ]
Пирамида