горизонтом, ваши руки должны быть вытянуты вперед, ладони полностью
открыты в направлении к Солнцу, вы должны испытывать ощущение получения
энергии. В этот момент ваши ноги должны двигаться с максимальной
скоростью, а колени подниматься как можно выше.
Это упражнение должно быть продлено до естественного завершения, о чем
будет свидетельствовать какое-то телесное < уведомление > - например,
ощущение катарсиса, внутреннего взрыва, полного изнеможения, не
сопровождающееся болью ощущение жжения, экстаз или любая другая
кульминация. В этот момент остановитесь и оставайтесь на месте, пока
дыхание и жизненные функции вновь не начнут действовать нормально.
Комментарий к технике
Эта техника в нашем веке может показаться странной, но это вовсе не
экстравагантный обычай коренных американцев или что-то подобное. Она лишь
позволяет использовать единые для всего мироздания процессы, когда
человеческое тело, будучи полем энергии, устанавливает особую форму связи
с энергетическим источником (Солнцем или Землей). Явления этого рода могут
иногда возникать спонтанно. Примером может послужить случай, когда я
впервые выполнил это упражнение.
Я вел машину по шоссе через пустыню южной части Байи в Калифорнии, за
несколько сотен километров от ближайшего города. Высоко стоявшее над
головой солнце изливало удушающий зной, который лишь слегка смягчал воздух
из открытого окна автомобиля. Я остановил машину по естественной
необходимости после многих проведённых за рулем машины часов.
Едва я оставил автомобиль, как мной овладело какое-то необычное
ощущение. До меня донесся шепот пустыни. На протяжении многих часов я ехал
по ней, но музыка из магнитофона, а также необходимость сосредоточиться на
управлении автомобилем сделали незаметным воздействие уникальной Силы,
струящейся из ее уединенных уголков.
Через какое-то время я готов уже был продолжить свое путешествие. В
тот день мне еще предстояло преодолеть более 250 миль, чтобы достигнуть
следующего китового святилища.
Однако, несмотря на спешку, я остановился на минуту, чтобы
осмотреться. Звук пустыни не похож ни на что другое. Он создает
впечатление вибрирующей тишины. Сила солнечного света вдруг уменьшилась -
высоко в небе плыли облака. Все приняло синевато-серый оттенок.
Растительность вокруг меня состояла из низкого кустарника и кактусов,
типичных для этой пустыни. Далеко к западу синели горы, но я был не в
состоянии определить, покрыты ли они какой-нибудь растительностью или нет.
Мне пришло в голову, что прогуляться к тем горам было бы интересно, для
этого пришлось бы пройти через самое сердце пустыни. В тот момент, однако,
у меня не было ни времени, ни знания местности, ни соответствующей обуви,
чтобы проделать такое путешествие; просто подумалось, что это было бы
здорово. Я уже начал поворачиваться, чтобы вернуться к своему автомобилю.
И тут случилось нечто удивительное. Я на мгновение потерял
ориентировку. Мое тело двинулось в направлении гор, в то время как мое
эго, обдумывая этот новый поворот событий, вопрошало: На что другая часть меня отвечала: . Тем временем, не обращая никакого внимания на этот
диалог/монолог моего сознания, тело мое продолжало идти. По мере
продвижения меня все больше охватывало какое-то успокаивающее тепло; оно
давало мне ощущение безопасности и покоя. Струящийся по телу пот освежал.
Горы оставались все так же далеко. Я знал, что не смогу достичь их, и с
этим знанием я мог продолжать движение без излишней озабоченности, думая,
что могу возвратиться к своему автомобилю в любой момент, стоит только
захотеть. В результате работы тела мне в конце концов удалось достичь
точки, где голос эго замолк. Когда я перестал думать, ничто уже не имело
значение только ходьба ради радости ходьбы. Горы теперь казались ближе.
Время от времени стали возникать мысли, они говорили, что горы все еще
далеко и что нет никакой надобности идти к ним. Был момент, когда я
оглянулся назад, на свой автомобиль, и увидел, что он исчез, не было видно
и шоссе. Затем тишина вновь овладела мной, и я пошел дальше. Я чувствовал
влечение пустыни, и по мере ходьбы я сам становился частицей природы. Меня
заставляло идти не какое-то стремление; я просто был там, и единственное,
что мог делать, это идти дальше. С каждым шагом горы влекли меня все
больше и больше, по мере того как я приближался, они вырастали,
становились все выше и выше. Я не знал, смогу ли достичь их, но поскольку
дойду я до них или нет - не имело значения, я просто продолжал идти - шаг
за шагом, еще один шаг, и еще один шаг... Солнечный свет понемногу
утрачивал яркость, поэтому я имел представление о ходе времени. Уже почти
в сумерках я оказался у подножия одной из гор. Она казалась очень высокой
и с того места, где я стоял, она казалась огромным, возносящимся почти
вертикально утесом, сложенным из легко крошащейся под ногами непрочной
скальной породы. В конце концов я дошел, хотя и не стремился сюда
осознанно. И затем совершил то, что несколькими часами ранее полагал
невозможным. Я подумал: . И начал
подниматься, а если говорить точнее, карабкаться по скалистому склону,
чувствуя себя пумой в ее естественной среде обитания. Мной овладело
лихорадочное беспокойство. Я знал, что там, наверху, что-то ожидает меня,
и чувствовал, что необходимо достичь вершины до наступления темноты. Я не
знал, что именно ищу, но импульс был очень ясен. Часы перехода через
пустыню привели меня в способствующее восприятию состояние повышенной
чувствительности, и я знал - при этом знание шло не через рассудок,
который в той ситуации вряд ли мог чем-то помочь, разве что породить
чувство страха, - что именно мне следовало делать. Время от времени я
смотрел вниз и видел, как высоко поднялся; одна ошибка, один ложный шаг -
и мне бы никогда не уйти оттуда живым. Тем не менее, я чувствовал себя
счастливым, мое тело с каждым шагом все более просыпалось.
Добравшись до верхнего края огромной стены, я обнаружил за ним
истинную вершину горы, невидимую от подножия. Расстояние до нее было
больше, но уклон оказался значительно менее крут. Не раздумывая, я бегом
устремился к ней.
Я достиг вершины как раз с наступлением сумерек. У меня было несколько
мгновений, чтобы впитать в себя этот мир, это одиночество, это свободное
господство природы, очень далекое от мира человеческих дел. Передо мной,
за огромной пустыней, виднелось море Кортеса. Обернувшись, я вновь увидел
Пирамида