В то время, когда я сидела на траве, прислонясь к огромному эрратическому валуну, и
пыталась представить жизнь и мысли людей, скрытых за белыми стенами крошечных хижин,
мимо проходила большая группа паломников. Они возвращались из Лхасы домой, в долину
реки Наг-Чу. Мы попытались выяснить у них информацию о дорогах, которыми они
следовали, и краях, которые они видели, но узнали мало интересного.
Когда паломники удалились, мы еще раз перешли через Полунг-Цангпо по очень
красивому деревянному мосту и оказались на левом берегу реки. Подходя к монастырю, я
заметила впереди наших недавних попутчиков.
Они стояли на вершине дороги, поднимавшейся к селению, и смотрели на нас, не
решаясь подойти ближе.
— Это не злые люди, — сказала я Йонгдену, указывая на супружескую чету. — Я
уверена, они раскаиваются в том, что не сдержали обещания, и теперь хотят проводить нас в
132 Тсхам ханг — скит.
свой дом.
Лама посмотрел в сторону крестьян и заявил:
— Больной умер.
— Откуда вам это известно? — удивилась я.
— Это нетрудно понять, — ответил мой сын. — Разве вы не видите, как смиренно они
себя ведут? Не то что раньше, когда бросили нас! Они наверняка считают, что оскорбили
великого пророка, и опасаются последствий за свое непочтительное отношение к нему. Это
значит, что по возвращении в деревню они узнали: больной умер.
Скорее всего, недоверчивый лама был прав. Как бы то ни было, он отправился к
монастырю с важным видом и вошел туда, не удостоив двух грешников даже взглядом… Я
же скромно присела на каменистый косогор на краю дороги, окаймляющей монастырь, и
стала дожидаться, когда Йонгден сделает покупки у местных трапа и вернется со
съестными припасами.
Гомпа Дашинга, расположенный в долине, выглядит не так величаво, как монастыри,
гордо возвышающиеся на вершинах. Однако река с зеленой водой, вьющаяся у подножия его
древних крепостных стен, и увенчанный деревьями утес напротив него создают
великолепный романтический фон для его позолоченных куполов.
За монастырем раскинулась обширная, местами возделанная долина. Здесь начинается
тропа, которая через множество перевалов ведет в Южный Тибет. Часть ее ответвлений
тянется к границе с Индией на севере Ассама, а другие ведут в Бирму и Юньнань.
По противоположному берегу Полунг-Цангпо, на некотором удалении от Дашинга,
пролегает другая тропа, которая устремляется на север, через горы. Она соприкасается с
почтовой дорогой из Лхасы в Чамдо, а затем встречается с несколькими дорогами, ведущими
в степные районы и в Жакиендо, тибетскую факторию, расположенную на пути караванов,
доставляющих чай в Лхасу. Отсюда, следуя на север через пустынные просторы, можно
добраться до больших китайско-тибетских рынков Сининга и Данкара в провинции Кансу, а
затем попасть в Монголию. Вся эта местность к северу от дороги по направлению к Чамдо
мне хорошо знакома, и множество воспоминаний оживало в моей памяти при виде тропинок,
которые могли бы привести меня в те края.
Между тем, когда я сидела на обочине дороги, машинально перебирая четки и глядя на
реку, мимо проходили несколько женщин. Они направлялись за дровами в лес, который мы
миновали по пути в Дашинг, и, видя, что я одна, остановились поболтать со мной. Узнав, что
мой сын-желонг отправился в монастырь и мы были в дальних краях, они задержались и
принялись меня расспрашивать.
Йонгдена приняли в гомпа так же радушно, как и в Сунг-дзонге. Волею случая он
встретил здесь одного трапа из тех мест, где его дед некогда занимал довольно важное
положение как лама, входивший в секту «красных колпаков». Мой спутник знавал там
немало людей если не лично, то по имени; хотя у него не было от них вестей уже много лет,
он удовлетворил любопытство своего собрата, рассказав ему обо всем и вся.
Столь радостная встреча никогда не обходится в Тибете без последующей трапезы.
Пока мой сын развлекался в стенах монастыря, зашло солнце, и старая мамаша, сидевшая на
камнях, стала дрожать от холода.
Между тем женщины, отправившиеся в лес, вернулись обратно, нагруженные дровами;
они очень удивились, застав меня на том же месте. Это послужило поводом для новой
беседы, в ходе которой одна из крестьянок пригласила меня переночевать в ее доме и
подробно объяснила, как гуда добраться. Как только мои новые знакомые ушли, появился
Йонгден вместе с послушником, оба сгибались под тяжестью продуктов.
Молодой монах собирался проводить нас к крестьянам, чтобы передать им приказ
одного из лам приютить нас. Но я решила остановиться у доброй женщины, с которой только
что познакомилась, и мы направились к ее жилищу.
Хозяин дома был простым крестьянином, но отличался недюжинным умом; кроме того,
он много путешествовал и долго жил в Лхасе. Все, что он нам рассказывал, было крайне интересно, но к удовольствию, которое нам
доставляло это общение, примешивались
некоторые опасения: не раскроет ли сообразительный крестьянин — с более живым, чем у
большинства односельчан, умом — наш обман?
Чтобы предотвратить угрозу разоблачения, я всячески демонстрировала свое смирение
и бралась за любую домашнюю работу: ходила к ручью за водой, варила суп, чистила
котелок после трапезы, в то время как мой лама восседал на коврике и вел разговоры с
хозяином.
Мы вышли на рассвете. Было холодно, и, пока мы не вошли в лес, ветер нещадно нас
хлестал.
Долина По-Цангпо, которая простирается от возвышенности, где мы обнаружили
истоки этой реки, до места слияния с Брахмапутрой, отличается разнообразным климатом.
Мы начинали путь по глубокому снегу, а в январе увидели в Шова зеленеющие поля и уже
высокий ячмень.
По-видимому, здешняя недавно обработанная почва весьма плодородна. Обитатели
близлежащих провинций переселились сюда, надеясь на обильные урожаи, выкорчевали
несколько гектаров леса и построили незатейливые дома из бревен, напоминающие русские
избы; зачастую их окружают большие ели, придающие этой местности сходство с сибирским
пейзажем. Большинство крестьянских усадеб очень малы, жилые покои соседствуют в них с
хлевом, и размеры дома порой не превышают двадцати-тридцати квадратных метров.
В одной крошечной хижине я с изумлением обнаружила идеальную влюбленную пару.
Супруги, очевидно, уже проделали более половины пути, отделяющего молодость от
старости. Шею мужчины обезображивал большой зоб, и женщина была далеко не красавица.
Вместе с ними в хижине обитали корова с новорожденным теленком, еще два теленка и
несколько поросят — то были настоящие ясли животного молодняка. Среди этой странной
шумной компании мы услышали историю безумной любви наших хозяев. Немо была
когда-то замужней женщиной и хозяйкой другого, более уютного дома, откуда она сбежала в
лес, ничего с собой не взяв, вместе с неимущим Ромео.
У супругов не было детей, но ни крестьянин, ни его жена не переживали по этому
поводу, что не часто увидишь в Тибете. Нежное чувство друг к другу, несмотря на
прошедшие годы, по-прежнему безраздельно владело их сердцами.
Эти бедные люди старались принять нас как можно лучше. Мы разделили с ними суп с
репой, и они настояли на том, чтобы мы взяли с собой в дорогу немного тсампа .
Разумеется, здесь, как и в других местах, к кудеснику Йонгдену обратились за советом
Пирамида