достаточно глубоко цепь причин, их обуславливающих.
Ламаистское монашеское воспитание, полученное Йонгденом, до того как он
приобщился к западным наукам, не позволяло ему усомниться в существовании мудрых
духов, невидимых для большинства людей, но в тот день он определенно поддался
поэтическому очарованию этих мест.
— Ладно, ладно, — ответил он, когда я изложила свои соображения, — вы не верите,
что чепец был приготовлен специально для вас каким-то божеством; в таком случае давайте
просто скажем, что ваш невидимый друг осторожно стащил его с курги путника и уронил
на нашем пути. Это поистине роскошный подарок!..
Я позволила ламе шутить и ничего ему не ответила, но мое мнение по поводу шапки
было непоколебимо: я должна ее унести. Я крепко привязала шапку к своей котомке, и мы
двинулись дальше.
Йонгден оказался не прав. Невзрачный чепец не только сослужил мне службу, но,
возможно, именно ему я обязана успехом своего путешествия. Это станет ясно из
дальнейшего повествования.
В местности, куда мы вступили, прошел снег, и большие белые пятна виднелись среди
бурой листвы, устилавшей лесную чащу. Утомившись, мы сделали остановку при входе в
долину, откуда струился широкий поток, впадающий в Наг-Чу; он с шумом катил свои
бурные воды. Йонгден нашел место, совершенно незаметное с дороги, где можно было
разбить лагерь, но поблизости не было ни единого зеленого дерева, и оно продувалось
58 Курга — приспособление, состоящее из двух бамбуковых палок или согнутых веток, между которыми с
помощью тонких ремней или веревки привязывают поклажу, которую носят за спиной во время пути. Это
похоже на крюки, используемые нашими носильщиками.
ветром; поэтому мы решили обосноваться ниже, на обочине дороги, за грядой скал, надеясь,
что никто не появится здесь ночью.
До сих пор мы почти не использовали свою маленькую палатку по назначению, но она
сослужила нам ценную службу в качестве одеяла. Мы спали на манер тибетских странников,
положив вещи между собой таким образом, что было невозможно ни унести, ни даже
коснуться их, не задев и, следовательно, не разбудив нас. Мы держали под рукой револьверы
и хранили свою дорожную казну в поясах, которые носили под платьем; порой мы прятали
или зарывали их в землю рядом, а если местность казалась нам более или менее безопасной,
просто клали их себе под голову. В заключение расстилалась палатка, прикрывавшая и нас, и
поклажу. Когда мы проходили через заснеженные края, это полотнище белой ткани,
лежавшее на земле и усыпанное листьями и ветками, нельзя было отличить от снега даже с
довольно близкого расстояния, что служило прекрасной маскировкой.
В ту ночь мы не преминули устроиться таким же образом, но иллюзия безопасности,
которую мы себе внушили, сделала нас слишком беспечными. Незадолго до рассвета мимо
нас прошли несколько купцов, и один из них заметил что-то необычное в нашем «снежном
пятне».
— Что это: снег или люди? — спросил он у своих спутников.
— Снег, — ответил один из них, вероятно не смотревший в нашу сторону и видевший
вокруг лишь белую землю.
Первый из говоривших пробормотал что-то невнятное, выражая свое сомнение. Мы
беззвучно смеялись под своей палаткой-одеялом, но, зная, что тибетцы горазды бросать
камни по любому поводу, и опасаясь, как бы путник не решил проверить таким способом,
живой или неживой наш «сугроб», Йонгден подтвердил замогильным голосом:
— Это снег.
Сонные мулы каравана отскочили в сторону, заслышав странный звук почти у своих
ног, а торговцы расхохотались, оценив хорошую шутку. Тогда лама вылез из-под материи и
проговорил несколько минут с купцами, которые направлялись в Атунцзе, в китайскую часть
Тибета.
— Вы один? — спросили они у молодого человека.
— Да, — ответил он.
И торговцы двинулись дальше.
На следующее утро мы миновали какую-то деревню и поднялись недалеко от нее на
невысокое плоскогорье, откуда увидели гору, которая казалась отвесной на расстоянии.
Тонкая желтая линия на ее склоне обозначала дорогу к перевалу То, который нам предстояло
преодолеть. Путешественники, желающие избежать восхождения на этот высокий хребет и
еще одну вершину, расположенную непосредственно за ним, могут отправиться в обход по
козьей тропе вдоль реки. Однако я знала, что эта тропа труднопроходима и даже опасна во
многих местах, где нужно цепляться за скалы, карабкаться на четвереньках и проделывать
акробатические этюды с ношей за спиной, что отнюдь меня не прельщало, и я выбрала более
утомительный, но надежный путь.
Я не подозревала о том, что безопасность, которой я дорожила больше всего на свете,
безопасность моего инкогнито, от чего зависел успех путешествия, вскоре подвергнется на
избранной мной дороге величайшей угрозе. Если бы я могла это предвидеть, я, конечно, без
колебаний последовала бы по другому маршруту, где рисковала бы лишь сломать себе шею.
К счастью, будущее было от меня скрыто; это приключение окончилось благополучно, и я
рада, что пережила его.
Спуск с плоскогорья в долину оказался весьма приятным.
После чудесной прогулки по лесу мы обнаружили на берегу некой речушки, книзу от
тропы, дивное укромное местечко, словно созданное для отдыха. Разомлев от прекрасной
погоды, мы обосновались и провели здесь остаток дня, штопая свои лохмотья. Мы до того
расхрабрились, что даже водрузили свою палатку, когда стемнело, чтобы спать с большим
комфортом, хотя были осведомлены о том, что неподалеку, на другом берегу реки, раскинулось какое-то селение.
Наутро вопреки своей привычке мы не спешили уходить, а угощались вкусным
тибетским супом из старых костей и тсампа , как вдруг появился какой-то человек и завязал
разговор с Йонгденом. Следуя традиции, предписывающей подносить гостю, который
входит в ваш дом или останавливается возле места вашего привала, то, что вы едите и пьете,
мой сын предложил тибетцу достать свою чашку из амбага
59 и отведать нашего супа.
Затем последовала долгая беседа, из которой мы узнали, что наш гость является солдатом,
прикрепленным к чиновнику из Лхасы, который живет как раз напротив места, избранного
нами для стоянки.
Нам оставалось лишь проклинать свое легкомыслие, за неимением средства что-либо
изменить. Если у человека, сидящего у нашего костра, возникли бы какие-нибудь подозрения
на наш счет и он доложил бы о них своему начальнику, наша участь вскоре была бы решена.
В таком случае попытка ускользнуть, вернувшись назад или прячась в горах, ни к чему не
приведет, ибо пёнпо
60 прикажет нас разыскать, если мы исчезнем из вида, и наше странное
поведение подкрепит его подозрение. Но, возможно, солдат не заметил в нас ничего
необычного и не станет рассказывать о заурядной встрече с двумя бедолагами,
возвращающимися после паломничества. Не было смысла тратить время на всяческие
догадки: нам предстояло узнать об этом раньше чем через полчаса.
Я полагаю, что, когда мы двинулись в путь через селение, наша походка отчасти
напоминала поступь осужденных на казнь, шагающих к эшафоту.
Дорога к перевалу пролегала по краю полей, вдали от домов, и нам не встретилось ни
души. Мы поравнялись с шёртеном , и я трижды обошла вокруг надлежащим образом, а
затем почтительно прикоснулась к нему лбом.
Пирамида