возвышался посреди травы, словно памятник, а другие скалы прятались под покровом
растительности либо нелепо торчали между рядами зеленых деревьев. Величественные
силуэты одиноких елей вырисовывались на заднем плане в обрамлении осенней листвы,
золото которой копировало фон византийских мозаик. Кипарисы стояли рядами, образуя
сумрачную аллею, перерезанную вдали бирюзовой линией реки. Все было окутано
атмосферой легкой тайны. Мне казалось, что я шагаю но страницам старых сказок с
картинками, и я не слишком бы удивилась, узрев тайное сборище эльфов, восседающих на
солнечных лучах, или наткнувшись на дворец Спящей Красавицы.
По-прежнему стояла чудесная погода, и, как ни странно, ночи не были по-настоящему
холодными, хотя лужи и ручейки замерзли.
Странные отблески скрытых костров, которые возбудили у нас такое любопытство в
лесах Ха-Карпо, вновь засияли в темных закоулках этого природного парка. Они сделались
столь привычной частью ночного пейзажа, что мы перестали обращать на них внимание, чем
бы ни было вызвано это явление: лунными лучами или ми ма йин , как утверждал Йонгден.
Теперь нам ежедневно встречались группы паломников, направлявшихся к Ха-Карпо.
Деревни были расположены довольно близко друг от друга, и мы могли бы ночевать под
крышей, если бы захотели, но я предпочитала спать под деревьями, в тишине и покое.
Видимо, в долине водились дикие животные. Однажды вечером, когда я бодрствовала,
несмотря на довольно поздний час, неподалеку от нас пробежал волк. Он также разглядел
путников, лежавших на сухих листьях, при свете луны, но не проявил по отношению к нам
ни малейшего любопытства и отправился дальше.
В другой раз, когда мы шли глубокой ночью, а затем сделали привал между скал возле
моста, перекинутого через широкую реку, большой серый волк спустился по тропе,
направляясь в нашу сторону. Он удостоил нас мимолетным взглядом, а затем продолжил
свой путь с безучастным видом.
Другие животные этого вида не попадались мне в здешних краях, в то время как в ходе
моих странствий по просторам Северного Тибета волки, напротив, встречались довольно
часто и бродили стаями возле моего лагеря.
Забавный случай приключился со мной в одном из селений, расположенном в долине
Наг. Как я уже упоминала, я использовала тушь для окраски своих волос в черный цвет.
Иногда я вынимала влажную кисточку для туши, чтобы ее просушить, и мои пальцы,
разумеется, становились черными. Никто не обращал на это внимания, ибо избранный мной образ старой нищенки
предполагал как можно более грязную кожу, и я часто натирала руки и лицо жирной сажей,
взятой со дна нашего котелка, чтобы уподобиться местным крестьянкам69. И все же как-то
раз…
В тот день я распевала псалмы у дверей домов, по обычаю неимущих паломников.
Одна добрая женщина пригласила нас с Йонгденом к себе и дала нам поесть. Трапеза
состояла из кислого молока и тсампа . Как водится, сперва в деревянную миску, которую
всякий тибетец всегда носит с собой, наливают молоко, а затем кладут туда тсампа и
перемешивают все пальцами. Забыв о процедуре, проделанной несколькими часами раньше,
я решительно окунула пальцы в миску и принялась крошить лепешки. Что же при этом
произошло? Молоко помутнело, и на его поверхности появились черные разводы… Наконец
до меня дошло, что с моих пальцев сходит краска. Если бы я могла выплеснуть содержимое
своей миски! Но об этом нечего и думать: нищие не проливают полученного угощения. Что
же делать?.. Йонгден, бросив на меня беглый взгляд, догадался о моем бедственном
положении. Ситуация приняла серьезный оборот, какой бы комичной она ни выглядела со
стороны: мои пальцы, от которых чернеет белая каша, могут вызвать расспросы и выдать
меня. Мой юный спутник недолго пребывал в замешательстве и быстро нашел очень простой
выход.
— Глотайте! — прошептал он.
Я попыталась. Какой отвратительный вкус!.. Сделать новый глоток казалось
невыносимым.
69 Темный цвет лица жительниц сельской местности Тибета объясняется тем, что они почти никогда не
моются и намазывают кожу маслом, копотью, различными лаками и смолой, которые превращают их почти в
негритянок.
— Глотайте!.. Глотайте же скорее! — повторил Йонгден повелительным тоном. —
Сюда идет немо
70.
Я закрыла глаза и… проглотила.
Мы поднимались поливной долине в направлении монастыря Дайюл71, следуя через
деревни и леса, леса и деревни. Хотя мои предыдущие встречи с пёнпо закончились
благополучно, у меня не было ни малейшего желания вновь подвергаться подобным
случайностям. Зная, что в Дайюле обосновался еще один чиновник, я решила миновать
монастырь ночью.
На первый взгляд это казалось просто, однако из-за того, что мы плохо
ориентировались в этой местности — на дороге не было километровых столбов — и
приходилось идти через лес, где уменьшался обзор, было довольно трудно оценить
расстояние, которое следует преодолеть, и рассчитать время таким образом, чтобы добраться
до монастыря в назначенный час.
Утром крестьяне сказали нам:
— Вы дойдете до Дайюла сегодня.
Что за расплывчатое разъяснение! Нужно ли нам шагать быстро или идти не спеша,
чтобы достичь цели засветло? Мы не могли этого понять.
Опасаясь выйти из леса к монастырю до наступления темноты, мы провели часть дня
под деревьями у реки, где ели, пили и размышляли. В итоге это безделье закончилось
довольно плачевно. Мы находились гораздо дальше от Дайюла, чем предполагали, и прошли
большое расстояние, не обнаружив ни малейших признаков монастыря. Мы с опаской
продвигались по райской безлюдной долине, казавшейся в темноте еще более романтичной,
силясь разглядеть на противоположном берегу реки, где, как мы знали, возведен монастырь,
очертания построек. Все больше крепла уверенность, что из-за долгого дневного отдыха наш
план рухнул и мы доберемся до Дайюла лишь после восхода солнца. Время шло, и мое
беспокойство все возрастало.
Я энергично шагала впереди; внезапно тропа расширилась и вывела нас из леса; я
увидела что-то белое, напоминавшее стены. Пройдя еще несколько шагов, мы подошли к
мендонгам , разделенным шёртенами . Высокие хоругви образовали длинный ряд, словно
несли безмолвную вахту вокруг этих сооружений: зрелище было поистине впечатляющим в
темноте.
Мы по-прежнему не могли разглядеть каких-либо жилых строений на другом берегу
реки, но мендонги и шёртены свидетельствовали о том, что мы находимся напротив
монастыря. Я была слишком хорошо знакома с традициями Тибета, чтобы этого не понять. К
тому же немного дальше показался большой мост, о котором мы слышали, и у нас не
осталось ни малейших сомнений: мы находимся возле Дайюла.
Теперь следовало как можно быстрее удалиться от монастыря. Казалось, что нет ничего
проще, но тут, как назло, поднялся встречный ветер, и ночь едва не закончилась трагически.
Прежде всего тропа, по которой мы следовали, с тех пор как вступили в долину Наг,
Пирамида