Почти целый месяц работал Сантьяго в лавке, и нельзя сказать, чтобы новое
дело очень уж ему нравилось. Продавец Хрусталя день-деньской сидел за
прилавком и бурчал, чтобы юноша поосторожней обращался с товаром и ничего не
разбил.
Однако он не уволился, потому что Продавец был хоть и ворчун, но человек
честный и слово свое держал: Сантьяго исправно получал комиссионные с
каждой покупки и даже сумел скопить кое-какие деньги. Однажды утром он прикинул
свои барыши и убедился, что если будет зарабатывать столько же, сколько
сейчас, овечек сможет купить не раньше чем через год.
-- Надо бы сделать открытую стойку с образчиками товара, -- сказал он
хозяину.—Мы бы поставили ее у входа в лавку, чтобы привлекать внимание
прохожих.
-- Жили мы раньше без всяких стоек, -- отвечал тот.—
Кто-нибудь, идя мимо, споткнется, заденет ее и переколотит мой хрусталь.
-- Когда я гнал овец на выпас, они тоже могли наткнуться на змею и сдохнуть от
ее укуса. Однако это -- часть жизни овечек и пастухов.
Продавец в это время обслуживал посетителя, желавшего купить три
хрустальных бокала. Торговля теперь шла бойко, словно вернулись времена,
когда эта улочка притягивала к себе людей со всего Танжера.
-- Дела идут недурно, -- сказал он, когда покупатель вышел. -- Я
зарабатываю теперь достаточно и скоро дам тебе столько денег, что ты купишь
новую отару. Чего же тебе не хватает? Зачем требовать от жизни большего?
-- Затем, что надо следовать знакам, -- невольно вырвалось у юноши, и он
тотчас пожалел о сказанном: Продавец-то ведь никогда не встречал царя.
«Это называется Благоприятное Начало, -- вспомнились ему слова старика. --
Новичкам везет. Ибо жизнь хочет, чтобы человек следовал Своей Стезей».
А хозяин между тем осмысливал то, что сказал Сантьяго. Ясно, что одно
его присутствие в лавке было добрым знаком— деньги текли в кассу, и он не
раскаивался, что нанял этого испанского паренька. Хотя зарабатывает он
больше, чем должен: обнаружив, что от торговли ничего в его жизни не
меняется, хозяин, не гонясь за барышом, назначил ему высокий процент с каждой
сделки. Интуиция подсказывала: скоро паренек вернется к своим овцам.
-- Зачем понадобились тебе пирамиды? -- спросил он, чтобы сменить тему.
-- Затем, что мне много о них говорили, -- ответил Сантьяго. Сокровища
превратились в горестное воспоминание, и он старался не думать о них, потому и
не стал рассказывать хозяину свой сон.
-- Впервые в жизни вижу человека, который хочет пересечь пустыню для того
лишь, чтобы взглянуть на пирамиды. А пирамиды эти -- просто груда камней. Ты и
сам во дворе можешь построить такое.
-- Видно, вам не снились сны о дальних странствиях, -- ответил ему на это
Сантьяго и пошел навстречу входившему в лавку покупателю.
Через два дня старик хозяин вернулся к разговору о витрине.
-- Не люблю я новшеств, -- сказал он.—Я же не так богат, как Гассан,
которому не страшно ошибиться—он на этом много не потеряет. Нам с тобой за
свои ошибки придется всю жизнь платить.
«Верно», -- подумал юноша.
-- Вот и ответь мне, зачем тебе эта стойка? -- продолжал
хозяин.
-- Я хочу как можно скорей вернуться к моим овечкам. Пока удача нам
сопутствует, надо пользоваться моментом. Надо сделать все, чтобы помочь ей, как
она нам помогает. Это ведь так и называется: Благоприятное Начало. Новичкам
везет.
Старик помолчал и ответил:
-- Пророк дал нам Коран и возложил на нас лишь пять обязанностей,
которые мы должны выполнять в жизни. Самая главная—помнить, что нет бога,
кроме Аллаха. А четыре других -- молиться пять раз в день, поститься, когда
наступает месяц Рамадан, быть милосердным к неимущему...
Он снова замолчал. При упоминании Пророка глаза его увлажнились. Он,
хоть и был человек живой, нетерпеливый и горячий, все же сумел прожить жизнь
в соответствии с законом Магомета.
-- Ну, а пятая обязанность? -- спросил Сантьяго.
-- Позавчера ты сказал, что мне, наверное, никогда не
снились сны о дальних странствиях. Так вот, пятая обязанность каждого
мусульманина—совершить паломничество. Каждый из нас хоть однажды в жизни должен
посетить священный город Мекку. А она гораздо дальше, чем пирамиды. В
молодости, как только скопил немного, я предпочел купить эту вот лавку. Думал:
вот разбогатею, тогда и отправлюсь в Мекку. Потом у меня завелись деньги, но я
никому не мог доверить торговлю, ибо товар у меня хрупкий. И каждый день видел,
как мимо проходят паломники: были среди них богачи -- их сопровождали
десятки слуг и целые караваны верблюдов, -- но большая часть была бедней меня.
Видел я и как они возвращаются, счастливые и довольные, и ставят у двери дома
символ паломничества в Мекку. Один из них, сапожник, чинивший чужие башмаки,
рассказал мне, что шел через пустыню почти целый год, но уставал меньше,
чем в Танжере, когда отправлялся в соседний квартал купить кожи.
-- Почему же вам сейчас не отправиться в Мекку? -- спросил Сантьяго.
-- Потому что я жив только благодаря мечте о ней. Разве иначе выдержал бы я
все эти дни, неотличимые друг от друга, все эти полки, заставленные моим
товаром, обеды и ужины в этой мерзкой харчевне? Я боюсь, что, когда мечта
станет явью, мне больше незачем будет жить на свете.
А ты мечтаешь об овцах и пирамидах и, не в пример мне, жаждешь осуществить
свою мечту. Я желаю только мечтать о Мекке. Тысячи раз я представлял, как
пересеку пустыню, как приду на площадь, где стоит священный камень, семь
раз обойду вокруг него и лишь потом прикоснусь к нему. Я представляю,
сколько людей будет толпиться рядом со мной и как мой голос вплетется в общий
молитвенный хор. Но я боюсь, что меня постигнет ужасное разочарование, и потому
предпочитаю только мечтать.
В тот день он разрешил Сантьяго смастерить новую стойку.
Не все видят сны одинаково.
Минуло еще два месяца—новая выносная витрина сделала свое дело: в лавку валом
валили покупатели. Сантьяго прикинул: если так и дальше пойдет, через полгода
он сможет вернуться в Испанию и купить не шестьдесят голов овец, а два
раза по столько. Не пройдет и года, как он удвоит стадо и начнет
торговать с арабами, потому что уже научился сносно объясняться на их языке.
После того случая на рынке он уже не доставал из котомки камешки Урим и
Тумим, потому что Египет стал для него мечтой, такой же несбыточной, как Мекка—
для его хозяина. Он был доволен своей работой и постоянно представлял себе,
как победителем сойдет с корабля на пристань Тарифы.
«Помни: всегда надо точно знать, чего хочешь», -- говорил Мелхиседек. Юноша
знал. И работал для достижения своей цели. Может быть, на роду ему было
Пирамида
