листья с молодых пальм и клал их перед воротами. Затем он поджаривал три плода
ямса, брал несколько орехов кола и немного рыбы. Подсушенный ямс берет
местный знахарь; он размалывает его и делит на две части. Потом он берет
половину ямса и прикладывает его к губам человека, который собирается отведать
ямс нового урожая. Последний дует на горячий ямс и целиком запихивает его себе
в рот со словами: «Боже, благодарю тебя за то, что ты дал мне съесть молодой
ямс». После этого он начинает усердно разжевывать ямс с добавлением рыбы».
У найди, жителей Британской Восточной Африки, бытует такой обычай. Осенью,
когда в полях созрело просо, владельцы полей отправляются туда со своими
дочерьми и срывают немного спелого проса. Каждая женщина нанизывает по
одному зерну в свое ожерелье, а другое разжевывает и втирает в лоб, горло и грудь.
При этом женщины не проявляют ни малейших признаков радости. С выражением
скорби они набирают корзину зерна и, принеся ее домой, кладут сушиться на
чердак. А так как потолок в домах найди плетеный-, то изрядная часть зерен
выпадает через зазоры и, попав в огонь, с треском сгорает. Домашние и не думают
препятствовать утечке зерна — ведь треск упавшего в огонь зерна они
рассматривают как знак того, что его вкушают души покойников. Несколько дней
спустя из зерна нового урожая найди приготавливают кашу, которую вместе с
молоком подают к ужину. Эту кашу пробуют все члены семьи; кроме того, они
обмазывают ею стены и крыши и, набрав в рот, выплевывают ее наружу в
восточную сторону. Глава семьи, держа в руке несколько зерен, возносит богу
молитву о ниспослании силы и здоровья, а также молока. Молитву эту повторяют
за ним все присутствующие.
Ни один из кафров, живущих в Натале и Зулуленде, не станет есть первины урожая
до тех пор, пока не пройдет праздник Нового года; по кафрскому календарю он
приходится на конец декабря или на начало января. На этот праздник все кафры
собираются в королевский крааль и там пируют и танцуют. Праздник завершается
обрядом «посвящения народа». В котлах вперемешку с мясом жертвенного
животного или снадобьями варят разные плоды земли — зерно, маис, тыкву, после
чего сам царек вкладывает в рот каждому участнику праздника немного пищи.
Человек, отведавший освященных плодов, очищается на целый год и может
незамедлительно приступить к уборке урожая. Тот же, кто осмелился отведать
плодов нового урожая до этого праздника, по мнению кафров, обречен умереть.
Если кого-нибудь застанут за этим занятием, его убьют или, как минимум, отберут
у него скот. На священный характер первин указывает правило, что приготавливать
их надлежит в специальном горшке, предназначенном только для этой цели, и на
новом огне, который колдун разжигает путем трения двух палочек, именуемых
«мужем» и «женой».
У бечуанов также существует правило, гласящее, что, прежде чем вкусить плодов
нового урожая, надлежит очиститься. Очищение совпадает с началом Нового года
и приходится на один из январских дней, выбираемых по указанию вождя. Обряд
очищения начинается в главном племенном краале, где собираются все взрослые
мужчины племени. Каждый из участников обряда берет в руки листья горлянки,
называемой на местном наречии leroise (нечто среднее между тыквой и кабачком),
и, сжав их, смазывает выделившимся соком большие пальцы на ногах и пупок.
Многие бечуаны смазывают соком даже все суставы, но, по мнению людей,
знающих в этом толк, тем самым они грубо отклоняются от древнего обычая. По
окончании обряда в главном краале мужчины возвращаются в свои краали,
собирают членов своих семей в полном составе— мужчин, женщин и детей — и
смазывают всех их соком из листьев lerotse. Листья этого растения также толкут,
перемешивают с молоком в большом деревянном блюде и дают лакать собакам.
Теми же листьями бечуаны натирают миски, из которых они едят кашу. Только
после совершения этого обряда, и ни часом раньше, они могут без опаски
употреблять в пищу плоды нового урожая.
Индейцы племени бороро (Бразилия) верят, что тот, кто съест маис до того, как его
«благословит» знахарь, неминуемо умрет. Обряд освящения маиса у бороро
протекает так. Наполовину созревшие початки маиса, вымыв, раскладывают перед
знахарем. С помощью, беспрерывной многочасовой пляски и пения, а также
курения тот доводит себя до состояния экстаза; дрожа всеми членами и время от
времени издавая крики, он начинает вгрызаться в початки. Подобный же обряд
бороро соблюдают после того, как убьют животное или рыбу больших размеров.
Эти индейцы твердо убеждены в том, что прикосновение к неосвященному маису
или мясу приведет к гибели самого виновника и всего племени.
У североамериканских индейцев-криков главным обрядом года был праздник
первин (busk). Устраивали они его в июле или в августе, когда созревали посевы и
на смену старому году приходил новый. До окончания этого праздника никто из
индейцев не имел права прикасаться к продуктам нового урожая. В одних случаях
каждое селение справляло собственный праздник первин; в других — несколько
селений справляли его совместно. Перед началом праздника индейцы запасались
новой одеждой, предметами домашнего обихода и мебелью. Старую одежду вместе
со всяким хламом, остатками зерна и другими старыми запасами они скидывали в
одну кучу и сжигали. Перед началом обряда все огни в селении индейцы гасили, а
золу выметали. С особой тщательностью вычищался очаг, или алтарь, в храме, золу
из которого выносили наружу. Верховный жрец криков клал к подножию очага
несколько корней растения лиартиса (button-snake_ plant) с добавлением листьев
зеленого табака и нескольких плодов нового урожая, после этого отдавал приказ
вымазать очаг белой глиной и смочить чистой водой. Над алтарем устраивали
тенистую беседку из зеленых веток молодых деревьев. Тем временем женщины,
оставшиеся дома, занимались уборкой, починкой старых очагов и чисткой
кухонной утвари. Делалось все это для того, чтобы подготовить их к принятию
нового огня и плодов нового урожая. С общественной площадки для проведения
обрядов дочиста выметали остатки прежних пиршеств «из боязни осквернить
принесение в жертву первин». Кроме того, до восхода солнца из храма выносили
все сосуды, в которых на протяжении уходящего года держали или готовили пищу.
После всех этих приготовлений Глашатай возвещал, что мужчины, которые не
пренебрегали принесением в жертву первин и не нарушали супружеской верности,
могут войти на священную площадку и начать ритуальный пост. На площадку
запрещалось ступать женщинам, за исключением шести старух, детям и всем, кто
не удостоился звания воина. На углах площадки выставляли часовых, которые
закрывали доступ туда людям, которые считались нечистыми, и животным. Два
дня и две ночи длился строгий пост, участники которого пили горький настой
лиартиса, «чтобы их рвало и очищались их грешные тела». Индейцы, находящиеся
за пределами площадки, также могли очиститься: один из стариков клал на угол
площадки порцию зеленого табака, а старуха уносила его и раздавала собравшимся
снаружи, которые разжевывали и проглатывали табак, «чтобы воздействовать на
свои души». Есть во время всеобщего поста — и то лишь после полудня —
разрешалось только женщинам, детям и людям слабого сложения. В последнее
утро поста женщины выносили остатки прошлогодних запасов пищи за пределы
священной площадки. Эту провизию раскладывали перед толпой изголодавшихся
людей. К полудню от нее не должно было остаться и следа. Когда солнце начинало
Пирамида