следовательно, для сохранения его народа и мира. Представление о ранних
царствах как о деспотиях, в которых народ существует лишь ради суверена, никак
не приложимо к рассматриваемым нами монархиям. Напротив, в'них суверен
существует ради своих подданных; жизнь его обладает ценностью лишь постольку,
поскольку он выполняет свои обязанности и направляет на благи народа течение
природных явлений. Как только он терпит в этом неудачу, расточавшиеся ему
заботы, преданность, религиозное почитание обращаются в ненависть и презрение;
его прогоняют с позором, если вообще оставляют в живых. Сегодня ему
поклоняются как богу, а завтра убивают как преступника. Но в этом изменении
поведения народа нет ничего от каприза и непоследовательности. Напротив, он
ведет себя совершенно логично. Если верховный правитель — бог, он должен
хранить свой народ; если же он этого не делает, то должен уступить место более
способному. Но пока он отвечает ожиданиям народа, нет предела заботам,
которыми тот его окружает. Такой правитель живет опутанный сетями детально
разработанного этикета, запретов и предписаний, цель которых состоит не в охране
его достоинства и тем более благополучия, а в удержании его от совершения
поступков, которые, нарушая гармонию природы, могли бы ввергнуть его самого,
народ н весь мир во всеобщую катастрофу. Эти предписания, регла-мейтирукяцие
каждый его поступок, не только не способствуют Удобству, но, напротив, донельзя
стесняют его свободу и часто превращают саму жизнь его, которую они имеют
своей Целью сохранять, в тягостное бремя.
Относительно «одаренных сверхъестественными способностями» правителей
Лоанго известно, что чем могущественнее Правитель, тем большее число табу он
должен соблюдать. Табу регламентируют все его действия: прогулки и позы, пищу
и питье, сон и бодрствование. Наследник трона с младенчества подвергается этим
ограничениям; но по мере того как он взрослеет, число запретов и обрядов,
которые он должен соблюдать, возрастает, «пока к моменту вступления на трон он
не утопает в целом океане обрядов и табу». В кратере потухшего вулкана,
окруженном со всех сторон травянистыми склонами, раскинулись хижины и
ямсовые поля Риаббы, столицы местного царька Фернандо-По. Это таинственное
существо, окруженное гаремом из сорока женщин и, как рассказывают,
украшенное старинными серебряными монетами, обитает в самой глубине кратера.
Этот нагой дикарь пользуется тем не менее на острове большим влиянием, чем
испанский губернатор в городке Санта-Исабель. Ведь в нем воплощен дух —
хранитель обитателей острова — буби.
-------------------------
Буби — коренное население острова Фернандо-По, принадлежащее к языковой
группе северо-западных банту.
Он никогда не видел белого человека и, по твердому убеждению всех буби, один
вид бледнолицего приведет к его мгновенной смертл. Он не имеет права смотреть
на море; сообщают, что он никогда не видел море даже на расстоянии. В полумраке
хижины, с браслетами на ногах, влачит он свое существование. Нога его, конечно,
никогда не ступала на побережье. Он не пользуется никакими изделиями белых, за
исключением мушкета и ножа; к нему никогда не прикаса-' лось европейское
платье.
У народностей Невольничьего берега, говорящих на языке эве, «верховный вождь
одновременно является верховным жрецом. Поэтому (особенно в прошлом)
подданные не смели приближаться к нему, лишь ночью ему позволялось покинуть
свое жилище, чтобы помыться и т. д. Только его представитель, так называемый
«видимый вождь», да трое старейшин имели право с ним общаться, но и они
должны были сидеть на воловьих шкурах спиной к нему. Верховный вождь не мог
видеть европейца, а также лошадь и море (из-за чего ему не разрешалось ни на миг
выезжать из столицы). За последнее время эти правила значительно смягчились».
Запрещение смотреть на море распространяется на самого короля Дагомеи, а также
на властителей Лоаиго и Большой Ардры в Гвинее. Море является фетишем эйео—
народности на северо-западе Дагомеи; жрецы пугают туземцев и их правителей
смертью, если те отважатся на него взглянуть. Бытует верование, что правитель
Кайора в Сенегале неминуемо умрет в течение года, если решится пересечь реку
или морской залив. В Машоналенде вождю запрещалось переходить некоторые
реки, особенно Рурикви и Ниадири. «Вождь ни под каким видом не должен
переходить реку. Если сделать это ему абсолютно необходимо, его переносят с
завязанными глазами с криками и пением. В противном случае он ослепнет или
умрет и уж во всяком случае лишится звания вождя». Также у махафали и
сакалавов на юге острова Мадагаскар некоторым царькам запрещалось плавать по
морю или переправляться через некоторые реки. Вождь почитается у сакалавов
существом священным, но «его держит в узде целая бездна ограничений, которые
регулируют его поведение как поведение китайского императора. Он вообще
ничего не может предпринять без того, чтобы колдуны не сочли предзнаменования
благоприятными. Он не может есть горячую пищу, в определенные дни выходить
из своей хижины и т. д. У некоторых горных племен Ассама вождь и его жена
должны соблюдать множество табу в отношении пищи; так, они не могут есть мясо
буйвола, свиньи, собаки, курицы, помидоры и т. д. Вождь должен быть
целомудренным, иметь одну жену и не общаться с ней накануне вступления в силу
общеплеменных табу. В одной группе племен вождю запрещается принимать пищу
в чужом селении, и никакой повод не может заставить его выругаться. Местные
жители воображают, что нарушение вождем какого-либо из этих табу навлечет
несчастье на все селение. Древние ирландские короли, а равно и правители
провинций Лейнстера, Мунстера, Коннота и Ольстера подчинялись некоторым
курьезным запретам и табу, от надлежащего соблюдения которых, как считалось,
зависит их собственное благополучие, а также благополучие народа и страны. Так,
восход солнца не мог застать короля Ирландии в его ложе в Таре — древней
столице Эрина; в среду ему воспрещалось спешиваться у Мэг-Брига, пересекать
после захода солнца Мэг-Киллин, понукать свою лошадь у Фэн-Чомиер, входить в
находящийся на плаву корабль после Биллтейна. Правитель Лейнстера не мог в
среду обходить Туат-Лейгхин с левой руки, располагаться лагерем на девять дней в
долине Куаллана, проезжать по дублинской дороге в понедельник, переезжать Мэг-
Мейстин на грязной лошади с черными копытами. Правителю Мунстера
запрещалось веселиться на празднике в Лоч-Лейн, пировать ночью в начале жатвы
до Гейма в Лейтриче, располагаться лагерем на Сйуире на девять дней и устраивать
встречи на границе у Габхрана. Правителю Ольстера запрещалось посещать
ярмарку коней в Рат-Лайне, слушать шум птичьих крыльев после завода солнца в
Линн-Сэйличе, отмечать праздник быка в Дэйр-мик-Дэйре, направляться в Мэг-
Кобха в марте и пить воду реки Бо-Неймхидх до захода солнца. Если правители
Ирландии строго соблюдали эти и многие другие правила, предписываемые с
незапамятных времен, считалось, что их обхо-дилц несчастья и неудачи, что жили
они до девяноста лет без признаков старческой немощи, что в правление их не
было эпидемий и падежа скота, напротив, погода стояла хорошая земля в изобилии
давала плоды. Но если они ни во что не гавили древние обычаи, страну поражали
мор, голод и ненастье.
Египетским фараонам поклонялись как богам, и их каждодневная жизнь была
Пирамида
