На сей раз я поприветствовал его, не дожидаясь, когда он сделает это
сам.
-- Ну, как идут твои дела? -- спросил я.
Он отбросил свое покрывало, и я увидел перед собой мрачное и
величественное лицо, на котором глубоко запечатлелись раздумья и
порок.
-- Идут, как всегда, -- ответил он. -- А чем был занят ты?
-- Этим вечером -- писал для мира людей, -- ответил я.
Он рассмеялся.
-- Ты писал им о мире?
-- На этот раз -- нет. Я писал о своем разговоре с одной великой и
беспокойной душой.
-- Да, я знаю.
-- Откуда ты знаешь? Ты подслушивал?
-- У меня есть свой "телефон дальнего действия".
-- Замечательная вещь -- телефон, -- заметил я. -- Это ты
инспирировал его изобретение?
-- Я? О, нет! Я противодействовал его изобретению.
-- Но почему?
-- Это плохо, когда человек слишком много знает.
-- Но когда человек, несмотря на все твои старания помешать ему,
все-таки изобретает что-нибудь, ты ведь пытаешься обернуть эти
изобретения против него самого, не так ли?
-- Разумеется.
-- Ты -- очень интересный собеседник, сказал я. -- А заинтересовал ли
тебя мой разговор с душою Фридриха Ницше?
-- Гораздо больше, чем ты можешь предполагать до тех пор, пока не
узнаешь, почему он мне был так интересен.
-- А ты объяснишь мне, почему?
-- У меня нет причины держать это в секрете. Я откровенен с теми, кто
способен видеть меня насквозь.
-- А почему бы тебе не научить этому немцев?
-- Это испортит мне всю игру. Я хочу уничтожить их после того, как
они мне послужат, но если они все поймут, то станут настолько
правдивыми, что своею искренностью обезоружат весь настроенный против
них мир.
-- Но и в своей жестокости они сейчас достаточно искренни, -- сказал я.
-- О, да! Но это совсем другое дело. А вот если бы они стали
искренними в своем раскаянии, мир бы их простил.
-- Ну, а что ты скажешь о Ницше? -- спросил я.
-- Только то, что вдохновлял его я.
-- Ты неплохо потрудился.
-- Я всегда очень серьезно отношусь ко всему, что делаю.
-- Расскажи мне об этом подробнее, попросил я.
-- Какого работника я мог бы приобрести, воскликнул он, -- не реши ты
примкнуть к силам добра!
-- Но я и здесь оказался неплохим работником, -- возразил я, -- мне
даже удалось расстроить кое-какие твои замыслы.
Он рассмеялся резким, отрывистым смехом.
-- Не думай, что меня это очень беспокоит, -- сказал он. -- У меня
еще много других возможностей. И если ты даже закроешь передо мною
дверь, я всегда смогу пробраться через окно.
-- А как тебе удалось приблизиться к Ницше?
-- По-разному: то так, то иначе. Он закрывал дверь только перед
человеком, а я, как видишь, всегда еще и Сверхчеловек.
-- Да, я заметил это еще во время нашей первой встречи. Тот, кто
выходит за рамки человеческого, должен сделать выбор между добром и
злом.
-- Нет смысла обманывать тебя, и я больше не буду пытаться это
делать, -- сказал он. Да, это я побудил Ницше к проповеди немцам идеи
сверхчеловека. Потому что, вообразив себя сильными, они могли избрать
только путь зла.
Пирамида