просто визуальным, как в обычном сно-
видении, но объединяло все органы чувств.
То, что началось с пристального созерцания листвы
мескитового дерева, теперь переросло в снови-
дение. Я был убежден, что воспринимаю дерево во сне, как это
случалось со мной множество раз. Ес-
тественно, я поступил с этим деревом во сне точно так же,
как всегда поступал в сновидении; я перехо-
дил от детали к детали, увлекаемый силой завихрения, которая
уносила меня к той части дерева, куда я
направлял свое внимание сновидения, охватывающее все органы
чувств.
В ходе этого видения [vision (англ.)] или сновидения я
столкнулся с сомнениями, порожденными моей
обычной рациональностью. Я начал спрашивать себя, не
взобрался ли я и в самом деле, замечтав-
шись, на дерево и не ощущаю ли в действительности обычные
листья, не зная о том, что окружен со
всех сторон настоящей листвой. Или может быть, я уснул,
убаюканный шелестом листьев на ветру, и
вижу сон? Но, как всегда в сновидении, мне не хватило
энергии для того, чтобы долго об этом размыш-
лять. Мои мысли были мимолетны. Они длились мгновение, а
затем сила непосредственного воспри-
ятия всецело заглушила их.
От какого-то движения вокруг меня все вздрогнуло, и я
буквально вынырнул из облака листьев, будто
дерево перестало оказывать на меня свое притягивающее
воздействие. Я видел со своей высоты вели-
колепную панораму вплоть до самого горизонта. Темные горы и
зеленая растительность окружали меня.
Еще один энергетический всплеск из глубины встряхнул меня. Я
понял, что уже нахожусь совсем не
там, где было мескитовое дерево. Исполинские деревья
возвышались вокруг. Они были выше, чем пих-
ты в штатах Орегон или Вашингтон. Я никогда не видел такого
леса. Эта панорама так резко контрасти-
ровала с безводной соноранской пустыней, что у меня не
осталось сомнений, что я в сновидении. Я
удерживал этот необычный пейзаж, боясь отпустить его, зная,
что это в действительности сон, который
исчезнет, как только я выскользну из внимания сновидения. Но
образы оставались даже тогда, когда
мне показалось, что я вышел из внимания сновидения. Ужасная
мысль пронеслась у меня в уме: а что,
если это и не сон, и не обычный мир?
Испугавшись так, как может быть напугано только животное,
я устремился опять в заросли листьев,
из которых вынырнул. Под воздействием порыва вовнутрь я
пошел сквозь листву дерева, огибая тол-
стые ветки. Затем я вновь вынырнул из дерева и в один миг
очутился рядом с доном Хуаном у двери его
дома в пустыне Соноран.
Я сразу понял, что снова нахожусь в состоянии, в котором
могу нормально мыслить, но не могу раз-
говаривать — Дон Хуан сказал, чтобы я не волновался. Он
сказал, что наш дар речи подвержен очень
сильным влияниям, и что периоды немоты — довольно
распространенное явление среди магов, кото-
рые отваживаются заглядывать за пределы обычного восприятия.
В глубине души я чувствовал, что дон Хуан проникся
жалостью ко мне и решил меня приободрить.
Но голос эмиссара который я ясно услышал в этот момент,
произнес, что через несколько часов отдыха
ко мне вернется не только дар речи, но и хорошее
самочувствие.
Выспавшись, я по просьбе дона Хуана дал ему подробное
описание всего увиденного и пережитого
мной. Он предупредил меня, что понимание моих переживаний
невозможно на основе рациональных
представлений. И дело вовсе не в том, что мой интеллект в
каком-то смысле неполноценен, а в том, что
это было происшествие, которое разум не может постичь просто
по своей природе.
Я, естественно, возразил, что нет ничего непостижимого
для разума. Положение вещей может быть
неясным, но рано или поздно мыслящий разум прольет свет на
все. И я действительно верил в это.
Дон Хуан с большим терпением объяснил, что мыслящий разум
— всего лишь один из аспектов по-
ложения точки сборки; поэтому знание о том, что происходит в
мире, здравомыслие, уверенность в себе
— все эти предметы нашей гордости и предполагаемые мерила
нашего здравомыслия — являются
лишь следствием расположения точки сборки в ее обычном
месте. Чем более жестко она там фиксиро-
вана, тем более мы самоуверенны, тем сильнее мы чувствуем,
что знаем мир и способны предвидеть
будущее.
Он добавил, что сновидение дает нам гибкость, необходимую
для того, чтобы войти в другие миры,
разрушая нашу убежденность в знании этого мира. Он назвал
сновидения путешествием в невообрази-
мые измерения, когда, после того, как мы постигаем все
доступное человеческому восприятию, наша
точка сборки выскальзывает за пределы человеческого и
достигает непостижимого.
— Мы снова вернулись к самому важному аспекту мира магов,
— продолжал он, — положению точки
сборки. Оно является одновременно проклятием старых магов и
Тэги:
Шаманизм
Пирамида