что-то механически заученное или полученное от другого мага; он
скорее пересказывает то, что он непосредственно видит в самый
момент совершения ритуала. Ко многим услышанным за свою
жизнь историям, где действуют персонажи космогонии индейцев
виррарика, он будет добавлять другие истории, которые сам
непосредственно наблюдает или о которых он напрямую узнает в
те моменты, когда его осознание фокусируется на особой
реальности.
Для индейцев виррарика поиск Бога или Духа начинается не со
слов, не с того, о чем вам рассказывают и чему вы верите. Это
нечто, что вы сами видите и слышите. В течение многих лет
ребенок у индейцев виррарика слушает песни и легенды о
Прародителе Хвосте Оленя или о Татей Урианака, но пока он не
увидит их сам, он не будет по-настоящему приобщен к этому
знанию. Как носители западной культуры, мы слишком часто
думаем, что религиозная мысль индейцев полна предрассудков и
надуманных историй. Объясняется это тем, что наше собственное
понимание религии именно таково: собрание догм, в которые мы
сами не верим, кодекс норм поведения, которого мы сами не
соблюдаем, какие-то истории, свидетелями которых мы сами не
были — пустые истории и предрассудки без каких-либо
эмпирических доказательств. Мы можем бесконечно говорить о
Христе или Боге. Мы можем даже декларировать, что Бог хочет
того-то или этого, что “он” думает таким-то или таким-то образом,
что он ведет себя так-то и так-то, но мы никогда не видим “его”,
“он” никогда ничего не делает на наших глазах.
Естественно, опираясь на подобную пустую и бедную
религиозную основу, мы склонны полагать, что нечто подобное
должно быть и у индейцев, если только не заходим еще дальше и
не начинаем с раздражением говорить о “примитивных религиях”,
тем самым, ставя самих себя много выше индейцев. Мы проводим
исследования, классифицируем, высказываем мнения, — мы
уверены, что что-то понимаем. На самом же деле истина
заключается в том, что в целом мы не имеем ни малейшего
представления о том, что же на самом деле происходит в
религиозном сознании индейцев, в особенности тех, кто сохранил
краеугольные элементы древних доиспанских религий.
В этом смысле индейцы виррарика представляют собой
совершенно особый случай. Их исконная религия оказалась
сохраненной практически полностью; она ничуть не была
замутнена экспансией варварских религий, как прибывавших из
Европы, начиная с XVI века, так и тех, что в последнее время
проникают в Мексику из Соединенных Штатов.
В случае с индейцами слово "религия" сохраняет свой
первоначальный смысл: religare значит “воссоединять”,
воссоединять людей с энергией, которая делает мир живым, с
энергией, которую мы можем называть Богом, Нагуалем, Духом,
Смыслом, Иуси или любым иным пришедшем нам на ум словом.
Религиозные практики и ритуалы индейцев продолжают
оставаться действенной и жизнеспособной системой,
позволяющей представителям этого народа эффективно
воссоединяться с Духом, и именно поэтому мы можем сказать, что
имеем дело с живой религией. Она открывает путь к
воссоединению с Духом, используя при этом сложную и
необычную систему восприятия и осознания; другими словами,
то, что передает маракаме в своих песнях, это не истории,
заученные им на каком-то из этапов его жизненного пути и в
дальнейшем пересказываемые остальным. Скорее он имеет дело с
самим мирозданием или с целой серией параллельных миров, куда
он может эффективно проникать, — иногда вместе со всеми
другими участниками ритуала, — благодаря использованию таких
форм внимания, о существовании которых обычный человек даже
не подозревает.
Маракаме
Хотя практически все индейцы виррарика участвуют в
религиозной жизни своих общин, все же особую роль здесь играет
фигура маракаме (сами индейцы произносят mara'haa'kame),
который, по мнению этнографов, представляет собою общинного
шамана.
Термин “шаман” на самом деле не говорит нам почти ничего,
так как используется для обозначения всех хилеров, колдунов,
певцов уйчоль, жрецов, знатоков трав, исполнителей ритуальных
танцев, диаблерос , ведьм, — всех, кто имеет к магии хоть какое-
то отношение, несмотря на заметные различия, которые
существуют между всеми упомянутыми занятиями. В результате
чрезвычайно расширенного употребления этого термина, он
подвергся столь интенсивному размыванию, что теперь всякий,
закончив недельные курсы, может именоваться “шаманом”.
Нужно ли говорить, что в подобных случаях мы имеем дело всего
лишь с разными модификациями “контроля над сознанием ”,
иногда сдобренными индейской музыкой и даже с
использованием специальных наркотических препаратов. Эта
разновидность псевдошаманизма особенно модна в Европе,
прежде всего в Испании.
Поэтому маракаме лучше говорить не прибегая к термину
“шаманизм”. Основное занятие маракаме у индейцев виррарика
представляет собой исполнение ритуальных песен, в ходе
которого он общается с Огнем-Прародителем, упоминая при этом
историю сотворения мира и сотни персонажей, населяющих
космогоническую вселенную индейцев. Он должен
присутствовать практически на всех церемониальных или
религиозных действах. Это в равной мере относится и к
церемониям вызывания дождя, и к просьбам дать совет для
решения повседневных проблем или для лечения больного. В
подобных случаях маракаме входит в транс и получает указания
непосредственно от правящих миром Сил. Исполняя песнопения
— что может занять от одной ночи до нескольких дней, — он
Пирамида