вызывающих мысли о клаустрофобии. В номере была маленькая
ванная, но ночной горшок все-таки стоял под кроватью. Он
составлял пару с фарфоровым прибором для умывания,
установленным на туалетном столике.
Первая ночь была ужасной. Я спала урывками и в своих снах
ощущала шорохи и тени, пересекающие стены. Призраки предметов и
ужасных животных появлялись из-за мебели. Бледные и призрачные
люди то и дело материализовывались из углов.
На следующий день я объехала город и его окрестности, а
ночью, хотя и была утомлена, пыталась бодрствовать. Когда в
конце концов я заснула, в ужасном кошмаре я увидела темное
амебообразное создание, крадущееся ко мне от изножья кровати.
Радужные щупальца высовывались из его кавернозных пор. Когда
существо наклонилось надо мной, я слышала, как оно тихо
вздыхало, издавая короткие скрипящие звуки, которые
превращались в хрипы.
Мои вопли заглушались его радужными нитями,
затягивающимися вокруг моей шеи. Создание, как я откуда-то
знала, было женщиной. Когда тварь навалилась на меня сверху и
стала душить, все вокруг почернело.
Этот неопределимый во времени момент между сном и
бодрствованием был в конце концов прерван настойчивым стуком в
мою дверь и озабоченными голосами постояльцев гостиницы,
раздававшимися из холла. Я включила свет и пробормотала через
дверь какие-то извинения и объяснения.
Моя кожа все еще ощущала кошмар как липкий пот, и я пошла
в ванную. Когда я взглянула в зеркало, то едва сдержала крик.
Красные линии, пересекающие мое горло, и равномерно
распределенные красные точки, сбегающие вниз по груди,
выглядели как незаконченная татуировка. В безумном состоянии я
упаковала свои сумки. Было три часа ночи, когда я вышла в
пустынный вестибюль, чтобы заплатить по счету.
-- Куда это ты собралась в такое время? -- спросила меня
Делия Флорес, появляяс
1000
ь из двери позади конторки. -- Я слышала
о твоем кошмаре. Ты взбудоражила всю гостиницу.
Я так обрадовалась, увидев ее, что обняла ее и зарыдала.
-- Ну, ну, не плачь, -- бормотала она успокаивающе,
поглаживая мои волосы. -- Если хочешь, можешь спать в моей
комнате. А я буду охранять тебя.
-- Ничто в этом мире не заставит меня остаться в этой
гостинице, -- сказала я. -- Я возвращаюсь в Лос-Анжелес сию же
секунду.
-- У тебя часто бывают кошмары? -- спросила она небрежно,
подводя меня к потрескавшейся старой кушетке в углу.
-- Время от времени. Всю жизнь я страдаю от ночных
кошмаров, -- ответила я.--Ив каком-то смысле даже привыкла к
ним. Но в эту ночь все было не так. Это был самый реальный,
самый жуткий кошмар, который мне пришлось перенести.
Она бросила на меня оценивающий долгий взгляд и затем
сказала, лениво растягивая слова: -- Ты не хотела бы избавиться
от своих кошмаров? -- Когда она произносила это, то бросила
полуукрадкой быстрый взгляд через свое плечо в направлении
двери, как если бы кто-то мог оттуда нас подслушивать. -- Я
знаю кое-кого, кто действительно может помочь тебе.
-- Конечно, я бы не отказалась, -- прошептала я, снимая
шарфик с шеи, чтобы показать ей красные отметины. Я рассказала
ей в деталях о своем кошмаре. -- Ты когда-нибудь видела
что-нибудь подобное? -- спросила я.
-- Выглядит достаточно серьезно, -- произнесла она,
внимательно исследуя линии, проходящие поперек моей груди. --
Тебе действительно не следует уезжать до тех пор, пока ты не
встретишься с целительницей, о которой я говорила. Она живет
приблизительно в ста милях к югу отсюда. Всего около двух часов
езды.
Меня очень обрадовала возможность встретиться с
целительницей. С самого рождения я пользовалась подобными
услугами в Венесуэле. Как только я заболевала, мои родители
вызывали врача, а сразу после его ухода наша
домоправительница-венесуэлка укутывала меня и вела к целителю.
Когда я стала старше и не хотела больше лечиться у знахаря --
никто из моих друзей не делал этого -- она убеждала меня, что
не будет никакого вреда от того, что будешь защищена дважды.
Привычка настолько крепко укоренилась во мне, что когда я
переехала в Лос-Анжелес, то, заболевая, встречалась как с
врачом, так и с целителем.
-- Ты думаешь, она примет меня сегодня? -- спросила я.
Увидев непонимание на ее лице, я напомнила, что уже
воскресенье.
-- Она примет тебя в любой день, -- заверила меня Делия.
-- Почему бы тебе просто не подождать здесь, и мы сейчас же
отправимся к ней. У меня не уйдет и минуты, чтобы собрать вещи.
-- С какой стати ты сворачиваешь со своего пути для того,
чтобы помочь мне? -- спросила я, внезапно придя в
замешательство от ее предложения. -- Ведь я для тебя совершенно
незнакомый человек.
-- Совершенно верно! -- воскликнула она, подымаясь с
кушетки. Она снисходительно взглянула на меня, как будто
ощущала возникшие у меня сомнения. -- Что может быть лучше? --
задала она риторический вопрос. -- Помочь совершенно
незнакомому человеку -- это безрассудное действие, или акт
большого самообладания. Мой случай -- это последнее.
Не зная, что сказать, я не нашла ничего лучшего, как
уставиться в ее глаза, которые, казалось, воспринимали мир с
изумлением и любопытством. В ней было что-то странно
успокаивающее. Дело было не только в том, что я доверяла ей, --
мне казалось, что я знакома с ней всю жизнь. Я чувствовала
существующие между нами связь и близость.
Когда я наблюдала, как она исчезла за дверью, чтобы взять
Пирамида