ограничены в жизни вследствие того, что они определяются
социальной средой. Маги уверены, что социум устанавливает для
нас перечень возможностей выбора, а мы сами довершаем
сделанное: путем принятия только этих вариантов выбора мы
устанавливаем предел нашим практически беспредельным
возможностям.
К счастью, говорят они, это ограничение относится лишь к
нашей социальной стороне и не касается другой, практически
недоступной стороны, которая не находится в сфере обычного
сознания. Поэтому главные усилия магов направлены на раскрытие
этой стороны. Они осуществляют это путем разрушения непрочного,
но все же весьма устойчивого щита человеческих представлений о
том, что из себя представляют люди и чем они могут быть.
Маги считают, что в нашем мире обычных дел есть люди,
которые проникают в неизвестное в поисках других видов
реальности. Они утверждают, что идеальными последствиями таких
проникновений должна стать способность извлекать из такого
поиска энергию, необходимую для превращения и для отделения нас
самих от заранее определенной реальности. Но, к сожалению, --
утверждают они, -- такие попытки являются ментальными усилиями.
Очень тяжело измениться только под влиянием новых мыслей или
новых идей.
Одной из вещей, усвоенных мною в мире магов, было то, что
без ухода из мира и без причинения самим себе боли в этом
процессе маги действительно решают изумительную задачу по
разрушению соглашения, которым определяется реальность.
Глава 1
После посещения обряда крещения ребенка моих друзей в
Ногалесе, штат Аризона, мне захотелось пересечь границу
Мексики. Когда я покидала дом моей подруги, одна ее гостья,
женщина по имени Делия Флорес, попросила меня довезти ее до
Эрмосильо.
Это была смуглая, среднего роста и крепкого сложения
женщина средних лет. Она была величественно-крупной, с прямыми
черными волосами, заплетенными в толстую косу. Ее темные
сверкающие глаза освещали умное, все еще слегка по-девичьи
округлое лицо.
Уверенная в том, что она -- мексиканка, живущая в Аризоне,
я спросила ее, не нужна ли ей туристская карточка для въезда в
Мексику.
-- Зачем мне туристская карточка для въезда в собственную
страну? -- резко ответила она, расширив глаза в преувеличенном
удивлении.
-- Судя по вашим манерам и акценту я решила, что вы из
Аризоны, -- сказала я.
-- Мои родители были индейцами из Оахаки, -- объяснила
она. -- Но я -- ладина.
-- Что такое ладина?
-- Ладинос -- это хитрые индейцы, которые выросли в
городе, -- разъяснила она.
В ее голосе послышалось удивившее меня странное волнение,
но она тут же добавила:
-- Они приняли путь белого человека и настолько преуспели
в этом, что могут превратить свой путь во что угодно.
-- Тут нечем гордиться, -- сказала я осуждающе. --
Несомненно, это не слишком лестно для вас, миссис Флорес.
Сокрушенное выражение на ее лице сменилось широкой
улыбкой.
-- Возможно, ты права, но это -- для настоящего инде
1000
йца
или настоящего белого человека, -- сказала она нахально. --
Сама я совершенно удовлетворена этим. -- Она наклонилась ко мне
и добавила: -- Зови меня Делия. Я чувствую, что мы станем
большими друзьями.
Не зная что сказать, я сосредоточилась на дороге. Мы ехали
в молчании до пункта проверки. Пограничник попросил меня
предъявить туристскую карточку, но ничего не сказал Делии.
Казалось, он не замечает ее -- они не обменялись ни единым
словом, ни единым взглядом. Когда я попыталась обратиться к
Делии, она повелительно остановила меня предупреждающим жестом
руки. После этого пограничник вопросительно посмотрел на меня.
Так как я ничего не сказала, он пожал плечами и пропустил меня.
-- Как так получилось, что пограничник не потребовал твоих
документов? -- спросила я, когда мы отъехали на небольшое
расстояние.
-- Он знает меня, -- солгала она. И, зная, что я поняла,
что она лжет, она разразилась бесстыдным хохотом. -- Я думаю,
что напугала его, и он не отважился обратиться ко мне, --
солгала она опять. И снова засмеялась.
Я решила сменить тему разговора, лишь бы только
предотвратить нагромождение ее лжи. Я начала говорить о
злободневных делах, связанных с текущими событиями, но большей
частью мы ехали в молчании. Это было довольно удобное и не
очень натянутое молчание; оно походило на пустыню, окружающую
нас, -- такое же просторное, застывшее и странно успокаивающее.
-- Где мне высадить вас? -- спросила я, когда мы въехали в
Эрмосильо.
-- В деловом центре, -- ответила она. -- Я всегда
останавливаюсь в одной и той же гостинице, когда приезжаю в
город. Я хорошо знаю владельцев и уверена, что смогу
договориться, чтобы ты поселилась в гостинице за ту же плату,
что и я. С благодарностью я приняла ее предложение.
Гостиница была старой и запущенной. Окна комнаты, которую
мне дали, выходили на пыльный внутренний дворик. Двуспальная
кровать с пологом на четырех столбиках и массивный старомодный
туалетный столик сокращали пространство комнаты до размеров,
Пирамида
