мне не хотелось переводить их на язык того, чему я научилась в мире
нагваля.
Флоринда объясняла это с точки зрения намерения: универсальной
абстрактной силы, ответственной за формирование всего, что есть в
мире, где мы живем. Наличие абстрактной силы, ее формирующая
способность обычно находятся за пределами досягаемости человека,
однако при некоторых обстоятельствах ими можно манипулировать. И
это дает нам ложное впечатление того, что люди и вещи исполняют
наши желания.
По сравнению с Флориндой -- а я не могла удержаться от сравнения --
донья Мерседес и Канделярия не имели общего законченного
понимания своих действий. Они понимали лишь то, что делали как
медиумы, ведьмы и целители, на уровне отдельных, конкретных
событий, свободно связанных друг с другом. К примеру, донья
Мерседес дала мне конкретный образец способа манипулировать чем-
то неизвестным. Акт манипуляции им она называла тенью ведьмы.
Результат этой манипуляции она называла звеном, непрерывностью,
поворотом колеса случая.
-- Конечно, это маска исполняла желания Лоренцо, -- сказала донья
Мерседес с абсолютной убежденностью. -- Я знаю другие, очень
похожие примеры вещей, исполнявших желания.
-- Но скажи мне, донья Мерседес, какой фактор важнее -- вещь сама
по себе или личность, которая имеет желание?
-- Вещь сама по себе, -- ответила она. -- Если бы Лоренцо не имел этой
маски, он бы всю жизнь вздыхал о Бирджит Брицене; и это было бы
всем, что дало бы ему его желание. Ведьма должна сказать, что маска,
а не Лоренцо, создала звено.
-- Почему ты называешь это тенью ведьмы? Разве здесь вовлекалось
влияние ведьмы?
-- Тень ведьмы -- это только название. Все мы имеем в себе кусочек
ведьмы. Лоренцо безусловно не был ни спиритом, ни целителем,
однако он имел определенную силу очарования. Я думаю,
недостаточно создать звено и передвинуть колесо случая. С помощью
маски получается совсем другая история.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
14
Меня испугал слабый шум. Я попробовала передвинуться, но моя
левая рука, которую я отлежала, затвердела и не слушалась меня. Я
заснула в комнате Мерседес Перальты, изнуренная проведением
инвентаризации ее лекарственных растений.
Услышав голос, звавший меня по имени, я повернула голову. -- Донья
Мерседес? -- прошептала я. Кроме скрипа узлов гамака о
металлические кольца, я ничего не услышала в ответ. Я прошла на
цыпочках в угол. В гамаке никого не было. Но я имела четкое
ощущение, что она только что была в комнате, какое-то присутствие
ее еще было здесь.
Застигнутая необъяснимой тревогой, я открыла дверь и выбежала в
темный пустой коридор; я прошла через патио на кухню, затем во
двор. Здесь в гамаке отдыхала донья Мерседес, окутанная табачным
дымом.
Ее лицо медленно показалось из дымного облака. Оно больше
походило на образ во сне. Ее глаза сверкали странной глубиной.
-- Я только что думала о тебе, -- сказала она. -- О том, что ты здесь
делаешь. -- Она вытянула свои ноги и выпрыгнула из гамака.
Я рассказала ей, что уснула в ее комнате и была напугана звуком ее
пустого гамака.
Она молча слушала с тревожным выражением на лице. -- Музия, --
сказала она строго, -- сколько раз я советовала тебе не спать в комнате
ведьмы? Мы очень уязвимы, пока спим.
Неожиданно она хихикнула и прикрыла рот рукой, словно сказала
слишком много. Она сделала мне знак подойти ближе и сесть на
землю у края гамака. Затем начала массировать мне голову. Ее пальцы
скользили волнообразными движениями вниз по моему лицу.
Успокоительное оцепенение распространилось по лицу. Кожа,
мускулы и кости, казалось, растворились под ее ловкими пальцами.
Полностью расслабленная и успокоенная, я чувствовала себя
находящейся в дремоте, которая, однако, не была и сном. Я
полусознавала ее мягкие прикосновения и наконец легла лицом вверх
вблизи от цементной плиты.
Донья Мерседес молча стояла надо мной. -- Смотри, Музия, --
внезапно крикнула она, указывая на полную луну, бегущую сквозь
облака. То скрываясь, то появляясь вновь, луна, казалось, в спешке
рвала облака. -- Смотри, -- крикнула она снова, подбросив горсть
золотых медалей, связанных длинной золотой цепочкой, над своей
головой. -- Когда ты увидишь цепочку еще раз, ты вернешься в
Каракас.
На миг темная горсть, казалось, была подвешена к луне, показавшейся
среди облаков. Я не видела ее падения. Я была слишком озабочена
тем, что побудило ее упомянуть о моем возвращении в Каракас. Я
спросила ее об этом; она заметила, что для меня было бы глупо
предполагать, что я останусь в Курмине навсегда.
15
Настойчивый, резкий треск цикад на ветвях над моей головой был
больше похож на колебания, разрывавшие тишину жаркой и влажной
ночи. Я лежала лицом вниз на циновке и ожидала женщину, которая
являлась ко мне каждую ночь на этом самом месте.
Донья Мерседес, дремавшая в гамаке поблизости, решила составить
мне этой ночью компанию и, похоже, нарушила своим присутствием
всю исключительность таких появлений. Она с самого начала
установила, что поскольку еще никто не был свидетелем моих встреч
с духом, они могли оказаться чисто личным событием. Но если кто-то
еще будет присутствовать при этом, все станет, как говорится,
общественным достоянием.
Я уже приобрела некоторый опыт в курении сигар. Сначала я
жаловалась донье Мерседес на раздражающее действие горячего дыма
Пирамида