Наташа не чувствовала себя подкидышем, и одно лишь
только
помнила она, как детское сновидение: она когда-то умерла,
но
пробел между смертью и сегодняшей жизнью Наташа никак не
могла
восстановить в своем сознании, и это ее беспокоило, и часто
ее
насиженная грусть у окна в Сережиной квартире уводила
ее
воображение в прошлую жизнь, в которой последние
времена
означались всего лишь пунктирами памяти.
Много раз пыталась Наташа вдуматься в расстояние
между
пунктирами, и сердцем она чувствовала, что эти расстояния
не
опустошенные, она все больше понимала, что они не
поддаются
воспоминанию, что они словно сами по себе живы и скорее
могут
вспомнить Наташу, нежели она их.
И теперь Наташа уверенно направлялась в свою
родовую
обитель в той замысловато-необъяснимой жизни.
Нет. Объяснить себе она никак не могла: почему
столько
времени не решалась, а скорее даже не возникла у
нее
потребность определиться в этой неприкосновенности --
она
просто думала, словно рассматривая все издалека, и лишь
только
теперь ей захотелось принять в этом участие, участие в
своих
воспоминаниях.
И что ее заставляло, сейчас Наташа не объясняла себе,
как
не может никто объяснить на свете, как он засыпает каждую
ночь,
когда он переходит за границу яви.
На троллейбусной остановке маршрута номер девять
Наташа
уже стояла минут пять, размышляя о своих намерениях.
Возле нее находились еще несколько человек:
какой-то
военный паренек, цыганка и супруги -- лет сорока пяти на
вид.
И все, и вокруг, на всем обозримом протяжении не
было
больше ни души, даже машины куда-то запропастились,
шоссе
пустовало. И вдруг, первым это явление заметил военный
паренек.
-- Смотрите, смотрите! -- восторжествовал он и
принялся
тыкать указательным пальцем вытянутой руки в сторону
от
остановки, взбудораживая всех вокруг.
-- Ну и что, серебристая машина, -- спокойно
произнес
мужчина из супружеской пары.
-- Спортивный автомобиль, но каплеобразной формы,
--
поддакнула его жена.
-- Да нет же, -- не успокаивался парень, -- я же с
самого
начала, как он появился, увидел его, он упал с неба,
там,
вдалеке, на шоссе.
-- Да вы что, с ума спятили, какой же это автомобиль,
--
раскричалась цыганка, -- у него даже колес нет!
-- Он парит над шоссе, -- воскликнул военный.
-- А может, это реактивный самолет, --
недоверчиво
проговорила супруга.
-- Черт побери, он медленно приближается к нам,
--
забеспокоился супруг. Наташа стояла молча, ничего не
соображая.
В эти мгновения говорливой переклички пассажиров
на
остановке она силилась, но совершенно не могла
припомнить,
откуда и как она оказалась на этом месте, она просто
понимала,
что она человек и что вокруг нее люди уже объяты паникой,
она
абсолютно спокойно воспринимала необъяснимое
приближение
серебристой каплеобразной формы по шоссе.
И вот эта серебристая необъяснимость остановилась,
плавно
зависла в двадцати сантиметрах от поверхности шоссе поодаль
от
суматошной кучки людей.
Теперь пассажиры приумолкли, и похоже было, что они
тоже
ничего не помнят, как и Наташа.
Пирамида