на
широкий пенек.
Я ласкал и уговаривал ее не беспокоиться.
Юра же, имея диплом медучилища, быстренько стащил
с
поврежденной ноги сапог, определил небольшой вывих и
резко
выправил его. Вика вскрикнула.
-- Ну, вот и все, малышка, -- сказал он и, стоя на
коленях
перед нею, посмотрел в глаза девушки: выразительно и
покорно.
-- Пусть Сережа не обижается, -- сказала Вика.
И она нагнулась к Юре и мягко поцеловала его щеку.
-- Поцелуй моему спасителю, -- сказала она...
Вскоре мы оказались на автостраде в километре от
окраины
села Радонеж. Движения по шоссе почти не было, а
многочисленные
толпы людей шли туда и обратно, будто прогуливались
по
Садово-Кудринскому тротуару, но хмурые и говорливые.
Изрядно
уставшие, мы приближались по этой дороге к селу.
Я на ходу вынул кинокамеру и, приблизив с
помощью
трансфокатора место людского волнения, отснял несколько
метров
кинопленки.
В конце шоссе, не доезжая до пригорка, на
котором
располагался небольшой собор, притормаживали и уже
вытянулись
метров на сто вереницей автобусы, видимо, их пригоняли
из
Москвы.
На пригорке расхаживали милиционеры не ниже капитана,
а
также, сразу узнаваемые по пристальности взгляда
и
озабоченности в лицах, агенты в штатском. Людей было много.
Они
собирались кучками и разговаривали.
Митинг уже с час как закончился, мы не успели на него,
но
зато мы стали бродить от одной кучки к другой, и кое-
какие
обрывки митинга дошли и до нас. Эхо митинга теперь
угасало,
вновь подходящие дослушивали его как и мы.
Оказывается, памятник "арестован" по причине того, что
он
выполнен не из того материала, из которого принято
законом
изготавливать и устанавливать памятник в стране. Якобы
его
открытие не было согласовано с властями и что его
открытие
организовало общество "Память", и что даже духовенство
Всея
Руси не поддержало этого мероприятия, и что открытие
памятника
обязательно состоится, но позже, по изготовлению такого же,
но
из другого материала.
На месте вчерашнего бетонного основания для памятника
мы
увидели возвышающуюся в полтора человеческих роста
груду
всевозможных цветов, и вся эта махина из цветов была
уставлена
свечками, которые горели красными лучиками.
Казалось, что откуда-то с неба, будто из рая, сюда,
на
землю, рухнула огромная цветочная люстра и угасал
ее
божественный свет. С другой стороны пригорка, там, внизу,
возле
рощицы, я увидел группу захвата: человек двести, в
специальных
комбинезонах, со щитами, в касках, с дубинками в руках.
Люди наперекор всему начали веселиться, танцевать,
петь,
читать стихи. Милиционеры активно призывали в рупоры
всех
расходиться. Они вежливо зазывали в автобусы, на
которых
гарантировался бесплатный проезд до ближайшей
станции
электрички.
Я снова нажал спуск кинокамеры и отснял все
происходящее
вокруг.
По моему плечу кто-то похлопал, я повернул голову
назад:
капитан милиции, представший во всем своем величии, ростом
выше
меня на голову, тихо сказал:
-- Ваши документы, -- и мне стало ясно, что он
обратился
Пирамида