ведущих с платформы к автобусным остановкам. Около
молоденьких
ребят в милицейской форме возвышался огромный деревянный
щит,
напоминавший страшные кадры оккупации из кинохроники. На
нем
размашисто, крупными буквами было написано: "Автобусная
линия
до села Радонеж сегодня не работает -- ремонт дороги.
Открытие
памятника переносится!" Милиция подозрительно
осматривала
каждого прохожего и с недоверием сопроводила и нас
своими
бесцеремонными взглядами, когда мы спускались по ступенькам.
Шоссейная дорога и в самом деле оказалась
перекопанной.
Яма была совсем свежей. И мы пошли пешком, другой
дорогой,
через все Абрамцево.
Но из Абрамцева, как оказалось -- не выпускали никого!
Тогда мы снова вернулись в центр поселка. И тут
нам
повезло! Две молоденькие девочки из
абрамцевского
художественного училища -- знали дорогу. И мы ринулись за
ними,
как за проводниками!
Шли очень быстро: по пригоркам и оврагам, спотыкаясь
об
окоченевшие земляные кочки, путаясь ногами в рытвинах
с
переплетенными корнями. Снега было мало, он изрядно подтаял
от
недавней оттепели. Наша тропа извивалась вдоль какого-
то,
казалось, бесконечного забора из колючей проволоки, а за
этим
забором располагался бесконечный охраняемый объект.
Забор
тянулся возле русла узенькой, замерзшей речки. Изредка за
ним
не так далеко от нас возвышались среди голых веток
деревьев
деревянные часовые вышки. А иногда нам приходилось
перелезать
забор, чтобы преодолеть наиболее трудные участки пути,
где
тропа, видимо, подмытая весенними половодьями, отвалилась
от
забора в речку.
По льду идти мы не решались, и тогда страх пружинил
в
ногах, хотелось побыстрее перелезть обратно,к речке:
так и
казалось, что сейчас раздастся автоматная очередь! Но
я
сдерживал себя и даже специально притормаживал свой
ход и
начинал громче разговаривать, на что Вика отвечала явно
с
волнением, и тогда вспоминал, что не я один преодолеваю
страх:
страх часовых вышек и колючей проволоки...
Теперь мы шли по жилистой тропе в густо ветвистом
лесу.
Деревья и кустарники, опустошенные осенью и обветренные
зимой,
казалось, рады были встрече с человеком, и каждая
веточка,
зависавшая над тропою, будто тянулась навстречу,
чтобы
прикоснуться к нам.
Впереди шагали юные художницы. Они, крупные,
спортивно
сложенные, вырвались намного вперед. Я увлекся их
напористым
порывом к цели и тоже вышагивал нога в ногу сразу же за
ними. Я
и не заметил, как Вика и Юра отстали от нас и опомнился
от
забытья только тогда, когда меня где-то издалека,
позади,
окликнул протяжно приглушенный голос Вики:
-- Се-ре-жа! -- жалобно позвала Вика.
Я остановился...
Юные художницы скрылись за поворотом и погнались за
тропою
дальше, а я, отмахиваясь от паривших неподвижно перед
моим
лицом ветвей, зашагал обратно. Я разыскивал глазами Вику.
Вдруг сердце у меня неожиданно екнуло. Я почувствовал,
что
Вика там не одна, -- с Юрой!..
Через несколько секунд Юра и Вика показались вместе...
Юра нес Вику на руках. Нес мою нежность, и она
обвивала
его шею мягкими руками. У Вики что-то случилось с ногой!
Она
оступилась в одной из ветвистых рытвин. Мы усадили девушку
Пирамида