богом.
Впрочем, мне жаль огорчать или обескураживать вас, но я не
выдумываю
здесь высших наук, я учу им и констатирую строгую их
необходимость,
устанавливая первые и самые непреклонные их условия.
Пифагор был свободным, воздержанным и умеренным человеком;
Аполлоний
Тианский и император Юлиан были людьми чрезвычайно строгой
жизни; даже
сомневались в поле Парацельса, настолько чужд он был любовным
слабостям;
Раймонд Лулл доводил суровость своей жизни до самого
экзальтированного
аскетизма; Иероним Кардан, если верить преданию, настолько
преувеличил
практику поста, что умер с голоду; Агриппа, бедняк, бежавший
из города в
город, предпочел умереть в нищете, но не подчинился капризам
принцессы,
оскорблявшей свободу науки... В чем же заключалось счастье,
всех этих
людей? В понимании великих тайн и сознании своей силы. Этого
было вполне
достаточно для этих великих душ. Нужно ли по" ступать так, как
поступали
они, чтобы знать то, что они знали? Конечно, нет, и эта
написанная мною
книга, может служить доказательством этого; но для того, чтобы
сделать
то, что совершили они, - абсолютно необходимо употреблять те
же средства,
какие они употребляли.
Но что же они, действительно, сделали? Они изумили и
покорили мир, и
царствовали более действительно, чем сами цари. Магия -
инструмент
божественной доброты или дьявольской гордости, но, во всяком
случае, она
- смерть земных радостей и удовольствий смертной жизни.
- Зачем же ее тогда изучать? - скажут люди, ищущие
исключительно
наслаждений.
- Просто для того, чтобы узнать ее, а затем также, быть
может, для того,
чтобы научиться остерегаться, как тупоумного неверия, так и
детской
доверчивости. Разве не величайшее наслаждение для людей,
живущих только
для удовольствия (мне кажется, большинство их женщины),
удовлетворить
свое любопытство? Итак, читайте безбоязненно, вы не сделаетесь
магистами,
против вашей воли. К тому же, эти предписания абсолютного
отречения
необходимы только для установления универсальных токов и
изменения лица
мира; существуют относительные магические операции,
ограниченные
известным кругом и не требующие столь героических доблестей.
Можно
посредством страстей влиять на страсти, вызывать симпатию или
антипатию,
сокрушать и даже исцелять, не обладая всемогуществом мага-,
нужно только
быть предупрежденным о том, что вы рискуете подвергнуться
реакции,
пропорциональной действию, и легко можете стать ее жертвой.
Все это будет
объяснено в Ритуале.
Составить магическую цепь, значит, установить магнетический
ток, который
тем сильнее, чем обширнее цепь. Мы увидим в Ритуале способ
произведения
этих токов и различные методы образования цепи. Месмеровская
лохань была
очень несовершенной магической цепью; многие большие кружки
иллюминатов в
различных северных странах обладают более могущественными
цепями.
Общество известных католических священников, знаменитых своим
тайным
могуществом и непопулярностью, установлено по плану и условиям
самых
сильных магических цепей; в этом секрет их силы, которую сами
они
приписывают исключительно милости или. воле Бога; вульгарное и
легкое
решение всех проблем силы влияния и увлечения. Мы
рассматриваем в Ритуале
серию поистине магических церемоний и вызываний, известных под
названием
упражнений святого Игнатия.
Всякий энтузиазм, распространяемый в обществе сношениями и
Пирамида
