Федоровым детям Полуектовича, к Артемонову сыну к Андрею Артемоновичу и им челом
побей; да съезди к Автамону Ивановичу и ему побей челом...» В другом письме Безобразов
пишет: «За чачу не за что стоять, лише б только меня поворотили. Ведаешь ты и сама, что
мне есть что дать: запас у меня есть... будет деньги, я и денег дам, ржевскую деревню
продам, яи тысячу дам! А будет и деревня кому понадобится, я и деревню дам». Обратился
он тогда за помощью к волхвам и ворожеям, намеренно ссыскивая таких на своем пути,
прося, чтобы те наслали по ветру тоску на царя Петра по нему, Андрею Безобразову, чтоб
захотел бы царь его видеть при себе и вернул бы его в Москву. Дошло это до государя. По
доносу тут же был схвачен «волхв До рофейка». После пристрастного допроса его и сам
Андрей Безобразов был доставлен в приказ Розыскных дел. «А на очной ставке Андрей
Безобразов во всем запирался ж: что он его, Дорошку, и не знает. И с пытки Дорошка, после
двух подъемов и одного удара, показал: Андрей Безобразов говорил ему ехать в Москву и
там сделать, чтоб великие государи были до него добры». Вскоре разысканы были и другие
волхвы и ворожеи, к которым в отчаянии своем пытался прибегнуть старик. Все они были
приговорены к отсечению головы. Волхвов же Дорошку и Федьку решено было «сжечь в
срубе». Сделано это было в Москве, на Болотной площади, там, где традиционно
совершались казни. В день, когда были сожжены волхвы, был казнен и сам Безобразов. «А
жену его, Андрюшки Безобразова, Агафью, приговорено было, сослать в ссылку в
Новгородской уезд, в Введенский девичий монас тырь под начало, и быть ей в том
монастыре по ее смерть неисходно». Все так и свершилось. Артемон Морозов также стал
жертвой доноса. Лекарь его и «карла Захарка» донесли, что господин их, запершись, читал
«черную книгу». И хотя никакого дурного умысла замечено в том не было, за само чте ние
«черной книги» Морозов был отправлен в ссылку, лишен боярского звания, а имение его
было отобрано в казну. В 1738 году в Подолии распространилась моровая язва. Желая пре
дохранить свое село от заразы, жители села Гуменец предприняли но чью крестный ход по
своим полям. Между тем в соседнем селе у дворянина Михаила Матковского пропали
лошади. Матковский ночью отправился на поиски и наткнул ся на крестный ход. Жители
вообразили, что неизвестный им человек, ходящий ночью по полям с уздечкою, есть не что
иное, как олицетворе ние моровой язвы. Подозревая, что Матковский упырь, парубки
бросились на него, жестоко его избили, порвали на нем одежду и полумертвого оставили на
земле. Едва возвратился Матковский домой, как из Гуменца прибежал человек, чтобы
узнать, жив ли он. Узнав, что он вернулся домой, жите ли Гуменца целою толпой,
вооружившись ружьями, пиками, косами, цепями, пришли ночью и окружили дом
Матковского. Разбив стекла и высадив двери, они схватили хозяина дома и увели в Гуменец.
Здесь у дома дворянина Кочковского собрались все жи тели села. Арестованному дали 50
ударов, пытаясь узнать о его связи с моро вою язвою. Несмотря на то, что тот клялся, что ни
в чем не виноват, большинством голосов было решено его сжечь. Несколько человек
высказали сомнение в юридической правильности приговора. Дворянин Выпршинский
протестовал, что дворянина нельзя жечь без приговора Городского суда. Тогда большинство
потребовало от него чтобы он подписался под тем, что несет ответственность за все
бедствия, которые могут возникнуть вследствие того, что Матковского оставят живым.
Выпршинский уклонился, отговариваясь сначала от сутствием чернил, а после сказал:
«Некогда мне писать жгите!» Однако общественность задумалась, боясь судебной
ответствен ности. Дворянин Скупский прибыл верхом на сборный пункт и бросил в толпу:
«Жгите скорее! Я готов уплатить сто золотых, если за это будет штраф». После явился
священник и, исповедовав Матковского, объявил: «Мое дело заботиться о душе, а о теле
ваше. Жгите скорее». Из толпы раздались крики: «Нужно жечь!» Матковского передали в
руки экспертов. Один из них, дворянин Лобуцкий, вырезал пояс из сыро мятной кожи,
окружил им голову жертвы, заложив ему в уши под повязку камушки и затем, сложив в узел
пояса палку, стал его сильно стягивать. Другой, Войтех Дикий, замазывал свежим навозом
рот Матковско го, а дьяк Андрей Софончук, смочив большую тряпку в дегте, обвязал глаза
Матковского. После этого сложили костер из сорока возов дров и двадцати возов соломы,
втащили на него Матковского и поспешно сожгли. После этого послали в дом Матковского
за его одеждой и ее также бросили в огонь. В XVIIXVIII веках было весьма распространено
кликушество, на поминающее во многом одержимость бесом на Западе. Кликуша (от слова
кликать) или, как в старину также называлась, икотница это испорченная женщина, в
которую вселился бес. Обычно с кликушами случаются припадки в многолюдных местах,
особенно в церквах. Кликуша не может переносить запаха ладана, слы шать молитвы и
проповеди. Во время припадка она говорит от имени дьявола и его языком. Приписывая
свою болезнь «порче», кликуша обычно выкликает имя того, кто чародейством напустил на
нее болезнь. В XVII веке такие лица, чьи имена когдалибо выкликивали кликуши,
привлекались к суду по обвинению в чародействе и предавались пыткам. Самих же кликуш
отсылали для изгнания поселившихся в них бе сов. В допетровский период под пытками
погибло немало людей благо даря таким выкликиваниям кликуш. Петр I видел в
кликушестве притворное беснование, которое пре следовало определенную цель; возведение
поклепа на невинных людей В 1739 году в одной области в икотном деле были обвинены
232 человека, из них 116 замужних женщин, 5 вдов, 26 малолетних и девушек, 84 мальчика и
женатых мужчины. В литературных памятниках того времени имеются указания отно
сительно заклинания и изгнания бесов. Буслаев приводит повесть, составленную в начале
XVIII века и во шедшую D сказание об Илларионе Суздальском из книги иеромонаха
Мефодия и из устных рассказов схимонаха Марка. «При державе благочестивейшего царя
Алексея Михайловича, са модержца всей России, случилось в царствующем граде Москве
вот ка кое дело в нищепитательнице патриаршей, на Куличках, что за Варвар скими
воротами, близ Ивановского монастыря. По действу некоторого чародея вселился там демон
и живущим разные пакости творил, как поведал о том отец Марко, который в то время сам
был вместе с Илларионом в тех богадельнях и все то видел своими глазами. Ни днем, ни
ночью тот демон никому не давал уснуть, таская людей с постель и с лавок, и всем вслух
нелепости вопил... Благочестивейший же царь Алексей Михайлович повелел чина духовного
людям на ото гнание того демона молитвы творить; но успеха не было... Много раз
принимались изгнать того беса, но не могли с ним сладить. Тогда ктото из приближенных
возвестил царю о преподобном Ил ларионе, что он сподобился от Бога принять власть на
изгнание нечистых духов. Благочестивый царь повелел преподобного перед собой при звать,
потому что он был тогда в Москве. Посланные нашли Иллариона гдето на пути и позвали к
царю к великому испугу Иллариона, потому что он подумал, не оклеветал ли его кто перед
царем. Представ перед царем, он сначала отказался от трудного подвига изгнать бесов из
женских богаделен, но потом, в виде монашеского по слушания, согласился и в тот же день
к вечеру отправился в богадельню с Марком и Иосифом. Пришедши в богадельню, монахи
по своему пустынножительскому обычаю стали петь вечернее пение и читать молитвы.
Дьявол же, не терпя их пения, начал на полатях крепко стучать и нелепыми голосами кри
чать, укоряя Иллариона бесстыдными речами: «Уж не ты ли пришел сюда выгонять меня?
Идика ко мне, переведайся со мною!» Когда же преподобный стал читать акафист
Богородице, в умиле нии вознося свои руки к небу, ударяя ими себя в грудь, испуская
потоки слез и припадая к земле, тогда дьявол молитвами преподобного, как огнем,
опаляемый, отскочил оттуда, как быстрая стрела, и умолк до тех пор, пока не кончилось
чтение акафиста. По совершении пения и правила уже ночью, когда погасили огни,
преподобный стал читать молитвы на изгнание беса, неутешно проли вая слезы, а дьявол
продолжал кричать громким голосом: «Ээх, ты еще и в потемках расплакался!» И застучал
на полатях крепко и, промол вив: «Я к тебе иду, к тебе иду!» замолчал. При этом монах
Марко свидетельствует следующее: «От страха хо тел было я вон из кельи бежать, но
преподобный ободрил меня на мо литве крепко стоять и ничего не бояться, присовокупив:
Скачать книгу [2.95 МБ]
Пирамида
