сын Никита уже лег спать и, естественно, не вкусил лакомство. Торты он очень
любит, впрочем, как и я. Мы оставили Никите примерно треть торта или около трех
полноценных кусков. Утром сын позавтракал, оставив только один кусочек. Я
перекусил в полдень парой бананов и доел торт. Затем сел за компьютер, и на пороге
появилась жена.
– Да, – с некоторой безысходностью в голосе выдавил я, как будто меня
застукали на месте страшного преступления.
– Какой ты бессовестный, папа! Не мог ребенку оставить последний кусочек?!
И дверь медленно закрылась. Мгновенно в голове пронеслись воспоминания, как
я радовался мальчишкой, когда в доме появлялся торт. Я обычно пытался растянуть
его на несколько дней, ну хотя бы один кусочек сохранить до завтра. И как было
тепло на душе, когда я знал, что в холодильнике еще есть лакомство!
Дело сделано, торт съеден. Мозг, пытаясь поддержать репутацию моей личности,
напоминает, что именно вчера я принес килограмм шоколадного печенья, которое,
может быть, и повкуснее этого злополучного торта. Затем всплывает банальная идея:
сбегать в магазин и до прихода сына купить еще один торт.
Наконец, я спохватился: «Сейчас отсимороним». Мой взгляд естественно
обратился к окну, и я увидел голубя, планирующего на козырек перед подъездом.
Затем в поле моего зрения попал большой целлофановый пакет, зацепившийся за
провода, соединяющие антенны на крыше нашего девятиэтажного дома с
одноэтажным домиком напротив, бывшим ЖЭКом. Этот пакет висел метрах в
пятнадцати над землей и напоминал воздушного змея. Имя найдено: «Я тот,
который цепляет пакет за провода», и я вернулся к работе за компьютером.
В 17.00 ко мне собиралась приехать Юля, находившаяся в сильнейшей
депрессии из-за «неразрешимых» проблем личной жизни. Она обращалась ко мне
раньше, и мне удавалось ей помочь. Юля очень способная, помогает подругам, даже
избавила мужа подруги от алкоголизма, а вот себе помочь она не в силах. Я
неоднократно пытался объяснить ей простейшие приемы системы Симорон, но наши
встречи проходили по такому сценарию: Юля безостановочно рассказывала о своих
проблемах, много раз повторяясь и абсолютно не слушая меня. Если я начинал что-
то говорить, то обычно не успевал закончить и пары предложений, как она опять
принималась озвучивать свою внутреннюю жвачку. Мне оставалось только
молчаливо переименовывать ее, а в конце встречи сообщать волшебное имя, которое
когда поможет, а когда и нет – вследствие незнания механизма работы этих формул.
Около 16.30 позвонил знакомый и сказал, что собирается заехать ко мне через
час. Сообщение о визите Юли его не смутило. «Я заскочу всего на пару минут», –
ответил он и вскоре прибыл с огромнейшим тортом, килограмма эдак на три, в
круглой картонной коробке невероятных размеров. Вручив сюрприз, он моментально
«испарился», пообещав вечером зайти с женой.
Визит Юли проходил по описанному выше сценарию. Время от времени я
мысленно произносил: «Я та, которая сверкает фиолетовым в хрустальной вазе».
Это имя, найденное более года назад, помогло ей вернуть крупную сумму денег. К
концу своего визита Юля немного успокоилась, и я с некоторым скептицизмом все-
таки дал ей старенький вариант симоронских историй: «А вдруг поможет?!»
На кухне меня с нетерпением поджидал сын: «А что это в большой коробке?» – с
напускным равнодушием поинтересовался он. Я, чтобы закрепить в нем веру в
чудодейственную силу Симорона, поведал эффектную историю о появлении торта.
Никита заявил, что по силе воздействия на него это волшебство может сравниться
лишь с нахождением потерявшейся на слете кошки*. Наконец, у сына больше не
осталось сил притворяться, что содержимое коробки его вовсе не интересует. Глаза
Никиты загорелись непреодолимым желанием: «Давай откроем и только
посмотрим!» Время было 21.00. Когда придет знакомый, и придет ли вообще –
неизвестно, и я дал добро.
С замиранием сердца Никита поднял крышку. Да! Его ожидания оправдались –
в коробке возлежал шедевр кулинарного искусства. В первую очередь потрясали
размеры – диаметр и высота. Сверху красовались кремовые розочки алого и
оранжевого цвета с зелеными листочками, разделенными тоненькими белыми
прожилками, напоминающими кораллы. Все это лежало на толстом слое белого
аппетитного крема. Внутренность лакомства состояла в основном из безе и орехов.
Ни я, ни Никита, ни жена никогда не видели такого гиганта. Ясно, что после
вскрытия коробки не отрезать кусочек для Никиты было невозможно.
Около 22.00 пришел знакомый с супругой, и мы пили чай с тортом. Вдруг
зазвонил телефон. Когда я снял трубку, то сразу даже не понял, в чем дело. Из
трубки раздалось: «У меня получилось!!!» После небольшого замешательства я узнал
голос Юли. Выяснилось, что пока она ехала домой, то прочла почти все рассказы
(около двадцати страничек) и попробовала технику благодарения на деле. Юля
живет далеко от метро, и до дома ей нужно добираться или на автобусе, который
ходит очень редко, или на маршрутке, курсирующей до восьми часов вечера.
Надо заметить, что Юля пришла ко мне простуженная, с температурой. Она
поблагодарила Ванечку за предупреждение, что если придется долго ждать автобус,
то она замерзнет и разболеется уже не на шутку. Юля подарила Ванечке подарок, и у
выхода из метро ее ожидали две пустые маршрутки. Это так воодушевило Юлю, что,
придя домой, она съела две тарелки супа, хотя еще в метро у нее не было аппетита, и
она практически не ела пять дней.
Транспортные истории уже стали банальностью. Я их слышал в разных
вариантах от нескольких десятков человек. Но от больной и расстроенной Юли я
этого никак не ожидал.
НАПОЛЕОНША
Недалеко от моего дома, рядом с продуктовым рынком и коммерческими
магазинчиками, находится небольшая площадка, на которой всегда многолюдно. В
конце зимы, проходя мимо этого пятачка, я часто встречал пьяную бомжиху, лет
сорока пяти. Заплывшее лицо ее украшал синяк, растрепанные волосы развевались
на ветру, а одежда состояла из засаленного тряпья. Обычно она громко скандалила с
прохожими или собутыльниками.
Замечая бродяжку, я всякий раз давал ей новые имена: «Я та, которая
артистично сморкается», «Я та, которая моргает неоновой рекламой» и т.д.
Спустя некоторое время бомжиха куда-то исчезла. Когда я вновь увидел ее, то не
поверил своим глазам – она была трезвая, как стеклышко, и без привычного
фингала. Окрыленный успехом, я поделился радостной вестью с женой. Поначалу
она не разделила моего ликования, ответив: «Вечно ты из мухи слона делаешь. Денег
у нее на выпивку нет, вот и трезвая».
Но вскоре супруга изменила свое мнение, увидев освободившуюся от объятий
зеленого змия бомжиху. Та ловко орудовала здоровенной метлой. Инструмент
буквально летал в ее руках, подобно кисти художника, наносящего размашистые
мазки на полотно. Прохожие, опасливо поглядывая на «живописца», обходили
тротуар, соблюдая трехметровую дистанцию.
Через несколько дней дворничиха опять предстала моим очам. На этот раз ее
Пирамида