станция, и я, мальчишкой, несколько раз попробовал себя в романтической роли
матроса, с трудом управляясь с тяжелыми веслами. На северном берегу пруда
раскинулась обширная усадьба графа Шереметьева, ныне превращенная в музей и
огороженная внушительным железным забором с остроконечными пиками. Раньше
ограды не было, и я любил гонять на велике по аллеям старинного парка, колеся
вокруг скульптуры обнаженной Венеры, проезжая мимо Голландского домика или
Оранжереи. Я частенько заходил во дворец, чтобы полюбоваться диковинными
вещами. Мне нравилось надевать поверх ботинок войлочные тапочки, примерно
сорок восьмого размера, и мягко скользить в них по навощенному паркету. Особенно
запомнился резной стол, на поверхности которого из разных пород дерева был
составлен подробнейший план усадьбы с прудом и всеми постройками.
Примечательно, что роскошный дворец и высокую часовню совсем недавно
выкрасили в нежно-розовый цвет.
Мой прогулочный маршрут пролегал вдоль южного берега пруда. Прямо на
бетонной плите сидел мальчишка в очках, лет десяти, которого компания пацанов и
девчонок подзадоривала искупаться. Очкарик снял ботинки, закатал джинсы и под
восторженные крики зрителей опустил голые ноги в ледяную воду. «Зарывается», –
подумал я и переименовал смельчака через внутренний экран: «Я восьмерка,
которая цепляется за ухабистый тпрун».
Вскоре я достиг узкого протяженного канала, впадающего в пруд как раз
напротив дворца. В отличие от пруда, полностью освободившегося ото льда, почти
весь канал был покрыт серым ноздреватым льдом, и только по краям виднелась
кромка воды шириной около двух метров. На ледяном монолите валялось несколько
увесистых деревянных чурок – в парке спиливали старые деревья, и мальчишки,
вероятно, проверяли прочность «айсберга». В голову пришла мысль, что если
разбежаться и прыгнуть рядом с чуркой, то лед может выдержать.
Тут я услышал протяжный вой и обнаружил, что моя идея уже реализована –
посредине канала стояла немецкая овчарка. Хозяин овчарки с берега командовал:
«Граф, ко мне!», на что пес жалобно выл и громко протестующе лаял. По всей
вероятности, он был обескуражен – если идти к хозяину, то в какой-то момент
передние лапы начинают проваливаться в воду. А то, что он запросто мог
перепрыгнуть на берег, ему просто не приходило в голову. Собравшиеся на обоих
берегах канала многочисленные зеваки свидетельствовали о том, что Граф уже давно
находится на ледяном острове. Со всех сторон неслись советы, как овчарке, так и
хозяину:
– Да прыгай же ты, бестолковый!
– Ну, возьми да переплыви, в конце концов!
– Вы ей мост постройте из бревен!
– Идите на другую сторону – там лед ближе подходит к берегу.
Двигаясь вдоль канала, я стал незаметно для окружающих работать на третьем
ЯСном, называя Графа ЧУСИНУР. Почти сразу появился сигнал просвета – два
крупных ротвейлера переходили мост через канал. Они с достоинством шествовали
без поводков, и казалось, что именно собаки выгуливают двух подростков,
сопровождавших их. Я направился за ними, вдоль другого берега канала – там
пролегала дальнейшая часть моего маршрута. На противоположном берегу
мальчишки приволокли внушительных размеров бревно, и хозяин собаки отправился
туда.
В этот момент до моего слуха донеслось громкое карканье, и, подняв голову, я
увидел на соседнем дереве ворону, с интересом наблюдавшую за развитием событий.
Оглядевшись, я заметил, что число любопытствующих ворон не уступало количеству
ротозеев (среди которых был и ваш покорный слуга). Вороны с интересом
комментировали все перипетии разворачивающегося спектакля.
Дойдя до впадения канала в пруд, я остановился в замешательстве: «Вроде бы
сигнал отработан – сейчас мальчишки притащат второе бревно, и Граф
благополучно покинет место своего заключения». Но интуиция подсказывала, что
надо довести дело до конца и воочию убедиться в счастливом исходе. Поэтому я
развернулся и пошел обратно к мостику. Навстречу мне попалась симпатичная
дамочка в строгом брючном костюме и необычной черной шляпке с серой атласной
полосой. Шляпка была полукруглой формы и напоминала военную каску, но при
этом смотрелась очень эффектно. Я понял, что освобождение пленника вступает в
решающую фазу, но не оглядывался посмотреть на происходящее, а напевал
ЧУСИНУР.
И только когда я услышал за спиной сопение, и меня обогнали те же ротвейлеры,
мышцы которых играли под блестящей шкурой, то позволил себе обернуться. Граф,
поскуливая, уже начал мужественный переход по мостику из двух бревен, но
поскользнулся и плюхнулся в воду. Хозяин успел схватить собаку за лапу, мешая ей
рвануть назад. Тут Граф сообразил, что он в воде, и легко переплыл незначительное
расстояние.
Раздался шквал аплодисментов, приветственные крики и одобрительное
карканье. Зрители стали расходиться. Главный герой подскочил к ближайшему дубу,
обнюхал и обильно смочил его, высоко задрав заднюю лапу, и как ни в чем не
бывало весело затрусил по тропинке.
Возвращаясь домой, я неожиданно почувствовал, что ветер совсем стих. Чуть
впереди девочка лет семи вела за руку трехлетнего братишку. Тот вырывался и
стремился снять с себя бейсболку. Девочка перевернула головной убор козырьком
назад и сказала:
– Ты же крутой! Все крутые носят бейсболку козырьком назад!
– Конечно, я крутой, – согласился карапуз, перестав вырывать руку.
Подивившись мастерскому переименованию, я, подражая малышу, несколько
раз повторил: «Да, я крутой!»
Я уже мысленно стал составлять план этого рассказа и, подходя к светофору,
подумал, что заключительным аккордом будет отсутствие пробки на шоссе. Мои
надежды не оправдались – затор лишь слегка уменьшился.
Я перешел дорогу, размышляя о том, что для большего эффекта можно чуть-чуть
приврать – в литературном произведении без этого не обойтись. Обернувшись в
сторону светофора, я не поверил своим глазам – пробка улетучилась. Раздумывать,
куда она могла деться за одну минуту, было абсолютно бессмысленно.
Возле своего дома я встретил рыжую дворняжку, среди предков которой явно
была болонка. Рыжая сидела и внимательно смотрела на меня из-под «челки»,
спадающей на глаза, которые, казалось, светились уважением.
Вечером сын заверил, что бросает курить. Прошло более полугода, и признаков
курения пока не обнаружено.
ТОРТ
Был хмурый осенний день. Я сидел за компьютером, набирая текст очередной
симоронской истории. Тихо играла музыка – состояние, близкое к нулю. Тут
открылась дверь в комнату, и жена укоризненным голосом бросила то ли вопрос, то
ли обвинение: «Это ты съел торт?»
А дело было так. Вчера, поздно вечером, к нам приезжали гости с тортом. Мой
Пирамида