– И рад бы отвезти, да не получится. Вчерась начальник приезжал, поохотились,
ну и приняли, как полагается. Сегодня вот проспал весь день, а с «бодуна» ехать уж
больно чижало.
Петров с обреченным видом посоветовал нам зайти к Слободину, внизу, у самой
речки. Шагая на другую сторону деревни, мы с Андрюхой уже были готовы
вернуться на стоянку. В конце концов, дел-то – поставим сейчас быстренько палатку,
да и переночуем. Однако, пока оставалась хоть малейшая возможность уехать, надо
исследовать и ее. «Безвыходных ситуаций не бывает», – вертелось в голове, и я еще
несколько раз повторил: «Я тот, кто пылит по дороге».
Однако дойти до Слободина нам так и не удалось. Невдалеке от общаги мы
услыхали крики «Тельняшки» и «Лохматого»:
– Мужики, давайте сюда!
Мы хотели сделать ПВБ, но крики были все настойчивее. Подошли поближе.
Тельняшка возбужденно и сбивчиво объяснял:
– Ща уедем, мужики! Ща Колян подъедет! На чем?! Колян на УАЗике. Кто,
Колян? Не, Колян трезвый, как стекло. Ща подъедет. Колян-то? В поле уехал, людей
забирать. Да ща быстро! Вот его дом-то, Коляна, он здесь живет! Да куда он денется,
сюда приедет.
Потом последовало приглашение зайти в ожидании Коляна домой к Тельняшке,
попить чаю. Смутно подозревая, что чаепитие может весьма затянуться, и тогда уже
будет не до Коляна, да и ехать никуда не захочется, мы решительно отвергли это
предложение. Тельняшка с Лохматым не отпускали нас ни на шаг:
– Ща быстро. Колян с поля приедет. Куда ему деться. УАЗик-то здесь у него
стоит. Вот в этом доме Колян живет.
Через пару минут послышался звук мотора. Мужики оживленно загудели:
– Во! Едет! Колян!
Внезапно УАЗик, немного не доехав до нас, резко развернулся и укатил обратно.
Махая руками и посылая вслед Коляну забористые ругательства, мужики бросились
за ним, но было поздно. Мы с Андрюхой засомневались: не пора ли двигать на
опушку? Но Тельняшка быстро взял инициативу в свои руки. Он потащил нас куда-
то на окраину деревни, игнорируя все вопросы о целесообразности этого маневра:
– Пошли за мной! Ща найдем Коляна! Пошли, пошли! Вон туда!
Никаких вразумительных объяснений, почему нужно идти именно «вон туда»,
добиться так и не удалось. Мы махнули рукой и двинулись за ним, «пыля по
дороге».
Вскоре мы оказались на склоне холма, где сходились три дороги местного усть-
реченского значения. Тельняшка объявил:
– Во, Колян все равно сюда приедет*.
Тем временем солнце скрылось за горизонтом, и начало смеркаться. С холма
открывался прекрасный вид на окружающие поля и перелески, а в небе выплыл
маленький рожок молодого месяца. Пока мы созерцали замечательную картину,
откуда-то из кустов появился Лохматый, исчезнувший перед этим, погнавшись за
УАЗиком. Информацией, проясняющей местоположение неуловимого Коляна, он не
владел. И тут наше внимание привлекло какое-то движение у подножия холма.
– Колян едет! – заголосили мужики.
Да, это был темно-зеленый УАЗ-469, любовно именуемый в народе «козликом»,
и направлялся он прямиком к нам. Тельняшка вышел на середину дороги, широко
расставив ноги и разведя руки в стороны. Однако УАЗик не сбавлял скорости и лихо
затормозил всего за полметра от нас, подняв целую тучу пыли. Тельняшка с
Лохматым залезли в кабину – переговоры велись за закрытыми дверями, строго
конфиденциально. Колян выглядел весьма сурово (видимо, из-за того, что трезвый),
и, судя по жестикуляции, Тельняшке пришлось использовать всю мощь своего
ораторского искусства. Выяснилось, что у Коляна на исходе бензин, и нам был
предложен промежуточный вариант: доехать до Михайловского (около двадцати
километров), а там эстафета будет передана кому-то из местных. Вариант наткнулся
на жесткое ПВБ.
Тельняшка так просто не сдавал позиции: «Ща заправимся, мужики». Доехали
до известного читателю дровяного сарая. Лохматый сгонял куда-то, притащил две
полиэтиленовые бутылки и круглую трехлитровую канистру бензина и залил их в
бензобак. Почти в темноте мы рванули к мосту через Сямжу, где из кустов торчала
нахохлившаяся голова озябшего Папы.
Оставшись в одиночестве, Папа одел теплую куртку и пошел любоваться
закатом с моста через Сямжу. Мост был высокий, и с него открывалась круговая
панорама изумительной красоты. С одной стороны – оранжево-красное, догорающее
солнце на безоблачном западе, а с другой – еле заметные, неумолимо
приближающиеся, фиолетовые тучи со зловещим бордовым оттенком, несущие холод
и ночь с востока. Слева, на юге, взошел молоденький месяц. Под ним, как на ладони,
лежал поселок, а справа, на холме чуть возвышалось еще несколько домов. На лугах
стелился туман. Небо казалось до удивления близким и родным. Издалека доносился
монотонный шум воды, продиравшейся через речные пороги, изредка нарушаемый
плеском играющей рыбы. Папа почувствовал единение с окружающей природой,
растворение в ней, и это принесло ему ощущение необыкновенной силы и спокойной
радости.
Боковым зрением Папа увидел какое-то темное пятно. Папа не пытался
разглядеть его, а, наоборот, расфокусировал взгляд. И трава вокруг черного пятна
неожиданно превратилась в изумрудно-зеленый, правильный орнамент из ромбов,
который Папа долго разглядывал. Затем пятно превратилась в черную кошку, а
орнамент стал обычной желтеющей травой с мелкими кустиками – это Папа
сфокусировал взгляд. Кошка сидела неподвижно как скульптура. Папа почувствовал,
как его с кошкой связывает невидимая, но прочная нить. Он знал, что кошка
охотится на полевых мышей. Вдруг она резко прыгнула и скрылась в кустиках.
Связь с кошкой оборвалась.
Солнце уже село, и Папа почувствовал легкий озноб. В голову полезли мысли:
– Где же симоронцы? Неужели поздним субботним вечером в этой глуши можно
поймать пустую машину до города? А если машину не найдут, то придется в темноте
ставить палатку и при свете фонарика обратно вытряхивать из рюкзака спальные
вещи. Опять ночевать на морозе! Ради чего?!
Папа спохватился, ведь только что он чувствовал в себе необычайную силу. На
выбор было много имен, но он остановился на скромном и изящном: «Я тот,
который мышкует на лугу».
Чтобы согреться, Папа прогулялся до перекрестка, изредка пропечатывая вслух
новое имя. Возвращаясь обратно, Папа знал, что ночь опять будет холодной –
заморозки до минус пяти. Уже сейчас он заметил, как выдох превращается в
туманное облачко. Возникло искушение – пойти развести большой костер, чтобы
симоронцы могли сразу по приходу погреться у него. Этому соблазну было сделано
бескомпромиссное ПВБ. Никаких намеков на отступление – роль нужно сыграть до
конца, безупречно. И если ребят до сих пор нет, значит, есть надежда уехать.
Папа подошел к месту, с которого созерцал кошку, и увидел, что она грациозно
крадется по направлению к мосту. Кошка проскользнула мимо Папы, перешла по
Пирамида