пришла уверенность, что Симорон – это великая сила. О пропаже машины я сказала
только своей подруге и ведущему семинара, который переименовал меня через
внутренний экран: «Я та, которая зачуряет бурбуленка». Повторив несколько раз
смешное имя, я почувствовала спокойствие.
Вечером Дима задал мне вопрос:
– Вот ты ходила на курсы, а это принесет нам пользу, найдется AUDI?
– Конечно, через 27.
Когда в понедельник я пришла на работу, меня спросили:
– Что, машину нашли?
– Нет.
– А чего ты улыбаешься?
– Потому, что машина – это всего лишь машина, а я была на семинаре!
Еще несколько раз я зачуряла бурбуленка, а потом и вовсе забыла о потере.
Когда кто-то напоминал о машине, я просто делала ВМВ.
27 апреля я пришла домой с работы, но Димы, который обычно приходил
раньше меня, еще не было. Он появился только в одиннадцать часов. На его лице
опять красовалась глуповатая улыбочка, как в день угона. Я сразу определила: что-то
произошло. Тут Дима произнес:
– Ты знаешь, где я был? Я ездил на опознание машины! Наша AUDI нашлась!
ДОМАШНЕЕ СОБАКОВОДСТВО
Я очень люблю собак, особенно догов, но они у меня не приживались. Как
правило, через год-полтора с собакой что-то случалось: ее либо крали, либо она
заболевала.
Предпоследним был огромный черный Дик, злющий дог, которым восхищались
все местные знатоки. Однажды летом я поехала в отпуск и оставила Дика в
питомнике. Когда, вернувшись из отпуска, я пришла забирать его, то мне сказали,
что собака убежала. Я впала в глубокую депрессию, постоянно вспоминая различные
эпизоды, связанные с Диком. Надеясь на его возвращение, я продолжала покупать
корм. Впоследствии я узнала, что Дика использовали для собачьих боев и
«гладиатор» пал на поле битвы.
В это время мне на глаза попалось объявление: «Отдам воспитанную догиню в
хорошие руки». Я пошла посмотреть на собаку и, будучи опытным собаководом,
сразу определила, что та в безобразном состоянии. Но меня это не остановило –
хотелось заполнить пустоту, образовавшуюся после гибели Дика, и я взяла Нору.
Ей было два с половиной года. Утром Нора регулярно вылизывала меня своим
большим шершавым языком. Когда я взяла Нору, она постоянно линяла, и вместо
черных пятен, которые должны быть у мраморного дога, у нее были серые. Чтобы
вернуть естественный цвет пятен, я мазала ее специальными кремами. Мы бегали по
лесенкам на собачьей площадке, дабы Нора приобрела красивую фигуру.
Возвращались обычно грязные, и моя мама говорила: «И охота тебе, взрослому
человеку, гонять по грязи с собакой, а потом мыть ее?!» Несколько раз мы вызывали
кинолога из другого города, специально приезжавшего дрессировать Нору. Наконец
она превратилась в красивую воспитанную собаку, с которой очень приятно гулять
по городу. К тому же у Норы была отличная родословная.
Все эти достоинства перекрывал существенный изъян. Старые хозяева
практически не гуляли с Норой, и она привыкла делать свои дела дома. Мне
приходилось по четыре раза в день бегать домой со службы (благо я работаю
недалеко от дома) и выводить Нору, как щенка. Но частенько, когда я приходила
домой, то обнаруживала большую лужу.
Этот кошмар продолжался почти три года. Я ходила на различные духовные
семинары и у каждого учителя спрашивала: «В чем я виновата, и за что мне такое
наказание?» Мои домашние, знакомые, соседи в один голос говорили, что Нору надо
усыпить, но я не могла этого сделать. Я водила ее на различные обследования,
которые показали, что собака абсолютно здорова.
Я нередко стыдила Нору, говоря:
– Ну какая ты глупая! Чего тебе не хватает? У тебя есть свой диван! Тебе дают
много вкусной еды!
Познакомившись с Симороном, я решила разобраться с этой проблемой. Нора
очень любила поесть, и я мысленно дарила ей косточку и другие собачьи деликатесы.
Но ничего не помогало – лужи оставались. Сейчас я понимаю, что вступала в
переговоры с препятствием.
У моего сына началась аллергия на Нору в виде сильного кашля, и я задумала
пристроить собаку. Люди, приходившие по объявлениям смотреть Нору, отмечали,
что собака красивая, в хорошей форме, но никто не захотел ее взять.
На очередном симоронском семинаре я заявила, что у меня есть препятствие, но
не сказала какое. Через внешний экран меня переименовали в «ту, которая
конспектирует симоронские имена». Придя домой, я обнаружила новую лужу и
смогла только «включить музыку верблюдам». Так повторялось три дня – на каждую
лужу я говорила ВМВ. Как ни странно, мне это очень помогло – я перестала злиться
на Нору и спокойно вытирала следы ее проделок.
Через неделю позвонил знакомый и сообщил, что одному известному человеку
для прогулок по городу понадобилась Нора. Соглашаться нужно немедленно, иначе
знаменитость будет искать другую собаку. Сначала мне было жаль отдавать Нору,
но, поразмыслив, я поняла, что на новом месте ей будет лучше.
Когда я привезла Нору к новому хозяину, она совершенно спокойно вошла в
квартиру, даже не оглянувшись. Так Нора попала в дом, где ей выделили
персональную комнату, а служанка добросовестно выводила ее на улицу.
Каждый день я звонила, чтобы справиться о самочувствии Норы. Оказалось, что
она совсем не переживала. Самое удивительное – лужи напрочь исчезли!
СИМОРОНСКИЕ БУДНИ
В этой главе собраны истории из повседневной жизни симоронистов.
Читатель может спросить: ну и зачем рассказы типа «Граф на ледяном
острове»? Вот если бы миллион долларов с неба свалился!
В суете и спешке, в нескончаемой погоне за миражами, погрузившись в
свои внутренние фильмы, мы то и дело упускаем из виду, казалось бы,
незначительные события вокруг себя. Занятые собственными проблемами,
мы просто не обращаем внимания на такую «ерунду», как собака на льдине
или смешной карапуз в бейсболке (см. «Граф на ледяном острове»). Тем
самым мы лишаем себя возможности совершать чудеса.
Если мы замечаем, что происходит здесь и сейчас, в этот самый миг,
то мир преображается, начинает сверкать свежими красками, раскрывает
свои тайны. Можно приводить много общих слов, описывая состояние
парения, и не приблизиться к нему ни на шаг. Между тем, «дверь» в него
приоткрыта каждое мгновение, надо лишь быть внимательным и чутким ко
всему окружающему.
СУЛТАН БРУНЕЯ
Пирамида