противоречивые эмоции. Минут через пять собака успокоилась, хотя до конца не
убедилась, что я – это я.
Как только мы на симоронском семинаре прошли язык животных, я применила
его к Чукче*. Тамары Степановны не было дома, а Чукча лежала в коридоре,
свернувшись калачиком и спрятав морду. Когда я нашла для псины подходящее имя
ЖИМДАРДАН и стала его пропечатывать, покачиваясь и размахивая руками,
собака подняла морду и уставилась на меня.
Результаты симоронских действий, как всегда, были ошеломляющи и
непредсказуемы. То ли Чукча прекратила лаять, то ли я перестала это замечать, но
факт остается фактом: с моего внешнего экрана исчезла противная гавкающая
собака. Более того, у меня появились к ЖИМДАРДАНУ (для меня и Мишки кличка
«Чукча» ушла в небытие) спокойные теплые чувства. Когда псина заходит на кухню,
я радостно говорю: «О, ЖИМДАРДАН пришел!» И ЖИМДАРДАН может
спокойно улечься в уголке, а чаще разворачивается и уходит. Собака совсем
перестала навязываться.
С тех пор, как мы нашли общий язык, стало гораздо приятнее сосуществовать в
одной квартире. Сейчас я примеряюсь к Тамаре Степановне. Когда пройдем
четвертый ЯСный, обязательно поработаю и с ней.
ШАПКА
Мой сын сильно кашлял целый месяц. Геннадий категорически отказывался
одевать шапку зимой. Сейчас он учится на четвертом курсе, и, начиная с восьмого
класса, я безуспешно старалась втолковать ему, что в морозы надо носить теплую
шапку.
Сразу после семинара волшебников я решила перейти от слов к делу и по дороге
до метро «включала музыку верблюдам». Спустившись в подземный переход, я
заметила в витрине киоска оранжевого верблюда. Обрадованная сигналом
поддержки, пришла домой и, пока никого не было, сделала якательный перевод.
– Я не буду шапку носить.
– Я заболею и буду кашлять.
– Я очень некрасивая в шапке.
– Мне очень идет шапочка, и я в ней стильно выгляжу.
– Все мои друзья ходят без шапки.
– Все нормальные люди ходят в шапках, остальные лежат в больнице.
– Моя прическа мнется под шапкой.
– Моя стрижка – ноль на затылке и крошечный газон спереди – там нечему
мяться.
– Я возмущаюсь: на улице не холодно.
– Я родилась и живу не в Африке.
– Я желаю себе здоровья и комфортного тепла зимой.
Когда я закончила писать, раздался звонок в дверь и затем возбужденный крик
сына: «Мам, я шапку купил!»
Несмотря на то, что Гена стал ходить в шапке, его кашель не проходил. На
очередном симоронском занятии я вышла с этой проблемой, и меня переименовали в
«удава, который сгущенит хвостом». Один волшебник создал на внутреннем
экране удава, который резким ударом опускал кончик хвоста в банку со сгущенкой,
затем подносил хвост ко рту и слизывал с него лакомство.
Придя домой, я сделала хвост из широкой пластиковой ленты, которой
перевязывают коробки. Я открыла банку сгущенного молока, поставила ее на стол и
прикрепила хвост к халату на уровне копчика. Кончик хвоста я резким движением
окунала в банку, затем подносила его ко рту и слизывала сгущенку. Я стала
проделывать этот ритуал каждое утро.
Кроме того, я слепила из пластилина удава и банку с открытой крышечкой и
отнесла их на работу. В банку я налила немного «замазки» «Штрих». Эта
«скульптура» до сих пор стоит на моем рабочем столе, вызывая многочисленные
недоуменные вопросы.
Спустя несколько дней сын совсем перестал кашлять.
ФОМА НЕВЕРУЮЩИЙ
…Они отличаются тем, что всегда убеждены в своей
правоте и в своем праве называть вещи так, а не иначе. Не дай
бог кому-нибудь в их присутствии уподобить барабан арбузу,
флейту – гороховому стручку, а виолончель – груше. Тут же
восстановят справедливость!.. И если даже вы сыграете для
них на флейте горохового стручка какую-нибудь сонату ми-
минор, они с пеной у рта будут утверждать, что гороховый
стручок – не музыкальный инструмент.
Е. Клюев. «Между двух стульев»
Мой племянник Петька работает директором коммерческого банка. После 17
августа его учреждение оказалось на грани банкротства. Чтобы удержаться на плаву,
несколько банков, включая Петькин, решили объединиться в крупную ассоциацию.
Однажды зимним вечером Петька приехал ко мне расстроенный:
– Плохи наши дела, клиенты все разбежались. Мы подали документы, чтобы
войти в межбанковскую ассоциацию, но оформление в Госдуме затянулось. К тому
же сегодня у нас процессор от компьютера сперли. Ты вот на Сиромон какой-то
ходишь, сотворила бы мне чудо.
– Повторяй: «Я пятнистый мармулет, который колбасит хвостом», и
возможно дела наладятся.
Петька похихикал, а спустя четыре дня сообщил:
– Пришел факс: с нами хотят заключить договор на сто тысяч баксов.
– Тебе хватит этих денег на процессор?
– Вполне.
– Тогда с тебя десять процентов.
– Но банк-то закрыт, и в ассоциацию мы войти не успеваем. Да и вообще это –
совпадение, договор готовился еще в начале августа.
Вскоре должен был состояться большой пленум по поводу слияния банков.
Петька сомневался, стоит ли ему участвовать в нем, ведь документы пока не готовы,
но я настояла:
– Сходи и не забывай «колбасить хвостом».
Через день Петька рассказал, что регистрацию ассоциации перенесли и он успеет
получить необходимые документы. Я заметила, что мармулет подействовал, но
племянник посчитал это очередным совпадением.
В феврале скептик обратился с новой просьбой: ему нужно было срочно
подписать документы у государственного чиновника, Анатолия Федоровича, о
несговорчивости которого ходили мрачные слухи. Я посоветовала Петьке
Пирамида