помещены человек и женщина, активное и {186} пассивный; женщина сочувствует
смерти, и получает Адама с нею на ее грехопадении. Они тогда управляются из
святилища истины, и kerub (упрямый сфинкс, "смотри" иероглифы Ассирии, Индии
и Египта) помещен во врата сада истины, чтобы предотвратить светское от
разрушения дерева срока хранения. Здесь у нас есть таинственная догма, со
всеми ее аллегориями и ее ужасами, заменяя простоту истины. Идол заменил Бога,
и падал, человеческий род не будет задерживаться, чтобы дать себе до
вероисповедания золотого тельца.
Тайна необходимых и последовательных реакций этих двух принципов друг
на друге обозначена впоследствии аллегорией Каина и Авеля. Сила мстит за
себя гнетом для соблазнения слабости; преданная мученической смерти
слабость искупает и ходатайствует о силе, когда это забраковано за ее
преступление к объявлению раскаяния. Таким образом открыт равновесие
морального мира; вот основание всех пророчеств, и точка опоры всей
интеллектуальной политической мысли. Оставить силу к ее собственным
излишкам означает забраковать это к самоубийству.
Dupuis был не в состоянии понять всеобщую религиозную догму Qabalah,
потому что он не имел науки красивой гипотезы, частично демонстрируемой,
и понял более со дня на день открытиями науки: я обращаюсь ко "всеобщей
аналогии."
Лишенный этой клавиши необыкновенной догмы, он мог видеть не больше богов
чем солнце, эти семь планет, и двенадцать знаков Зодиака; но он не видел на
солнце изображение Слова Платона, в этих семи планетах семь примечаний
небесной гаммы, и в Зодиаке квадратура троичного круга всего инициирования.
{187}
Император Julian, тот "знаток духа", который никогда не понимался, это
принимает начальные меры, чье язычество было менее идолопоклонническим чем
вера определенных христиан, Императора Julian, мы говорим, понятый лучше чем
Dupuis и Volney символическое вероисповедание солнца. В его гимне королю,
Helios, он признает, что звезда дня -всего лишь размышление и материальная
тень того солнца истины, которая освещает мир разведки, и которая является
самостоятельно только светом, заимствованным от Абсолюта.
Это - замечательная вещь, что у Юлиана есть идеи Высшего Бога, что
христиане думали, что они один поклонялись, намного больший и более
правильный чем таковые из некоторых из отцов Церкви, которые были его
современниками, и его искусителями.
Это - то, как он выражает свои мысли в его защиту Эллинизма:
"Это не достаточно, чтобы написать в книге, что Бог spake, и вещи были
сделаны. Это необходимо, чтобы исследовать, не противоречат ли вещи, которые
каждый приписывает Богу, самым законам Того, чтобы быть. Поскольку, если
это так, Бог, возможно, не сделал их, поскольку Он не мог противоречить
Природе, не отрицая Себя.... Бог, являющийся вечным, именно природы по
необходимости, Его ордена должны быть неизменными как Он."
Так spake, что отступник, тот человек непочтительности! Все же, позже,
христианский доктор, становится прорицанием теологических школ, беря его
вдохновение возможно от этих роскошных слов еретика, оказывался обязанным
обуздать суеверие при письме, что красивый и храбрый принцип, который легко
возобновляет мысль о великом Императоре:
{188} "Вещь не только потому что завещания Бога это; но и завещания Бога это,
потому что это только."
Идея совершенного и неизменного ордена в природе, понятии взошедшей
иерархии и убывающего влияния во всех существах, снабдила древним жрецам
первую сортировку всего естествознания. Полезные ископаемые, овощи, животные
были изучены аналогично; иони приписывали свое происхождение и свои свойства
к пассивному или к активному принципу, к темноте или к свету. Знак их выборов
или их осуждения, разысканного в их естественной форме, стал иероглифическим
символом недостатка или достоинства; тогда, посредством взятия знака для
вещи, и выражения вещи знаком, они закончили, путая их. Таково происхождение
того невероятного естествознания, в котором львы позволяют себе быть
побежденными петухами, где клеймо дельфинов горя для неблагодарности мужчин,
в которых мандрагоры говорят, и звезды, поет. Этот очарованный мир -
действительно поэтический домен волшебства; но у этого нет никакой другой
действительности чем значение иероглифов, которые родили это. Для мудреца,
который понимает аналогии необыкновенного Qabalah, и точное отношение идей
со знаками, эта невероятная страна фей - страна, все еще плодородная в
открытиях; для тех истин, которые слишком красивы, или слишком просты, чтобы
понравиться мужчинам, без любого покрывала, были все скрыты в этих
изобретательных тенях.
Да, петух может запугать льва, и сделать себя хозяином его, потому
что бдительность часто вытесняет силу, и преуспевает в том, чтобы
приручить гнев. Другие басни естествознания обмана древних пород
объяснены тем же самым способом, и этим аллегорическим использованием
аналогий, каждый может {189} уже понимать возможные злоупотребления и
предсказывать ошибки, которые Qabalah был обязан родить.
Закон аналогий, фактически, был для qabalists вторичного ранга объектом
слепой и фанатической веры. Эток этой вере, что нужно приписать все суеверие,
с которым упрекнули знатоков тайной науки. Это - то, как они рассуждали:
Знак выражает вещь.
Вещь - достоинство знака.
Есть аналогичная корреспонденция между знаком и показанной вещью.
Чем более совершенный знак, тем более весь корреспонденция.
Сказать слово означает вызвать мысль и сделать этому подарок. Назвать
Бога означает оформить Бога.
Слово влияет на души, и души воздействуют на органы; следовательно
можно напугать, утешить, причина заболеть, исправить, даже уничтожить, и
поднять от мертвого посредством слов.
Произносить название означает создать или вызвать существо. На название
содержится "устная" или духовная программа существа непосредственно. Когда
душа вызывает мысль, знак той мысли написан автоматически на свету.
Скачать книгу [1.06 МБ]
Пирамида