– И просвечивали рентгеном, конечно.
– Угу.
– Если результаты отрицательные, то только потому, что там нечего показывать. Что до меня, я думаю, мы действительно вычистили все.
– Благодарю вас, доктор Притчард. – Шериф почувствовал некоторое беспокойство, произнося слова; его губы онемели и плохо слушались.
– Вы расскажете мне о том, что произошло более подробно, когда дело закончится, шериф? Я был очень откровенен с вами и, думаю, имею право рассчитывать здесь на взаимность. Я очень любопытен.
– Я сделаю все, что смогу.
– Это все, что я прошу. Теперь я не хочу мешать вам работать, а я вернусь к моему отдыху.
– Надеюсь, что ваша жена и вы хорошо проведете время.
Притчард вздохнул.
– В моем возрасте я должен работать усерднее и еще усерднее, чтобы иметь хотя бы удовлетворительно проведенное время, шериф. Мы любим туризм и палатки, но на следующий год, наверное, останемся дома.
– В таком случае, я еще более ценю вашу любезность, то, что вы тут же ответили на мой звонок.
– Не стоит благодарности. Я обожал свою работу, шериф Пэнборн. Не мистику хирургии – я никогда не был этим озабочен – но тайну. Тайну сознания. Это очень увлекательно.
– Представляю, насколько, – согласился Алан, думая, что был просто счастлив, если бы в его нынешней жизни встречалось бы поменьше всех этих тайн мозга и сознания.
– Я свяжусь с вами, как только события... сами собой прояснятся.
– Спасибо, шериф. – Доктор помолчал и добавил: – Это дело очень беспокоит вас?
– Да. Очень.
– Мальчик, которого я помню, был очень симпатичным. Рассеянным, но симпатичным. А каким мужчиной он стал?
– Думаю, хорошим, – ответил Алан. – Чуточку холодноват, может быть, и несколько отчужден, но хороший человек во всем прочем. – И снова повторил: – Я думаю.
– Спасибо. Занимайтесь своими делами. До свидания, шериф Пэнборн.
Последовал отбой на линии, и Алан медленно опустил трубку. Он вновь откинулся назад в кресле, сложил перекрещенные руки и изобразил большую черную птицу, медленно пролетающую через освещенную ярким солнцем стену его офиса. Строчка из «Волшебника страны Оз» вдруг пришла ему в голову и запрыгала в сознании: «Я действительно верю в привидения, я действительно верю в привидения, я действительно, я действительно верю в привидения!» Это был Пещерный Лев, ведь так?
Вопрос заключался, во что верит он?
Конечно, проще для него ответить, что он не верит. Он не верит, что Тад Бомонт кого-то убил. Также не верит, что Тадом написаны эти шифрованные строки на стенах квартир убитых.
Но как же все произошло?
Просто. Старый доктор Притчард прилетел на восток из Форт Ларами, прикончил Фредерика Клоусона, написал у него на стенке «ВОРОБЬИ ЛЕТАЮТ СНОВА», затем полетел в Нью-Йорк из Вашингтона убил там Мириам Коули своим любимым скальпелем, сперва открыв входную дверь этим же орудием. Он поработал над ними, потому что обожал тайну хирургии.
Нет, конечно нет. Но Притчард был не единственным, кто знал о Таде – как он это называл, – об его предвещающих сенсорных синдромах. Этого, правда, не было в статье «Пипл», но...
Ты забываешь о дактилоскопических и голосовых отпечатках. Ты забываешь о спокойном и уверенном допущении Тадом и Лиз того, что Джордж Старк – реально существует, что он жаждет продолжать убивать для того, чтобы ОСТАТЬСЯ реальным. А сейчас ты пытаешься просто не замечать того факта, что ты начинаешь верить в то, что все может оказаться правдой. Ты пытался убедить их, как безумно верить не в какое-то таинственное привидение, а в призрак человека, никогда не существовавшего. Но писатели ПРИГЛАШАЮТ призраки, это вполне возможно; наряду с актерами и художниками, они, наверное, единственно приемлемые в сегодняшней нашей жизни медиумы. Они создают миры, которые никогда не существовали, населяют их людьми, никогда не жившими, а затем приглашают нас присоединяться к ним в их фантазиях. И мы так и делаем. Да. Мы ПЛАТИМ, чтобы делать это.
Алан снова соединил руки, вытянул свои гибкие пальцы и послал на стену лететь под солнцем куда меньшую птицу. Воробья.
Ты не можешь объяснить стаю воробьев, которые наводнили госпиталь графства Бергенфилд почти тридцать лет тому назад, как и то, что не знаешь, чем можно объяснить существование двух людей с одинаковыми дактилоскопическими и голосовыми отпечатками. Но ты знаешь, что Тад Бомонт находился в утробе матери еще с кем-то. С посторонним.
Хью Притчард упомянул раннюю половую зрелость.
Алан Пэнборн вдруг подумал, а не мог ли этот рост постороннего вкрапления совпасть с чем-то совсем иным?
Он задумался, не связано ли было это с тем, что Тад Бомонт начал писать.
Сигнал вызова на его столе снова отвлек шерифа. Это была опять Шейла:
– Фаззи Мартин на линии, Алан. Он хочет говорить с тобой.
– Фаззи? Какого дьявола ему надо?
– Я не знаю. Он не захотел сказать мне.
– Иисус Христос, – проговорил Алан. – Этого мне только сегодня не хватало.
Фаззи имел большой земельный участок около городской дороги N_2, в четырех милях от озера. Когда-то Мартин владел процветающей фермой, но это было еще в те дни, когда Фаззи был известен под своим настоящим христианским именем Альберт. Он и тогда больше всего обращал внимание на кувшин с виски, чем на все прочее в окружающем его мире. Его дети подросли, жена оставила этот мир, из-за непосильной работы еще десять лет тому назад, и теперь Фаззи в одиночестве командовал двадцатью семью акрами земли, которые медленно, но неуклонно возвращались в свое дикое состояние. На западной стороне его участка, около поворота дороги к озеру, стояли его дом и амбар. Амбар когда-то служил приютом для сорока коров, а теперь был заброшенным зданием с прохудившейся крышей, краска его облезла, а большинство окон забиты досками. Алан и Тревор Хартленд, пожарный инспектор Кастл Рока, давно ожидали, что либо дом Мартина, либо его амбар, либо и то и другое сразу когда-нибудь сгорят дотла.
– Ты хочешь, чтобы я сказала ему, что тебя здесь нет? – спросила Шейла. – Только что пришел Клат – я могу их соединить.
Алан обдумал это предложение, затем вздохнул и покачал головой. – Я поговорю с ним, Шейла. Спасибо.
Он снял трубку и зажал ее между ухом и плечом.
– Шеф Пэнборн?
– Это шериф, да.
– Это Фаззи Мартин, у дороги N_2. Здесь может быть проблема, шеф.
– Да? – Алан пододвинул к себе еще один телефон на столе. Эта была прямая линия с другими службами муниципального здания. Подушечка его пальца приблизилась к квадратной кнопке с номером «четыре» и легла на нее. Теперь ему надо было только нажать на кнопку, чтобы связаться с Тревором Хартлендом. – Что это за проблема?
– Ну, шеф, я бы скорее вляпался в дерьмо, чем это точно знаю. Я бы назвал это Великой автомобильной кражей, если бы знал, что это за машина. Но я не знаю. Никогда раньше не видал в моей жизни. Но он вышел из моего амбара. – Фаззи говорил с тем глубоким и иногда вызывающим сатирические насмешки мэнским акцентом, который превращал любое простое слово типа «амбар» в нечто удивительно протяжное, звучащее, как раскат смеха: «ммбаар».
Алан вернул телефон внутренней связи на его старое и обычное место. Бог оберегает дураков и пьяниц – факт давно и хорошо им изученный за многие годы полицейской службы – это подтверждалось тем, что дом и амбар Фаззи благополучно стояли на своих местах, несмотря на пагубную привычку их хозяина повсюду оставлять непогашенные окурки, когда он был пьян, что, собственно, был его наиболее естественным состоянием. «Сейчас все, что мне надо делать, – подумал Алан, – это сидеть здесь и ждать, когда он доберется до этой своей проблемы. Тогда мне, может, удастся выяснить – или попытаться – существует ли эта проблема в реальном мире или где-то внутри того мира, который, может, еще сохранился в сознании Фаззи».
Шериф сложил пальцы и запустил еще одного воробья лететь по стене, а затем вдруг остановил его.
– Что за машина выехала из твоего амбара, Альберт? – терпеливо спросил Алан. Почти все в Кастл Рок (включая и самого Мартина) называли его не по имени, а кличкой Фаззи, да и сам шериф мог бы попытаться когда-нибудь начать так величать Мартина, проживи он здесь еще лет десять. А, может быть, двадцать.
– Я только что сказал, что никогда раньше его не видал, – сказал Фаззи таким тоном, словно хотел выразиться: «Ты, проклятая дурачина», – и это прозвучало не менее ясно, чем если бы действительно было высказано вслух. – Вот почему я и звоню, шеф. Уверен, что никогда не видал, и она никак не моя.
Наконец в голове Алана начала складываться какая-то картина. Лишившемуся своих коров, детей и жены, Фаззи Мартину почти не требовались наличные – земля его была свободна от долгов или выплат, за исключением налогов, когда он получил наследство от отца. Те деньги, которые Фаззи все еще получал, приходили к нему из весьма сомнительных источников. Алан полагал, а точнее – наверняка знал, что на самом деле, среди сена в амбаре Мартина почти всегда лежит тюк, а то и два с марихуаной, которые исчезают через пару месяцев, и это было только одним из небольших развлечений и занятий Фаззи. Шериф время от времени подумывал, не стоит ли ему всерьез заняться Фаззи по поводу незаконного хранения наркотиков с целью их сбыта, но Алан очень сомневался даже в том, чтобы Мартин курил это зелье, не говоря уж о том, чтобы имел мозги, для его продажи нужным людям в нужное время. Скорее всего, он только временами предоставлял место для хранения, за сто или двести долларов. И даже в таком маленьком местечке как Кастл Рок всегда находили более серьезные дела, чем выискивание пьяниц, держащих у себя сомнительное курево.
Другое занятие Фаззи, связанное с его амбаром, было вполне законным – он предоставлял площадь для крытой стоянки автомобилей летних отдыхающих. Когда Алан впервые оказался в Кастл Рок, амбар Фаззи был действительно хорошо оборудованным гаражом. Вы могли увидеть там не менее пятнадцати автомашин – большинство из них принадлежало владельцам дачных участков у озера, которые приезжали сюда лишь на лето – сменяемых зимой коровами под этой же крышей. Фаззи даже сделал перегородку в амбаре,отделив в нем участок для круглогодичного гаража, в котором все желающие отдыхающие могли оставлять свои машины на осенний и зимний сезоны, и их четырехколесные детища мирно соседствовали с четвероногими законными хозяевами пропахшего сеном амбара, на потолке которого отражалась причудливая картина из задумчивых коровьихморд и сверкающих бамперов, тесно прижавшихся друг к другу. С годами дело Фаззи с гаражом резко пошатнулось. Алан предполагал, что более всего здесь вредят справедливые слухи о неосторожном курении Мартина, угрожавшем спалить в любую минуту не только свое, но и чужое добро. Желающих рискнуть своими машинами становилось все меньше, даже если речь шла о почти разваливающихся колымагах. В последний раз, когда шериф побывал на ферме у Фаззи, он смог увидеть в амбаре лишь две машины «Т-Берд» 1959года выпуска Оззи Брэнингена – машину с классическими формами, если бы она не была столь побита и проржавлена – старый «Форд Вууди» Тада Бомонта.
Снова Тад.
Сегодня, видимо, все дороги ведут к Таду Бомонту.
Алан выпрямился в кресле, машинально пододвигая телефон к себе поближе.
– Это не был старый «Форд» Тада Бомонта? – спросил он Фаззи. – ты уверен?
– Конечно, уверен. Это был не «Форд» и уж будьте уверены никакой не «Вууди». Это был черный «Торнадо».
Еще одна искорка вспыхнула в сознании Алана... но он не был еще полностью уверен, что знает, почему. Кто-то говорил ему об этом черном «Торнадо», и не так уж давно. Он подумает, кто и когда, но не сейчас... но обязательно вспомнит.
– Я как раз был на кухне, доставал холодный лимонад, – продолжал Фаззи, – и тут увидел этот «Торнадо» выезжающим прямо из моего амбара. Сперва я подумал, что у меня не стояла похожая на него машина. А во-вторых, я подумал о том, как же кто-то сумел забраться ко мне в амбар, если на его двери висит здоровенный старый висячий замок Крейга, и только у меня есть ключ от него.
– А как насчет хозяев машин, которые стоят у тебя? Разве у них нет ключей?
– Нет, сэр! – Фаззи казался обиженным только самим этим предположением.
– Ты не смог, конечно, разглядеть его лицензионный номер?
– Будь я проклят, если не смог! – завопил Фаззи. – Разве у меня нет бинокля, как раз здесь на кухонном подоконнике?
– Алан, который не раз бывал с инспекцией на ферме Мартина вместе с Тревором Хартлендом, никогда не попадал там на кухню (и, слава богу, не собирался этого делать и в будущем), сказал извиняющимся тоном:
– О, да. Бинокли. Я забыл о них.
– Зато я не забыл! – победоносно заключил Фаззи. – Вы достали карандаш?
– Разумеется, Альберт.
– Шеф, почему бы вам не звать меня «Фаззи», как это все делают?
Алан вздохнул.
– О'кей, Фаззи. А раз мы так порешили, то почему бы тебе не звать меня просто «шериф»?
– Как хотите. Так вы хотите знать номер или нет?
– Разумеется.
– Прежде всего, это номер штата Миссисипи, – заявил Фаззи с явно триумфаторскими нотками в голосе. – Что бы вы подумали об этом?
Пэнборн точно не знал, что он думает, если не считать, что еще одна искра мелькнула в его сознании, куда ярче, чем предыдущие. «Торнадо». И Миссисипи. Что-то про Миссисипи. И о городе. Оксфорд? Это был Оксфорд? Еще один, как и тот Оксфорд, что совсем неподалеку отсюда.
– Я не знаю, – ответил Алан, а затем добавил то, что, по его мнению, Фаззи хотел бы от него услышать: – Все выглядит очень подозрительно.
– И вы чертовски правы! – прокричал Фаззи. Затем он прочистил глотку и перешел на деловой тон: – О'кей. Миссисипский номер 62284. Вы его записали, шеф?
– 62284.
– Да, 62284, вы можете ввести его в ваш сучий банк! Подозрительно! О, да! Это то, что я и подумал! Иисус, поедающий банку бобов!
Развитие этого образа на этом не закончилось, и Алан чуть отодвинул на время трубку от своего уха. Затем они вернулись к делу.
– Итак, – сказал Фаззи, – что вы намерены предпринять, шеф?
«Я собираюсь взять все что возможно из этой беседы той нетронутой еще всем этим безумием частью своего разума, – подумал Алан. – Это будет первым делом, которым я займусь. Я собираюсь напрячься и вспомнить, кто упоминал»...
И затем перед ним словно блеснула холодная вспышка, которая покрыла руки гусиной кожей и стянула его шею так туго, словно кожу натянули на барабан.
Телефонный разговор с Тадом. Вскоре после звонка Бомонту того психопата из квартиры Мириам Коули. Ночью, когда началась вся эта вакханалия убийств.
Он вспомнил слова Тада: «Он прибыл из Нью-Гемпшира в Оксфорд, штат Миссисипи со своей матерью... он почти избавился от своего южного акцента».
Что еще говорил Тад, когда описывал облик и приметы Джорджа Старка?
«И, наконец, последняя вещь... он может управлять черным Торнадо». Я не знаю, какого года выпуска. Одна из тех старых, у которых под капотом полным-полно паленого порошка. Черный. У него может быть миссисипский номер, но он, несомненно, поменяет его".
– Я догадываюсь, что ему было немного некогда заняться этим, – пробормотал шериф. Гусиная кожа еще не сошла с его тела, шагая по шерифу тысячами мельчайших ножек.
– О чем вы, шеф?
– Ничего, Альберт. Разговариваю с собой.
– Моя мамаша говаривала, что это к деньгам. Может, и мне пора начать так делать?
Алан вдруг вспомнил, что Тад добавил еще одно – одну последнюю деталь.
– Альберт.
– Зовите меня Фаззи, шеф. Я уже говорил об этом.
– Фаззи, там еще на бампере должна быть наклейка. Ты, может быть, заметил...
– Какого дьявола вы смогли узнать об этом? У вас на эту машину есть какие розыскные данные, шеф? – пылко поинтересовался Фаззи.
– Не надо пропускать мои вопросы, Фаззи. Это дело полиции. Ты видел то, о чем я спросил?
– Конечно видал, – ответил Фаззи. «МОДНЫЙ СУКИН СЫН» – вот что там было написано. Вы в это можете поверить?
Шериф медленно повесил трубку, веря в это, но говоря самому себе, что это еще ничего не доказывает, совсем ничего... за исключением того, что Тад Бомонт был столь же безумен, как, скажем, клоп. Было бы достаточно глупо полагать, что то, что увидел Фаззи, может что-то доказывать... ну, скажем, что-то сверхъестественное, раз нет другого слова получше... что сейчас происходит здесь.
Затем он снова подумал о голосовых и дактилоскопических отпечатках, подумал и о сотнях воробьев, разбивающихся о стекла окон госпиталя графства Бергенфилд, и шерифа внезапно пронзила резкая дрожь, которая длилась никак не меньше целой минуты.
Алан Пэнборн не был тем дремучим или суеверным деревенщиной, который видит след дьявольского глаза у вороны и не подпускает свою беременную жену к свежему молоку, поскольку боится, что тогда оно может скиснуть. Шерифа трудно было провести, он бы никогда не поддался на фокусы городских жуликов и шутников, желавших продавать приезжим из глубинки по дешевке знаменитые мосты в их городках; нет, шериф родился не вчера. Он верил в логику и разумные объяснения. Поэтому он дождался, когда вся эта нервная дрожь утихнет и пододвинул свою картотеку, чтобы найти телефонный номер Тада. Он отметил с некоторым удивлением, что номер на карточке совпадает с тем, который вертелся у него в голове. Очевидно, что выдающийся парень-писатель из Кастл Рока отпечатался куда глубже и четче в его сознании – или его части – чем мог даже подозревать шериф.
А не мог ли сам Тад находиться в той машине? Если ты исключаешь ядро ореха, то что же еще может там быть? Он описал это. О чем всегда толковали старые детективные радиопьесы? «Назови ЭТО» и «Подтверди ЭТО».
Скачать книгу [0.24 МБ]
Пирамида