«Последнее средство убеждения», – подумала Лиз и ощутила прилив бешеной ненависти к этому гниющему существу, которое не имело никаких прав на существование, но отказывалось исчезнуть из этого мира.
Старк держал карандаш в одной руке, слегка постукивая концом с резинкой по телефонному столику, и она вдруг сообразила с большим изумлением, что это был «Бэрол блэк бьюти». – «Один из карандашей Тада, – подумала Лиз. – Разве он был в кабинете?»
Нет, конечно, он не мог побывать в кабинете, и карандаш не принадлежал Таду. Эти карандаши были просто куплены Старком когда-то. Он записывал этим карандашом что-то прописными буквами на обложке телефонного справочника. Когда она приблизилась к Старку, смогла прочитать две фразы: «УГАДАЙ ОТКУДА Я ЗВОНЮ, ТАД?» – гласила первая. Вторая была короче: «РАССКАЖЕШЬ КОМУ-НИБУДЬ – И ОНИ УМРУТ».
И словно в подтверждение этому Старк сказал: «Нет проблем, как ты сам можешь слышать. Я не тронул ни волоска на их прелестных головках».
Он повернулся к Лиз и подмигнул ей. Это была самая отвратительная сцена – словно они здесь были заодно. Старк поправил свои темные очки левой рукой. Его глаза блеснули, как мраморные, на лице словно плавящейся восковой фигуры.
– Пока, – добавил он.
Затем Старк слушал Тада и ухмыльнулся. Даже если бы его лицо не разваливалось буквально на глазах Лиз, эта улыбка выдавала всю мрачность и порочность Старка.
– Что насчет нее? – спросил Старк журчащим голосом, и в этот момент Лиз впервые почувствовала, что ее ярость достигла той же степени, что и страх, и она впервые вспомнила о тете Марте и крысах. Она желала бы, чтобы тетя оказалась здесь сейчас и позаботилась об этой особенной крысе. У нее были ножницы, но это не значило, что он позволит их раскрыть, когда у Лиз возникнет в них потребность.
Но Тад... Тад знал насчет тети Марты. И идея посетила ее.
Когда разговор закончился и Старк повесил трубку, она спросила, что он собирается делать.
– Быстро убирайся отсюда, – сказал он. – Это моя специализация. – он протянул руки. Дай мне одного из детей. Неважно, кого.
Она отшатнулась от него, инстинктивно прижимая обоих младенцев к груди. Они уже было успокоились, но при ее порывистом движении снова начали всхлипывать и хныкать.
Старк терпеливо взглянул на нее.
– У меня нет времени убеждать тебя, Бет. Не заставляй прибегать к этому средству. – Он указал на паяльную лампу в кармане. – Мне бы не хотелось чем-то повредить твоим детям. Если подойти к делу с юмором, то я ведь тоже, в некотором роде, их папаша.
– Не смей говорить так! – закричала Лиз и попыталась еще более отодвинуться от него. Она тряслась, готовая в любой миг сорваться.
– Возьми себя в руки, женщина.
Слова были ровными, без чувств и мертвенно холодными. Они создали ощущение словно ее хлестнули по лицу мешком с холодной водой.
– Соберись с мыслями, радость моя. Мне надо выйти наружу и загнать эту полицейскую машину в твой гараж. Я не могу допустить, чтобы ты унеслась по дороге бегом, пока я буду заниматься этим. Если у меня с собой будет один из твоих малышей – мой, так сказать, побочный отпрыск – я не буду беспокоиться насчет всего сказанного. Я уже тебе сказал, что не хочу причинить какой-либо вред тебе и детям... и даже если бы я это сделал, что я этим выиграл бы если повредил этому ребенку? Мне нужно твое содействие. Но ты не идешь на него. Сейчас ты либо передашь мне одного – либо я займусь обоими ими – не убью, а изувечу их, на самом деле – и только ты будешь виновата в этом.
Он протянул руки. Его рушащееся лицо было сурово и словно замерло. Взглянув на него, она ясно поняла, что никакие доводы и мольбы не переубедят его. Он даже не станетслушать. Он просто выполнит свою угрозу.
Она подошла к нему, и когда он попытался взять Уэнди, ее рука напряглась снова, на какой-то миг препятствуя этому. Уэнди начала плакать еще сильнее. Лиз освободила свою хватку, позволив Старку взять девочку, после чего та снова продолжала свой плач. Лиз взглянула в его глаза. – Если ты что-то ей сделаешь, я убью тебя.
– Я знаю, что ты попытаешься, – сказал Старк печально. – Я очень уважаю материнство, Бет. Ты считаешь меня монстром и, может быть, ты права. Но настоящие монстры никогда не имеют чувств. Я думаю, что именно это и делает их такими страшными. Я не собираюсь повредить эту малышку, Бет. Она будет в безопасности... пока ты будешь содействовать мне.
Лиз теперь держала Уильяма на обеих руках, и никогда еще она не чувствовала такой пустоты в своих руках. Никогда еще в своей жизни она не ощущала с такой уверенностью, что сделала ошибку. Но что еще могла она сделать?
– А кроме того... взгляни-ка! – выкликнул Старк, и в его голосе было что-то, чему она никак не могла и не должна была верить. Нежность, которую она уловила, должна была быть поддельной, только одной из его ужасных шуточек. Но он смотрел вниз на Уэнди с глубоким и непритворным вниманием... и Уэнди разглядывала его, увлеченно, не плача более. – Малышка не знает, как я выгляжу. Она не боится меня ни чуточки, Бет. Ни чуточки.
Лиз наблюдала в молчаливом ужасе, как Старк поднял свою правую руку, Он снял перчатку, и она смогла увидеть перевязанное бинтом место на ладони, в точности там же, где и Тад носил повязку, только на своей левой руке. Старк открыл кулак, сжал и снова разжал. Было видно затвердевшим скалам, что эти движения причиняют ему боль, но он их делал.
Тад делает то же самое и точно так же, о, Бог мой, он делает это ТОЧНО ТАК ЖЕ...
Уэнди все же не была полностью и окончательно успокоившейся. Она вглядывалась в лицо Старка, изучая его с пристальным вниманием, ее серые глаза впились в мутно-голубые глаза Старка. С отвалившейся вокруг них кожей, эти глаза сами, казалось, готовы были вывалиться из глазниц и скользнуть по щекам.
И Уэнди подхватила эту игру.
Рука открыта, рука закрыта, снова открыта. Волна Уэнди.
Лиз ощутила движение на своих руках, посмотрела вниз и увидела, что Уильям тоже внимательно рассматривает Старка. Он улыбался.
Рука Уильяма открылась, закрылась и снова открылась.
Волна Уильяма.
– Нет, – простонала она, почти неслышимая. – О, Господи, не позволь, чтобы это произошло.
– Ты видишь? – сказал Старк, взглянув на нее. Он улыбался своей сардонической ухмылкой, и самым ужасным было ее осознание, что он пытается быть вежливым... и не может. – Ты видишь. Они любят меня, Бет. Они любят меня.
Старк забрал с собой Уэнди, водрузив обратно на нос свои черные очки. Лиз подбежала к окну и смотрела на них с большим волнением. Часть ее души была убеждена, что он собирается забраться в полицейскую машину, усадить рядом с собой девочку и укатить с двумя мертвыми охранниками впридачу.
Но какой-то момент он ничего не предпринимал – просто стоял на солнцепеке около дверцы водителя, наклонив вниз голову, с ребенком на руках. Он оставался в таком неподвижном состоянии некоторое время, как будто о чем-то серьезно беседуя с Уэнди, или, может быть, вознося молитву. Позже, когда Лиз получила уже больше информации, она решила, что Старк снова пытался войти в контакт с Тадом, для того чтобы узнать его мысли и определить, собирается ли Тад сделать то, о чем его просил Старк, или он задумал что-то свое.
Примерно через тридцать секунд Старк поднял голову, резко потряс ею, словно прочищая, затем забрался в машину и запустил двигатель. Ключи от зажигания были уже вставлены, – подумала Лиз с изумлением. – Ему даже не пришлось ничего разыскивать или подбирать для запуска, или как это еще называется. Этому человеку просто дьявольски везет во всем".
Старк поставил патрульную машину в гараж и выключил мотор. Затем она услышала хлопанье открываемой дверцы автомобиля, и Старк вышел. Он подождал немного, а потом нажал на кнопку закрывания двери гаража, которая с грохотом встала на место в своих пазах.
Через короткое время Старк был уже в доме, неся Уэнди на руках.
– Ты видишь? – спросил он. – Она невредима. А теперь расскажи-ка мне о твоих соседях. О Кларках.
– Кларки? – повторила Лиз, чувствуя какую-то небывалую тупость в своем сознании. – Почему ты спрашиваешь о них? Они уехали в Европу на лето.
Он улыбнулся. Это была просто трудновыразимая словами гримаса, поскольку при более нормальном внешнем облике это была бы улыбка подлинного удовольствия... и даже победоносная, как подозревала Лиз. И разве не ощутила она какого-то хотя и мгновенного, но притяжения? Ненормальный трепет? Это было безумие, конечно, но она все же не смогла бы отрицать свой порыв. Лиз так и не думала этого делать, она даже поняла, что здесь могло быть причиной. Ведь она, как бы то ни было, была замужем за ближайшим родственником этого страшного человека.
– Чудесно! – сказал Старк. – Лучше и не надо! И у них есть машина?
Уэнди начала плакать. Лиз посмотрела на нее и увидела, что ее дочь смотрит на человека с ободранным лицом и выпученными мраморными глазами, протягивая к нему свои прелестные маленькие ручки. Она плакала не потому, что боялась его, а потому, что хотела снова оказаться у него на руках.
– Не здорово ли это? – сказал Старк. – Она хочет обратно к папаше.
– Заткнись ты, монстр! – прокричала Лиз.
Старый лис Джордж Старк откинул голову и радостно засмеялся.
Он дал ей лишние пять минут, чтобы забрать еще какие-то вещи для себя и близнецов. Она объяснила, что за такое время она не сможет собрать н половины необходимого, а Старк посоветовал ей сделать все возможное и не причитать.
– Ты должна быть счастлива, что я вообще даю тебе еще какое-то время, Бет, при таких обстоятельствах: в твоем гараже трупы двух копов, и твой муж знает, что здесь творится. Если ты хочешь потратить эти пять минут на дебаты со мной, это твое дело. Тебе уже осталось... – Старк взглянул на часы, затем усмехнулся. – Четыре с половиной минуты.
Поэтому она взяла все что смогла, сделав лишь один перерыв во время укладывания банок с детским питанием в мешок для магазинных закупок, когда она решила посмотреть, чем заняты дети. Они сидели рядышком на полу, играя в молчаливую и одним им понятную игру и разглядывая Старка. Она смертельно боялась, что уже знает, о чем они думают.
Не здорово ли это.
Нет. Она не должна думать об этом. Она не должна, но все, что она может – это как раз думать об этом. Уэнди, плачущая и протягивающая свои маленькие ручонки. Протягивающая к чудовищному убийце.
Они хотят обратно к папаше.
Он стоял в дверном проеме кухни, умиленно любуясь Уэнди и улыбаясь, и Лиз захотела прямо сейчас использовать свои ножницы. Ей ничего и никогда за всю ее жизнь так нехотелось. – Ты не можешь у меня ничего взять из этого? – сердито прокричала она Старку; указывая на битком набитые две дорожные сумки и сумку-холодильник.
– Конечно, Бет, – ответил Старк. Он взял одну сумку у нее правой рукой. Другая, левая, осталась свободной.
Они прошли боковую лужайку, прошли через зеленый поясок деревьев между обоими участками, а затем пересекли двор у дома Кларков, подходя к подъездной дорожке. Старкподгонял Лиз, и она почти задыхалась к тому времени, когда они остановились перед закрытой дверью гаража. Он предлагал взять у нее одного из близнецов, но она отказалась.
Он сел на холодильник, взял футляр с ключами из заднего кармана, выбрал какой-то очень узкий ключ, который точно вошел в прорезь замка. Он повернул ключ слева направо, затем назад и налево, насторожив уши. Послышалось щелканье затвора, и Старк улыбнулся.
– Хорошо, – сказал он. – Даже замок Микки Мауса может причинить боль в заднице. Большие пружины. Тяжело их отгибать. А этот уже сработался, как старая шлюха к концу жизни. Счастье для нас. – Старк повернул ручку двери гаража и толкнул ее. Дверь загрохотала, двигаясь по пазам кверху.
В гараже было жарко, как на сеновале, а внутри «Вольво» Кларка было даже еще жарче. Старк наклонился к щитку управления, подставив ей шею, поскольку Лиз сидела сзадив другом ряду сидений. Ее пальцы дрогнули. Ей понадобилась бы всего секунда, чтобы достать ножницы, но и это могло быть слишком долгим. Она уже видела, как молниеносно реагирует Старк на все неожиданное. И ее даже не очень удивляло то, что его рефлексы столь же быстры, как у диких зверей, поскольку именно таким он и был.
Он вытянул пучок проводов из-за щитка, а затем извлек окровавленную складную бритву из переднего кармана. Она вздрогнула и сделала два судорожных вздоха, быстро, чтобы подавить тошнотворное ощущение. Он раскрыл бритву, вновь наклонился и зачистил изоляцию на двух проводах. После этого Старк соединил зачищенные медные жилы проводов друг с другом. Появилась вспышка голубых искр, и двигатель заработал. Еще через мгновение машина покатила.
– Ну, все нормально! – ликующе сообщил Джордж Старк. – Пожалуй, двинемся, что скажешь?
Близнецы захихикали дружно и потянули к нему руки. Пока он выруливал задним ходом из гаража, Лиз, защищенная сидящей у нее на руках Уэнди, нащупала верхушки колец для пальцев на ножницах. Не сейчас, но скоро. У нее не было намерения ожидать Тада. Ей было слишком тяжело ожидать, что может придумать это темное создание насчет ее детей уже в скором будущем.
Или с ней.
Как только он немного отвлечет свое внимание, она решила тут же вытащить ножницы из своего тайника и воткнуть их ему в глотку.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
ПРИБЫТИЕ ПСИХОПОМПОВ.
– Поэты болтают насчет любви, – сказал Мэшин, водя свою бритву взад и вперед по ремню в постоянном и почти гипнотическом ритме, – и это о'кей. Пусть будет любовь. Политики говорят о долге, и это тоже о'кей. Пусть будет долг. Эрик Хоффер говорит о пост-модернизме, Хью Хефнер – о сексе, Хантер Томпсон – о наркотиках, а Джимми Сваггард говорит о Боге – отце Всемогущем, создателе рая и земли. Эти вещи все существуют – все о'кей. Ты знаешь, к чему я клоню, Джек?
– Да, я кажется понимаю, – сказал Джек Рэнгли. На самом деле он ничего не понимал, не имел даже ни малейшего представления об этом, но когда Мэшин был в подобном настроении, только лунатик стал бы спорить с ним.
Мэшин повернул лезвие вверх и вдруг разрезал ремень надвое. Более длинная часть упала на пол холла в бассейне подобно вырванному языку.
– Но то, о чем я говорю сейчас – это рок, – сказал он. – Потому что, в конце концов, рок все определяет.
Джордж Старк. «Дорога на Вавилон».
22.ТАД В ДВИЖЕНИИ.
«Вообрази, что это книга, которую ты пишешь, – подумал Тад, поворачивая руль налево, на Колледж-авеню, и оставляя университетский городок позади себя. – вообрази, что ты – герой этой книги».
Это была просто магическая мысль Его сознание было заполнено беснующейся паникой – как своего рода умственный ураган, в котором фрагменты возможного плана действий крутились в воздухе, подобно щепкам с сорванных ветром кровель. Но эта мысль была бессмысленной беллетристической дребеденью, поскольку ему ведь надо было не только самому действовать, как персонажу из своих же книг, но и заставить подстраиваться к себе других действующих лиц в этом романе (типа Харрисона и Манчестера, к примеру). То, что можно было более или менее гладко выстроить на бумаге в тиши своего кабинета за любимыми столом под нависшими тремя столь привычными лампами, и с банкой холодной «Пепси» или чашкой горячего чая рядом с ним... все эти мысли тут же улетучились сейчас под порывами встречного ветра. И все это столь чужое и никому ненужное беллетристическое дерьмо улетело вместе с ветром, оставляя Тада только с кусочками какого-то плана действий... кусочками, из которых можно было весьма легко что-то соорудить. Тад вдруг открыл, что у него есть нечто, что может даже оказаться действенным.
Это сработает лучше всего, – подумал Тад. – Если же нет, то ты окажешься под попечительской опекой, а Лиз с детьми – скорее всего, мертвыми".
Но что насчет воробьев? Где должны быть здесь прилажены воробьи?
Он не знал. Роули объяснил ему, что они психопомпы, провожатые оживших мертвых – и это все годилось здесь, несомненно. Да. Но тогда неясен следующий пункт. Потому что старый лис Джордж снова ожил, но ведь он же был также и мертвым... мертвым и разваливающимся от гниения на части. Поэтому, воробьи, хотя и годились, но не всегда ине во всем. Если воробьи привели Джорджа назад из «страны мертвых», где бы он там ни был, почему же Джордж сам ничего не знал о них? Как получилось, что он не помнил даже им самим написанной на стенах двух квартир фразы «ВОРОБЬИ ЛЕТАЮТ СНОВА»?
– Потому что я написал это, – пробормотал Тад, и его сознание вернулось к тому, что он написал в своем дневнике, когда сидел в кабинете, на грани транса.
Вопрос: Эти птицы мои?
Ответ: Да.
Вопрос: Кто писал о воробьях?
Ответ: Тот, кто знает... Я знаю. Я хозяин.
Вдруг все ответы оказались почти внутри его сознания – ужасные, немыслимые ответы.
Тад услышал долгий и слабый звук, исходящий из его же рта. Это был стон!
Вопрос: Кто вернул Джорджа Старка обратно к жизни?
Ответ: Хозяин. Тот, кто знает.
– Но я же не намеревался! – воскликнул Тад.
Но было ли это правдой? Так ли? Не находилась ли какая-то часть Тада в дружбе и любви с простой и бурной натурой Джорджа Старка? Не восхищалась ли эта часть Джорджем Старком, человеком, не мучившим себя размышлениями о чем-то или пытающимся проникнуть в суть вещей, человеком, никогда не выглядевшим слабым или глупым, человеком, который никогда не испугается демонов из буфета с ликерами? Человеком, не отягощенным женой и детьми, без той любви, которая связывает его действия или тянет назад? Человеком, которому никогда не нужно копаться в дерьмовых студенческих эссе или трепетать по поводу решений бюджетного комитета? Человеком, имевшим острый и четкий ответ на все самые трудные жизненные вопросы?
Человеком, который не боялся темноты, потому что он владел ею?
– Да, но он – УБЛЮДОК! – прокричал Тад внутри своего изящного американского четырехколесного изделия.
Правильно – и часть тебя находит это столь привлекательным, разве не так?
Возможно, он, Тад Бомонт, и не сам один создал Джорджа Старка... но разве было бы невозможным, что именно какая-то часть Тада позволила воссоздать Старка?
Вопрос. Если я хозяин воробьев, могу ли я их использовать?
Ответ не пришел. Он хотел прийти; Тад мог почувствовать это стремление. Но этот ответ вдруг отскочил вбок как раз у самой границы досягаемости, и Тад обнаружил, что опасается, не создала ли какая-либо частица его самого, любящая Старка, это отталкивание страшившегося пробиться к Таду ответа. Та часть, которая не хотела, чтобы Джордж умер.
Я знаю. Я хозяин. Я посредник.
Он притормозил у светофора, а затем двинулся про дороге N_2 к Бэнгору и Ладлоу – еще дальше.
Роули был частью этого плана – той частью, которую Тад хотя бы понимал. Что ему придется делать, если он туда привезет следующих за ним охранников только для того, чтобы выяснить, что Роули уже покинул свой кабинет?
Тад не знал.
А что он будет делать, если даже и застанет Роули, но тот откажется помочь ему?
Тад и этого не знал.
Скачать книгу [0.24 МБ]
Пирамида