— Помоги поднять этот бочонок, Джек. И побыстрее! Сегодня пятница, люди хотят выпить.
— Уже суббота, — глупо заметил Джек.
— Неважно. Давай же!
Джек кое-как помог Смоки затащить бочку в подсобку за стойкой. Мускулы Смоки напряглись и буграми проступили сквозь закатанные рукава рубашки. Колпак сдвинулся набок, почти закрыв левый глаз. Затаив дыхание, Джек смотрел, как Смоки откупоривает пробку. Бочка затрещала… но не раскололась.
Мальчик с трудом перевел дыхание.
Смоки подтолкнул к нему пустую бочку.
— Отнеси это в кладовую и прибери в туалете. Помни, что я сказал тебе сегодня днем!..
Джек помнил. Днем, в три часа раздался гудок, да такой громкий, что мальчик подскочил от неожиданности, и Лори, смеясь, сказала:
— Гляди, Смоки, он сейчас намочит свои штанишки.
Смоки отвесил ей подзатыльник и без тени улыбки посмотрел на Джека. Сегодня, сказал он, в Оутли день зарплаты. Поэтому скоро в кабачке негде будет яблоку упасть.
— И ты, и я, и Лори с Глорией должны сейчас мотаться, как заводные, — говорил Смоки, — потому что сегодня нам необходимо суметь сделать то, чего не сделаем ни в воскресенье, ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду, или четверг. Когда я прикажу тебе прикатить бочку, ты должен будешь выполнить это еще до того, как я закончу приказ. Каждые четверть часа ты станешь убирать в мужском туалете. В пятницу парням требуется опорожняться каждые пятнадцать минут.
— А я займусь женским, — влезла Лори. Ее золотистые волосы были длинными и волнистыми, а цветом лица она напоминала вампиров из комиксов. Причем она всегда ежилась, будто от холода. — Хотя женщины в этом отношении гораздо лучше мужчин.
— Заткнись, Лори!
— Как угодно, — сказала она насмешливо. Пальцы Смоки сжались в кулак, затем разжались… Раздался треск, и на щеке у Лори отпечаталась его пятерня. Она принялась всхлипывать… но Джек с удивлением увидел выражение полного счастья в ее глазах. Как будто оплеуха явилась для нее высшим проявлением внимания.
— Тебе потребуется вся твоя энергия, парень, — продолжал Смоки. — Помни, что по одному моему слову ты должен будешь немедленно вкатывать очередную бочку. И не забудь, что каждые пятнадцать минут тебе предстоит выгребать дерьмо из уборной. Старайся, и у нас с тобой не будет проблем.
А потом Джек опять сказал Смоки, что хочет покинуть кабачок, и Смоки опять обманул его обещанием насчет воскресенья… но какой смысл сейчас думать об этом?
Выкрики и смех становились все громче. В третий раз за вечер вспыхнула драка. Смоки махнул рукой Джеку:
— Откати этот бочонок!
Джек покатил пустой бочонок к двери, оглядываясь в поисках Рэндольфа Скотта. Он увидел его наблюдавшим за дракой, и немного расслабился.
В кладовой он поставил пустой бочонок рядом с другими — это был уже шестой за сегодня. «Дело сделано», — подумал мальчик. На секунду его сердце сильнее застучало вгруди: в рюкзаке был волшебный напиток, в кармане лежал значок Территорий, ставший в этом мире серебряным долларом. Он пошарил рукой и нащупал бутылку Смотрителя через зеленый нейлон рюкзака. Сердце успокоилось, но волнение оставалось; такое чувство всегда возникает перед дальней дорогой.
В мужском туалете царил полный бардак. Если в начале вечера Джек без особых усилий убирал его, то сейчас… Он набрал горячей воды и стал с мылом оттирать загрязненный нечистотами пол. При этом Джек с волнением вспоминал предыдущие несколько дней с того момента, как он впервые попал в «Оутлийскую пробку»…
…В кабачке было темно и пусто, как в могиле, когда Джек впервые открыл его дверь. Горела только лампа над стойкой, в темноте она больше всего походила на НЛО.
Слегка улыбаясь, мальчик направился к стойке. Он почти достиг цели, как вдруг хриплый голос позади него произнес:
— Это бар. Здесь не место несовершеннолетним. Понял, болван? Пошел вон!
Джек чуть не подскочил от неожиданности. Он нащупал деньги в кармане и почувствовал, что ноги его подкашиваются. Мальчику двенадцати лет было рискованно просить принять его на работу без письменного разрешения родителей, поэтому, скорее всего, ему назначат минимальную плату.
Неважно. Он оглянулся и увидел сидящего у стены мужчину. Мужчина был худым, но под легкой белой рубашкой угадывалась крепкая мускулатура. На нем красовался белый поварской колпак — бумажная шапочка, одетая набекрень. Большая тяжелая голова, коротко стриженные седеющие волосы. В огромных руках — калькулятор.
— Я увидел объявление о том, что вам требуется помощник, — начал Джек без особой надежды. Мужчина явно не собирался нанимать его, и Джек почти не верил, что здесь может найтись работа.
— Ты — работник? — ухмыльнулся мужчина. — Ты же должен учиться читать в перерывах между игрой в хоккей.
— Ну… я не знал, что это бар, — сказал Джек, постепенно отступая к двери. В давно немытые окна заглядывало солнце и длинными полосами ложилось на пол. — То есть я думал, что… ну, вы понимаете… что это гриль. Что-нибудь в этом роде. Я уже ухожу.
— Подойди сюда, — карие глаза внимательно разглядывали его.
— Нет-нет, все в порядке, — Джек нервничал. — Я…
— Иди сюда. Стой, — мужчина достал из ящичка сигару и прикурил ее. С листа бумаги слетела муха и с жужжанием скрылась в темноте. Глаза мужчины в упор сверлили Джека. — Я не собираюсь бить тебя.
Джек медленно приблизился к нему и присел на краешек стула. Через шестьдесят часов, убирая мужской туалет, Джек подумал, нет, онзнал, — что было огромной глупостью принять это приглашение присесть. Он сам приговорил себя к тому, чтобы водоворот закружил его и втащил в канализацию. Только в Оутликанализационные люки были полны не дождевой водой, а пивом.
«Если бы он тогда убежал…»
Но он не убежал.
«Возможно, — подумал Джек, — здесь все же найдется для меня какая-нибудь работенка».
Джек знал, что минимальная плата чернорабочему в Нью-Йорке — три доллара и сорок центов в час. Столько платили пуэрториканцам, нелегально живущим в стране и едва владевшим английским.
Подрабатывая в кофейне у миссис Бенберн, он зарабатывал в час полтора доллара, и она всякий раз говорила, что если он недоволен, то может убираться.
Сейчас, с неожиданным для себя цинизмом, он подумал, что перед ним сидит миссис Бенберн в мужском облике.
— Ищешь работу, а? — мужчина положил сигару в пепельницу, и Джек прочитал на ней надпись «КЭМЭЛ». Муха присела на лист бумаги и принялась чистить крылышки.
— Да, сэр, но, как вы совершенно справедливо заметили, это бар; и…
Глаза мужчины, коричневые с желтоватым ободком, беспокоили мальчика. Они напоминали глаза старого кота, охотящегося за мышью.
— Да, я здесь хозяин, — сказал мужчина. — Смоки Апдайк.
Он протянул Джеку руку. Мальчик с удивлением пожал ее. Через мгновение ему стало больно от ответного рукопожатия. Потом хватка ослабла… но руку Джека Смоки не отпустил.
— Ну? — спросил он.
— Что ну? — Джек боялся, что выглядит смешным и глупым; ончувствовалсебя смешным и глупым. И он хотел, чтобы Апдайк отпустил его руку.
— Тебя не научили представляться, парень?
Это было настолько неожиданно, что Джек чуть было не сказал свое настоящее имя вместо того имени, под которым он представлялся всем, кто подвозил его — Левис Фаррен.
— Джек Сой-ой!.. Сойтель, — сказал он.
Апдайк задержал его руку еще на мгновение; он, не моргая, смотрел на мальчика. Потом отпустил.
— Джек Сой-ой-Сойтель, — передразнил он. — Как ты думаешь, найдется такое имя в телефонном справочнике?
Джек пожал плечами и проморгал.
— Слушай, цыпленок, — поинтересовался Апдайк. — Ты полагаешь, что способен откатить девяностофунтовую бочку пива из кладовой в зал?
— Думаю, что да, — ответил Джек, не зная на самом деле, сможет ли. Ему казалось, что в подобном городишке не должно возникнуть слишком много проблем. Да и бар совсем пуст…
Как будто читая его мысли, Апдайк сказал:
— Да, сейчас здесь нет никого, но мы работаем с четырех-пяти часов. А в выходные кабачок всегда забит до отказа. Тогда приходится потрудиться, Джек…
— А сколько вы платите?
— Доллар в час. Я мог бы платить и больше, но… — он умолк, и его улыбка говорила: «Ты сам видишь, здесь в Оутли часы как будто остановились в 1971 году, и с тех пор ничего не меняется».
Но глаза его не улыбались. Они жестоко, по-кошачьи изучали мальчика.
— Не густо, — протянул Джек. Он говорил медленно, а мысли метались в его голове с огромной скоростью.
«Оутлийская пробка» казалась заведением, куда не захаживали даже старые бездомные алкоголики. В Оутли, очевидно, пили непосредственно в автомобилях, которые при этом именовались клубами. Доллар и пятьдесят центов в час — это слишком мало при серьезной работе; в местечке же, подобном этому, заработать доллар в час, казалось, делом весьма несложным.
— Да, — согласился Апдайк, вновь включая свой калькулятор, — не густо.
Его тон давал мальчику понять, что следует либо уходить, либо соглашаться; других вариантов не было.
— Думаю, что этого будет достаточно, — решился Джек.
— Ну, тогда хорошо, — улыбнулся Апдайк. — Хотя нам следовало бы познакомиться получше. От кого ты удираешь, и кто тебя ищет? — Глаза вновь приобрели карий цвет; они тяжело смотрели из-под нахмуренных бровей. — Если кто-то висит у тебя на хвосте, я бы не советовал ему совать нос в мои дела.
Джек был готов к подобному вопросу. Его сценарный дар оставлял желать лучшего, но все же он сумел придумать запасную историю для любопытствующих попутчиков. Сейчас пришел черед Истории № 2 — «Злой отчим».
— Я из маленького городка в Вермонте, — начал он. — Из Фендервилля. Два года назад мои мама и папа развелись. Папа хотел отсудить меня, но судья оставил меня с мамой. Большую часть времени они судились.
— Ерундой они занимались, — Смоки не отрывался от столбца цифр, что-то подсчитывая с помощью калькулятора. Губы его беззвучно шевелились. Но Джек был уверен, что Апдайк не пропускает ни слова из сказанного.
— Ну, а потом мой папа переехал в Чикаго, и нанялся там на завод, — продолжал мальчик. — Почти каждую неделю он писал мне, а когда вернулся в прошлом году, то Обри побил его. Обри — это…
— Твой отчим, — закончил за него Апдайк, и у Джека округлились глаза от удивления. Голос Апдайка не выражал ни малейшей симпатии. Наоборот, он звучал насмешливо, как если бы Смоки наперед знал все, что еще расскажет Джек.
— Да, — сказал мальчик. — Моя мама вышла за него замуж полтора года назад. Он часто бьет меня.
— Жаль, Джек. Очень жаль. — Глаза Апдайка излучали сарказм и недоверие. — И теперь ты направляешься в Город-солнце, где намереваешься счастливо зажить со своим отцом.
— Ну, во всяком случае, я надеюсь на это, — на Джека внезапно снизошло вдохновение. — В одном я уверен твердо: мойнастоящийпапа никогда не повесит меня за шею в туалете.
Он расстегнул воротник рубашки, чтобы показать Апдайку шрам. Сейчас шрам побледнел; еще недавно он был пурпурно-красным. Это был след, оставленный ему веткой, чуть не лишившей его жизни в том, другом мире.
Видя удивление в глазах Смоки Апдайка, он почувствовал глубокое удовлетворение.
— Боже правый, мальчик! Это сделал твой отчим?! — Смоки чуть не подскочил на месте.
— Да. Мне показалось тогда, что голова совсем оторвалась от шеи. После чего я убежал.
— Не собирается ли он объявиться здесь?
Джек отрицательно покачал головой.
Смоки задержал на мальчике взгляд, потом выключил калькулятор.
— Проводи меня в кладовую, парень.
— Зачем?
— Я хочу посмотреть, действительно ли ты сможешь сдвинуть бочку с пивом с места. Если сумеешь это сделать, то получишь у меня работу.
К великой радости Смоки Апдайка, Джек доказал, что способен сдвинуть бочку и выкатить ее в зал. Он сделал это даже с некоторой лихостью: катя бочку, он умудрился вдобавок почесать себе нос.
— Неплохо, неплохо, — заявил Апдайк. — Ты не очень подходишь для этой работенки по возрасту, но это не имеет значения.
Он объяснил мальчику, что работать придется с полудня до часу ночи («Конечно, если ты не устанешь раньше!»). После закрытия ежедневно с Джеком будет производиться расчет.
Они вышли в кладовую и встретили Лори. Темно-синие шорты обтягивали ее мощные бедра, и голубая блузка едва прикрывала грудь. Длинные белокурые волосы были стянуты в пучок; она курила «ПЭЛ-МЭЛ», фильтр сигареты был вымазан губной помадой. На груди ее покоился большой серебряный крест.
— Это Джек, — сказал Смоки. — Ты можешь снять с окна табличку о том, что мы ищем помощника.
— Беги отсюда, мальчик, — обратилась к Джеку Лори. — Спасайся, пока не поздно.
— Закрой пасть!
— Только с твоей помощью.
Смоки влепил ей пощечину, которая вовсе не напоминала знак проявления любви, и блондинка отлетела к стене. Джек вздрогнул и вспомнил звук хлыста Осмонда.
— Настоящий мужчина, — пробормотала Лори… В глазах ее стояли слезы, но в них также читалось удовлетворение: все обстояло так, как и должно было быть.
Беспокойство Джека усиливалось. Оно почти переросло в страх.
— Не переживай, малыш, — Лори отвернулась к окну. — С тобой все будет в порядке.
— Немалыш,а Джек, — поправил ее Смоки. Он вернулся на то место, где еще недавно допрашивал мальчика, и продолжил свои подсчеты. — Малыш — это ублюдок вонючей козы. Тебя что, не учили в школе? Сделай лучше парню пару бутербродов. В четыре он приступит к работе.
Она сняла с окна табличку о найме на работу и спрятала ее за шкаф, потом подмигнула Джеку.
Зазвонил телефон.
Скачать книгу [0.21 МБ]
Пирамида