– Ну, потому что… – Том замолчал, и Клай понимал, почему. Стадность – для людей поведение нехарактерное, и они знали это с того самого момента, как увидели Джорджа-механика, идущего за женщиной в грязном костюме через лужайку Тома к тротуару и мостовой Салем-стрит. Он шел так близко от нее, что мог бы укусить в шею… но не укусил.И почему? Потому что для мобилопсихов укусы закончились, началось сбивание в стаи, стада, как ни назови.
По крайней мере, они перестали кусать своих. Если только…
– Профессор Ардей, поначалу они убивали всех…
– Да, – согласился директор. – Нам повезло, вот мы и остались живы, не так ли, Джордан?
Джордан содрогнулся, потом кивнул.
– Ученики везде бегали. Даже некоторые учителя. Убивали… кусали… выкрикивали какую-то белиберду… Я спрятался в одной из оранжерей.
– А я на чердаке этого самого дома, – добавил директор. – Наблюдал из маленького окошка за тем, как кампус… кампус, который я люблю, в полном смысле этого слова превратился в ад.
– Большинство из тех, кто не умер, убежали в центр города, – подхватил Джордан. – Теперь многие из них вернулись. Туда, – он мотнул головой в сторону поля для соккера.
– И к чему все это нас подводит? – спросил Клай.
– Думаю, вы знаете, мистер Ридделл.
– Клай.
– Хорошо, Клай. Я думаю, случившееся здесь – не временная анархия. Я думаю, это начало войны. Она будет короткой, но крайне жестокой.
– Не кажется ли вам, что вы преувеличиваете…
– Нет. Пока я основываюсь на собственных наблюдениях, моих и Джордана. У нас здесь большое стадо, за которым мы имеем возможность понаблюдать. Мы видели, как они уходят и приходят, а также… скажем, отдыхают. Они перестали убивать друг друга, но продолжают убивать людей, которых мы классифицируем, как нормальных. Я называю это войной.
– Вы своими глазами видели, как они убивают нормальных? – спросил Том. Сидевшая рядом с ним Алиса открыла рюкзачок, достала «бэби найк», сжала в руке.
Директор печально посмотрел на Тома.
– Видел. К сожалению, должен сказать, что видел и Джордан.
– Мы ничем не могли помочь, – из глаз Джордана потекли слезы. – Их слишком много. Это были мужчина и женщина, понимаете? Я не знаю, что они делали в кампусе, когда уженачало темнеть, но они, конечно же, не подозревали о существовании Тонни-Филд. У нее болела нога. Он помогал ей. Они нарвались на двадцать этих, возвращавшихся из города. Мужчина пытался ее нести, – у Джордана задрожал голос. – Сам он, возможно, смог бы от них уйти, но с ней… он добрался только до Хортон-Холл. Это одно из общежитий. Там упал, и они их настигли. Они…
Джордан резко повернул голову и ткнулся лицом в пиджак старика, на этот раз темно-темно-серый. Большая рука директора, поглаживала шею и спину Джордана.
– Они, похоже, знают своих врагов, – директор словно размышлял вслух. – Возможно, эта информация содержалась в первом послании, как, по-вашему?
– Возможно, – согласился Клай. Такое предположение, увы, не противоречило здравому смысле.
– А насчет того, что они делают ночью, когда лежат неподвижно, с открытыми глазами, слушая музыку… – директор вздохнул, вытащил носовой платок из одного из карманов пиджака, буднично так вытер глаза мальчика. Клай видел, что он очень напуган, но совершенно уверен в выводе, к которому уже пришел. – Я думаю, они подзаряжаются.
15
– Вы заметили красные огоньки? – спросил директор голосом лектора, который будет услышан в самом дальнем уголке аудитории. – Я насчитал как минимум шестьдесят бум…
– Тихо! – прошипел Том. Едва сдержался, чтобы не закрыть ладонью рот старика.
Директор спокойно посмотрел на него.
– Разве вы забыли, что я говорил прошлой ночью про «музыкальные стулья», Том?
Том, Клай и Ардей стояли у турникетов, арка, ведущая к Тонни-Филд, находилась у них за спинами. Алиса и Джордан, по взаимной договоренности, остались в Читем-Лодж. Надфутбольным полем подготовительной школы звучала джазовая аранжировка песни «Девушка из Ипанемы». Клай подумал, что для мобилопсихов это, должно быть, самая крутая музыка.
– Нет, – ответил Том. – Пока музыка продолжает играть, опасаться нам нечего. Я просто не хочу стать тем парнем, которому перегрызет горло страдающее бессонницей исключение из общего правила.
– Такого не будет.
– С чего такая уверенность, сэр? – спросил Том.
– Потому что, уж простите за маленький литературный каламбур, то, что мы видим, нельзя называть сном. Пошли.
Он двинулся вниз по бетонному пандусу, по которому игроки когда-то выходили на поле, заметил, что Клай и Том не решаются сдвинуться с места, выжидающе посмотрел на них.
– Обрести новые знания без риска невозможно, а в сложившейся ситуации знания, я бы сказал, решающий фактор. Пошли.
Они последовали за постукиванием его трости вниз по пандусу, к футбольному полю. Клай шел чуть впереди Тома. Да, он видел горящие индикаторы питания бумбоксов, установленных по периметру. И их действительно было порядка шестидесяти-семидесяти. Больших переносных стереопроигрывателей, разделенных десятью или пятнадцатью футами. И вплотную к каждому лежали тела. От вида этих тел, залитых лунным светом, глаза лезли на лоб. Не наваленных друг на друга – каждое занимало свой клочок травы, но лежали они вплотную, не пропадало ни единого квадратного дюйма. А с учетом переплетенных рук создавалось ощущение, все поле покрыто бумажными куклами, уложенными ряд за рядом, а музыка поднималась к темному небу («Вроде той, что обычно слышишь в супермаркете», – подумал Клай). Поднималось и кое-что еще: запах грязи, гниющих овощей и фруктов, немытых тел и человеческих испражнений.
Директор обошел футбольные ворота. Их оттащили от поля, перевернули, сетку порвали. Здесь, у границы человеческого моря, лежал мужчина лет тридцати, с ранками от укусов на одной руке, поднимающимися к рукаву футболки с надписью «NASCAR». Ранки воспалились. В пальцах правой руки он держал красную бейсболку, которая заставила Клая вспомнить о крошечной кроссовке Алисы. Мужчина тупо смотрел на звезды, а Бетт Милдер вновь запела о ветре под ее крыльями.
– Привет! – хрипло и пронзительно воскликнул директор. Приставил набалдашник трости к животу мужчины, давил, пока мужчина не пернул. – Привет, я говорю!
– Прекратите! – буквально простонал Том.
Директор, поджав губы, удостоил его пренебрежительного взгляда, потом всунул набалдашник трости в бейсболку, которую держал мужчина. Двинул тростью. Бейсболка отлетела на десять футов и приземлилась на лицо женщины средних лет. Клай, словно зачарованный, наблюдал, как бейсболка чуть соскользнула, и из-под нее показался один раскрытый, немигающий глаз.
Мужчина, словно в замедленной съемке, приподнялся, пальцы, совсем недавно державшие бейсболку, сжались в кулак. Мужчина вновь упал на траву и затих.
– Он думает, что все еще держит ее, – прошептал Клай.
– Возможно, – ответил директор, безо всякого интереса. Ткнул тростью в одну из воспалившихся ран. Должно быть, боль была страшная, но мужчина не отреагировал, продолжал смотреть в небо, а Бетт Мидлер передала эстафету Дину Мартину.[85]– Я могу пробить тростью его шею, но он не попытается меня остановить. И лежащие рядом не поднимутся на его защиту, хотя днем, я в этом не сомневаюсь, разорвали бы меня на куски.
Том присел на корточки у одного геттобластера.
– Батарейки в него вставлены. Я сужу по весу.
– Да. Во все. Батарейки им, похоже, нужны, – директор задумался, потом добавил, хотя Клай полагал, что мог бы и обойтись без этого уточнения. – Во всяком случае, пока.
– Мы можем подчистить их ряды, не так ли? – спросил Клай. – Можем сократить их число так же, как охотники в 1880-х сокращали число странствующих голубей.
Директор кивнул.
– Вышибали их маленькие мозги, как только они садились на землю, да? Удачная аналогия. Но от меня с моей тростью пользы мало. Да и у вас, боюсь, с автоматическим оружием, особого результата не будет.
– В любом случае, у меня нет столько патронов. Тут… – Клай обвел взглядом распростертые тела. От этого зрелища заболела голова. – Тут их шестьсот или семьсот. Не считая тех, кто под трибунами.
– Сэр? Мистер Ардей? – обратился к директору Том. – Когда вы… как вы впервые…
– Как я впервые определил глубину транса? Вы спрашиваете об этом?
Том кивнул.
– Я в первую же ночь вышел, чтобы посмотреть на них. Стадо было гораздо меньше, и меня тянуло сюда исключительно неуемное любопытство. Джордана со мной не было. Боюсь, переход на ночное бодрствование дается ему тяжело.
– Вы рисковали жизнью, знаете ли, – заметил Клай.
– Я ничего не мог с собой поделать, – ответил директор. – Меня словно загипнотизировали. Я быстро понял, что они без сознания, пусть глаза у них и открыты, а несколько простых экспериментов с тростью позволили подтвердить их состояние.
Клай подумал о хромоте директора, подумал о том, чтобы спросить, а понимал ли он, что с ним произойдет, если бы его догадка оказалась неверной и они бросились бы на него, но придержал язык. Директор, без сомнения, лишь повторил бы только что сказанное: обрести новые знания без риска невозможно. Джордан был прав, они имели дело с представителем очень старой школы. Клаю определенно не хотелось бы стать четырнадцатилетним учеником этой школы, которого вызвали на ковер к директору.
Ардей тем временем смотрел на него, качая головой.
– Шесть или семь сотен – сильно заниженная оценка, Клай. Это же стандартное поле для соккера. Шесть тысяч квадратных ярдов.
– И сколько же их?
– Учитывая плотность, с которой они лежат? Как минимум, тысяча.
– Но в действительности здесь их сейчас нет, правда? Вы в этом уверены.
– Уверен. А возвращаются они… и с каждым днем все в большей степени, не такими, как были. То есть уже не людьми. Джордан говорит то же самое, и глаз у него острый, можете мне поверить.
– Теперь мы можем идти в Лодж? – спросил Том. По голосу чувствовалось, что ему нехорошо.
– Конечно, – согласился директор.
– Одну секунду, – Клай опустился на колено рядом с молодым мужчиной в футболке с надписью «NASCAR». Ему не хотелось этого делать (он не мог не думать о том, что рука, которая держала красную бейсболку, схватит его), но он пересилил себя. Ближе к земле вонь значительно усилилась. Он-то думал, что привыкает к ней, но ошибся.
– Клай, что ты…
– Помолчи, – Клай наклонился к приоткрытому рту мужчины. Замялся, но заставил себя наклониться еще ниже, пока не увидел тусклый блеск слюны на нижней губе. Поначалу подумал, что ему это прислышалось, но еще два дюйма – он уже мог бы поцеловать эту неспящую тварь – развеяли последние сомнения.
«Очень тихая, – говорил Джордан, – …не громче шепота… но ее можно услышать».
Клай ее услышал, и, непонятно каким образом, но слова, доносящиеся изо рта мужчины, на слог или два опережали бумбоксы: Дин Мартин пел «Все когда-то кого-то любят».
Он распрямился, чуть не вскрикнув от похожего на пистолетный выстрел треска коленных суставов. Том, подняв фонарь, пристально смотрел на него.
– Что? Что? Ты же не собираешься сказать, что мальчонка…
Клай кивнул.
– Пошли. Пора возвращаться.
Когда половина пандуса осталась позади, он схватил директора за плечо. Ардей повернулся к нему, подобное обращение не вызвало у него возражений.
– Вы правы, сэр. Мы должны избавиться от них. Уничтожить, как можно больше и как можно быстрее. Это, возможно, наш единственный шанс. Или вы думаете, что я не прав?
– Нет, – покачал головой Ардей. – К сожалению, я так не думаю. Как я и говорил, это война, или я верю, что это война, а на войне врагов убивают. Почему бы нам не вернуться в дом и не обговорить наши дальнейшие действия? Можем даже выпить горячего шоколада. Я, пожалуй, капну в свой бурбона, что взять с варвара?
На вершине пандуса Клай еще раз обернулся. Тонни-Филд куталось в темноте, но звездного света хватало, чтобы разглядеть ковер тел, устилающий футбольное поле от кромки до кромки, от края до края. Он подумал, что и не понял бы, на что смотрит, если бы не побывал рядом, но осознав, с чем имеешь дело… осознав, с чем имеешь дело…
Его глаза сыграли с ним забавную шутку, и он словно увидел, что они дышат (все восемьсот или тысяча), как единый организм. Зрелище это так испугало его, что он чуть ли не бегом бросился догонять Тома и директора Ардея.
16
Директор приготовил на кухне горячий шоколад и они пили его в гостиной, при свете двух газовых ламп. Клай подумал, что старик предложит чуть позже вновь выйти на Академическую авеню и привлечь новых добровольцев в армию Ардея, но тот, похоже, решил, что людей ему хватит.
Бензоколонка находилась в гараже, сказал им директор, и бензин она качала из расположенного выше напорного бака объемом в четыреста галлонов. Так что им требовалось лишь вынуть затычку. В теплицах были передвижные опрыскиватели на тридцать галлонов каждый. Как минимум, дюжина. Они могли загрузить опрыскиватели в пикап, а потом, по одному из пандусов подвезти их к футбольному полю…
– Подождите, – остановил его Клай. – Прежде чем мы начнем обговаривать наши практические действия, я бы хотел услышать их теоретическое обоснование, сэр, если оно у вас есть.
– Теории, разумеется, нет, – ответил старик. – Но Джордан и я кое-что повидали, у нас есть интуиция, мы провели кое-какие эксперименты…
– Я завернут на компьютерах, – Джордан отпил из кружки горячего шоколада. Клай нашел обаятельным это уверенное, без тени улыбки, заявление мальчика. – Абсолютный Макнерд.[86]Увлекался ими всю жизнь, насколько себя помню. Так вот, эти существа проходят повторную первичную загрузку, все так. У них на лбах может мигать: «ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ. ИДЕТ УСТАНОВКА НОВОЙ ОПЕРАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ».
– Я тебя не понимаю, – признался Том.
– А я понимаю, – подала голос Алиса. – Джордан, ты думаешь, что Импульс был не просто Импульсом, так? Все, кто его услышал… у них стерлись жесткие диски?
– Именно, – кивнул Джордан.
Том в недоумении посмотрел на Алису. Только Клай знал, что Том далеко не тупица, и не верил, что Том так тормозит.
– У тебя был компьютер, – сказала Алиса. – Я видела его в твоем маленьком кабинете.
– Да…
– И ты устанавливал программы, так?
– Конечно, но… – Том замолчал, смотрел на Алису. Она – на него. – Их мозги? Ты говоришь про их мозги?
– А что, по-вашему, представляет собой мозг? – спросил Джордан. – Большой жесткий диск. С органическими микросхемами. Никто не знает, на сколько байтов. Гига[87]в энной степени. Бесконечное число байтов, – он поднес руки к ушам, маленьким и аккуратно вылепленным. – Между этими руками.
– Я в это не верю, – говорил Том тихо, лицо перекосила гримаса. А Клай подумал, что он верит. Вспоминая безумие, охватившее Бостон, не мог не признать, что высказанная версия очень убедительна. И такая жуткая: миллионы, может, миллиарды мозгов вычищены одновременно, точно так же, как сильный магнит мог вычистить жесткий диск на компьютерах старых моделей.
Он также вспомнил фею Темную, подругу девочки с сотовым телефоном цвета перечной мяты. «Ты кто? Что происходит? – выкрикнула фея Темная. – Ты кто? Кто я?» А потом начала лупить себя рукой по лбу, врезалась лицом в фонарный столб, не один раз, дважды, сведя на нет дорогостоящие плоды труда ортодонта.
«Ты кто? Кто я?»
И это был не ее сотовый телефон. Она лишь прислушивалась к разговору и не получила полной дозы.
Клай, который мыслил, скорее, образами, чем словами, теперь визуализировал компьютерный экран, заполненный этими словами: «ТЫ КТО КТО Я ТЫ КТО КТО Я ТЫ КТО КТО Я ТЫ КТО КТО Я…» – и, наконец, в самом низу, мрачное и не требующее доказательств, как и судьба феи Темной:
ОТКАЗ СИСТЕМЫ
Фея Темная – частично стертый жесткий диск? Ужасно, но, похоже, правда.
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида