демократичен и допускал некоторое панибратство со стороны
подчиненных. - Им и этого вполне хватит,- отмахнулся Второй, с
интересом поглядывая вниз, где лейтенант Барад-Дура вяло
переругивался с напыжившимися от страха гондорцами. Мотоцикл
лейтенанта время от времени нетерпеливо взревывал и плевался
искрами, отчего послы Гондора всякий раз вздрагивали и боязливо
жались друг к другу. - А интересно, что они там себе думают об этой
штуке? - иронически хмыкнул Второй, в сильный армейский бинокль
разглядывая напряженные бледные лица предводителей воинства
Запада. В это время, устав от бесполезных разговоров, лейтенант
презрительно сказал: - Великий Мордор ничего вам не должен, кроме
этих тряпок. Если вы пришли за ними, то забирайте их и идите... хоть в
Валинор, - лейтенант брезгливо бросил под ноги Гэндальфу аккуратный
серый сверток с пожитками Фродо. С нескрываемым удовольствием
Второй наблюдал, как вытянулось и посерело лицо Гэндальфа,
судорожно сглотнул Арагорн и смачно сплюнул в сторону, пытаясь
скрыть страх, Эомер. Третий брезгливо поморщился : - Ну и манеры у
этих рохирримцев. Да что с них взять: дикари, кочевники... - Я тебе дам
"дикари, кочевники"! - рявкнул Второй, но тут же расхохотался, - Нет,
ты смотри, смотри! В это время один из гондорцев громко и грязно
выругался по поводу томившихся за Черными Воротами орков. Его
услышали. Это было последней каплей. С ревом, сметая охрану, орки
вырвались за ворота. Лейтенант едва успел отъехать в сторону. - Ну все,
- с некоторой грустью заметил Второй, - теперь пойдет дело. Что ж мы
Самому-то скажем, - обреченно вздохнул он. Но говорить ничего не
пришлось, прозвучал сигнал общего сбора. - По коням! - скомандовал
Второй, - в Барад-Дур, живо! И хотя за воротами происходили весьма
забавные события, ослушаться приказа никто не посмел.
*** По сумеречным сводам готического зала скользили отблески
бледного света. Девять темных высоких фигур напряженно
вглядывались в экран палантира-компьютера. Сам сидел молча и
неподвижно. Он уже давно все знал и все решил, но в глубине Его души
еще теплилась надежда, что, может быть, обойдется. Без Этого. За Его
спиной временами слышались приглушенные возбужденные реплики. -
Уснул, - тоскливо простонал кто-то, - Вместе с кольцом. И тогда Сам, с
тяжелым вздохом, но без малейшего колебания, нажал на кнопку .
*** - Вот он, час Судьбы! - радостно завопил Гэндальф, тыча пальцем
в небо.
*** ... Ослепительно-белая трещина, как молния, распорола
Пространство, и на мгновение стали видны Звезды ...
*** Земля содрогнулась. Все и вся попадало. У Арагорна потемнело в
глазах: массивное древко, на которое он еще вчера приказал насадить
свое королевское знамя, обрушилось на него и заехало ему по носу.
Тяжелое полотнище накрыло его с головой. В ушах потомка
нуменорцев звучал доносившийся непонятно откуда издевательский
многоголосый хохот.
*** Хохотали в запредельном Мордоре. Пришедший в себя после
некоторого замешательства гарнизон Барад-Дура не мог сдержать
буйного веселья, глядя, как гордый потомок нуменорцев путается в
складках тяжелого знамени с воплями: "Элендил! Элендил!" - что
больше походило на жалостную мольбу о помощи, чем на боевой клич.
Хохотал даже первый, на время забыв о своей больной ноге. Когда
веселье пошло на убыль, раздался усталый холодный голос: - Ну что,
успокоились? Теперь уходите. Я УСТАЛ.
ТХЭССА-ОБОРОТЕНЬ
Тхэсса-князь, властитель княжества Тах-Ана, был величайшим из
магов, и в предках своих числил жрецов рода Тауру, что из ушедшей
страны Ана.
Тхэсса-маг знал и умел многое, и многое было открыто ему; говорили,
что даже слуги Черного Повелителя иногда посещают его, и от них
получил он в дар древнюю мудрость.
Тхэсса-лекарь перенял дар исцеления у одного из учеников Черного
Целителя, и в княжестве Тах-Ана не было никого искуснее, чем он.
Тхэсса-правитель был горд и отважен; не было равных ему во владении
оружием и лучше него не было стрелка и конника; но войн он не вел.
Был он горделив, и жаждал власти и знаний. И, обладая знаниями,
получил он власть истинную, не над всеми, но над каждым. Гордой
уверенностью и радостью наполняло это сердце князя; но и сила, и
знания, и власть были лишь средствами для него, не целью; и
могущество свое обращал он на благо людям. Велика была мудрость его
и смиряла она гордыню его. Никому не отказывал он в помощи, и люди
видели это, и прощали ему многое, и преклонялись перед ним, и
любили его, и не надо было им другого правителя. И Тхэсса-князь
любил народ свой и землю свою, хотя суровой была любовь его.
Так жил он, так правил он, и под властью его счастливы были люди
Тах-Ана, и верили ему, и росла мудрость их.
Лучше всего прочего знал Тхэсса-маг магию Луны. Она давала ему
силы для свершений; и жемчуг,издревле связанный с Луной, был в
венце его. И любил князь бешеную скачку по серебристым степным
ковылям, и счастьем было для него мчаться в ночь, и Владычица Ночи
вливала древнюю силу в него. Тогда начинал он чувствовать себя одним
с этой землей, с этим звездным небом, с этим вечно изменчивым
светом, казалось, открывавшим скрытую суть вещей.
В ту ночь заехал он далеко на север, не заметив, как рассвело. И
внезапно в странном зыбком мареве явился ему Белый город. Конь
Тхэссы встал. Словно врос в землю. Словно окаменел, не в силах
сдвинуться с места.
Белый город. Тхэсса содрогнулся. Его род хранил память об Уртуган-
Ана. Тогда город исчез, ушел. Чтобы появиться -- теперь. Зачем?
Почему он, Тхэсса, видит это? И древние слова медленно приходили к
нему...
...Белый город -- щербатые зубы оскаленного черепа. Белый город --
обрушившаяся бредовая мысль искареженного сознания. Белый город,
белые развалины, из которых высосало жизнь белое солнце.
...Город Ничто. Город Никогда. Никто не знает, когда возник он и
откуда. Город-небытие, где нет времени. Город, не принадлежащий ни
одному миру и существуюший везде -- нигде не существующий. Город,
где иные законы. Законы безвременья, не-бытия и забвения.
Пришедшее из ниоткуда,
Что само по себе уже ложь,
Пирамида