тех пор Луна стала страшить мага, и непереносимый ужас охватывал
его -- каждое полнолуние, каждое новолуние. Не спрятаться, не уйти...
Он стал бояться ночи. Сила его была велика, и где источник ее -- он не
знал, но догадывался: то, что до времени спало в нем. И все тяжелее
становилось подчинять Это своей воле. И все чаще слышал он
беззвучный голос:
-- Подчинись... Ты -- мой, мы станем -- одно... Скоро...
Скоро... Однажды он осмелился отпустить Это на волю. Он
стоял перед зеркалом и смотрел. И то, что увидел он, ужаснуло его.
Мерзкое, отвратительное, не-человеческое... Мертвенная клыкастая
маска, и рот словно разорван... Нелюдь. Воплощение ужаса. Безликое
лицо.
Единственное, что оставалось еще в нем человеческого, были -- глаза,
и он ухватился за это, как за последнюю надежду, и чудовищным
усилием воли вернул себя себе.
"Теперь я знаю. Оборотень. Я стал оборотнем. Что же делать? Убить
себя? -- нет, невозможно; отпустить Это на свободу... Живые мертвецы
Уртуган-Ана... Так уже было... А сила Этого -- больше; что же делать?.."
Он почти перестал спать; страшно было хотя бы на миг выпустить Это
из-под контроля воли. Он уже ни во что не верил, не надеялся ни на что.
И тускнел жемчуг в венце его, и видел в этом Тхэсса знак приближения
смерти.
Но однажды в Тах-Ана, во дворец князя пришел один из
странствующих пророков, что изредка приходили от восхода в эти
земли. Был он еще молод, но замкнут и молчалив -- как и все они.
-- Дай мне руку, князь.
Тхэсса покачал головой; что, если Это стало настолько сильным и
сможет, против его воли, убить?
-- Так будет тяжелее, но ты, наверно, знаешь, что делаешь, Тхэсса-
маг...
Пророк полузакрыл глаза и тихо заговорил:
-- Слушай. Запоминай. В час Тигра, в ночь полнолуния пошли зов...
Ступивший за Грань знает ответ... Замкнется кольцо огня; прошедший
сквозь смерть скажет ее заклятие... Король-Надежда даст свободу;
смерть дарует Золотой Дракон; но где искать меч, не знавший крови?..
Пошли зов...
Пророк умолк, бессильно опустив голову на грудь. Воцарилось
молчание. -- Темны слова твои, -- молвил, наконец, Тхэсса. Пророк
открыл глаза, словно пробуждаясь от сна. -- Я не помню своих слов, и
большего сказать не могу. Но я говорил правду. Так он ушел. И
наступила ночь полнолуния. Преодолевая ужас, рвущий душу, мутящий
сознание, поднялся Тхэсса на высокую башню и встал, к юго-западу
обратив лицо. И все силы свои вложил он в одно слово-мольбу.
-- Помоги!..
И рухнул замертво на каменные плиты.
...Теперь голос почти не умолкал:
-- Скоро... Скоро... Из-за пределов -- не прийти... Они не смогут... Мы
станем -- одно... Покорись... Скоро...
Но они пришли -- в ночь ущербной луны. Суровыми были бледные
лица их, седыми -- волосы их, даже у самого юного. Трое было их -- в
крылатых одеяниях Тьмы. И Тхэсса повторил им слова пророчества. И
первым заговорил тот, что носил стальную корону:
-- Я прошел сквозь смерть, -- сказал он, -- Аргор имя мне, король
Назгулов.
И заговорил второй, и голос его узнал Тхэсса:
-- Я -- шагнувший за Грань, сын земли Ана, Ушедший Король. И
сказал третий, самый юный из них: -- Я -- король народа Надежды,
Эстелрим, из земли Эс-Тэллиа. -- Ты звал -- мы пришли, -- сказал
первый.
И молвил Тхэсса:
-- Серую силу, что вошла в меня, сумел я подчинить воле своей -- на
время. Но Это становится сильнее меня; мне все тяжелее сдерживать то,
что спит во мне. Самым страшным врагом стану я для идущих путем
Тьмы и для людей, если останусь жить. Умерев, обращусь я в Серую
Стрелу, направленную в сердце Властелина, и щитом стану я тому, с
кем сражался в Злых землях. Не хочу я этого, но силы мои на исходе.
Поэтому прошу я помощи у вас.
И, обратившись к Ушедшему Королю, так сказал он:
-- Ты знаешь, что делать, учитель.
И Ушедший Король кивнул.
... В ночь новолуния у черных гор стояли они -- все четверо. И на
прощанье улыбнулся им Тхэсса-князь, и благодарил их.
Стиснув зубы, Элвир, Король-Надежда, нанес ему в сердце удар
мечом, не знавшим крови; и Золотой Дракон, знак королей Эс-Тэллиа,
был на рукояти меча. И молочно-белым ядом стала кровь, бившая из
раны; шипя, исчезла она, коснувшись клинка.
В золотой гробнице хоронили Тхэссу-мага. Потому, что То, спавшее в
теле его, как бабочка в коконе, мертво не было. Потому, что То,
спавшее в теле его, было людям страшнее чумы.
Та долина, замкнутая в кольце гор, не имеет имени, и не знает никто,
где могила князя. Трое в черных крылатых одеждах стояли вокруг гроба
его. Заклятые мечи скрестили над ним они, и огненная змея в кольцо
заключила их.
И Ушедший Король произнес заклятье Тьмы; и Тьма черным
погребальным покровом одела яркое золото.
И Король Назгулов произнес заклятие Смерти, и черно-синей стала
стена пламени, и стон, глухой и долгий, словно стонала сама земля,
услышали они.
И Элвир, Король Эс-Тэллиа, произнес заклятие Освобождения.
Захлебнувшись белым горьким дымом, угас огонь, и ночь вздохнула, и
они увидели звезды.
В золотой гробнице похоронен был Тхэсса, ибо то, что лежало там
теперь, было только личиной, оболочкой, подобием человека. Так
получил свободу Тхэсса-оборотень, великий маг.
Пирамида