Ему было дано видеть то, что не дано другим, и потому он увидел
перед собой фигуру в черном плаще с обнаженным мечом. Он понял --
не раз ему приходилось из милости добивать смертельно раненных. И с
улыбкой принял он удар ледяного клинка в сердце.
-- Госпожа моя, далек твой путь, но я найду тебя. Ночь ведет тебя,
Тьма ведет меня, но рядом наши дороги. Я найду тебя, я найду тебя...
ПЕСНЬ ДЕВЯТИ cat: song_9s.html: No such
file or directory
ГЭНДАЛЬФ В ДУЛ-ГУЛДУРЕ
Утро выдалось сырым и пасмурным. Холодный промозглый туман
затопил все ложбины и впадины, и вершины деревьев на холмах
выныривали из беловатой мути как драконьи гребни. Непонятно было,
где кончается туман и начинается небо. Непонятно было каким будет
день, разве что ближе к полудню солнце разгонит туман и небо немного
прояснится. Хотя вряд ли будет светлый день. Этим летом погода
хмурилась, и частые дожди совсем размыли и без того сырую в этих
местах землю. Хорошо еще, что лесную почву покрывал плотный
пружинящий слой хвои -- не так мокро было спать и не так мокро идти.
Гэндальф шел уже не первый день, хотя путь, вроде, был недалек. Было
подозрительно спокойно -- за все эти дни он не встретил ни одной
живой души. Ему было страшновато, хотя вряд ли кто мог назвать его
трусом -- он единственный среди Мудрых отважился пойти сюда, в
страшный и таинственный Дол-Гулдур. Элронд, Кирдан и Галадриэль
оставались охранять свои владения, Саруман -- глава Мудрых, ему
нельзя; Радагаст -- пользы от него мало, остальные двое пропали.
Раньше, конечно, надо было разведать силы и укрытие Врага. Но кто
знал, что он будет бить так точно и мощно -- ведь его считали
беспомощным без Кольца! Права Галадриэль, он и без Кольца скоро
восстановит силы и станет неодолим. Да, ошибся Эонве. Надо было еще
тогда схватить его. Может, его и пощадили бы -- все-таки только Майя.
Но уж вечное заточение получил бы точно. И был бы в Арде покой.
Гэндальф вздохнул и побрел дальше, опираясь на магический посох.
"Да, силен Враг. Всего тысячу лет как очухался -- а уже нет Арнора, в
Гондоре королевский род вымер, Эльфы почти все сбежали на запад, в
Мории -- Балрог... Вновь граница Света и Тьмы идет по горам, словно и
не было взлета нуменорских королевств... Раньше, раньше надо было."
Туман немного рассеялся. С поросших клочьями мха ветвей капала
вода и неприятно ползла за ворот. День разгорался и становилось тепло
и душно. Вновь загудели занудные комары-кровососы, запахло прелью
и гнилью. Темный ручей бежал по склону лесного холма, по
слежавшимся прошлогодним листьям. Вода была чистой и прозрачной,
но Гэндальф опасался пить здесь, в чародейском лесу у Дол-Гулдура. Из
этого проклятого места струилась зараза страха и колдовской тьмы,
затягивая весь Лес, нависая над Лориеном и протягивая цепкие пальцы
за горы, к благословенным землям Высших людей и эльфов.
С голой вершины лесного холма -- здесь был базальт, и рос лишь
мелкий кустарник -- он увидел жуткую башню. Черная, угрюмая, она
возвышалась над лесными волнами совсем близко, и страх студнем
дрожал вокруг нее в душном полуденном мареве. Она казалась живым
существом, затаившемся на холме и следящим тяжелым плотоядным
взглядом за добычей. Особенно это впечатление усилилось ночью,
когда в окошке башни замерцал желтый огонек, словно кошачий глаз.
Крылатая тень пронеслась над лесом и исчезла в башне. К утру Назгул
улетел. Жуткие здесь, видно, задумывались дела. К кому, интересно,
прилетал Назгул? К своему сообщнику или, все-таки, здесь сам Саурон
Черный, Гортхауэр Жестокий?
Гэндальф очень тщательно подготовился к встрече. Он был одет как
умбарский книжник -- он видел их в южном Гондоре в дни перемирия.
Сила Света была в его посохе, и он надеялся справиться с любым
врагом.
Как ни странно, башня была пустой. Двери открыты, ни души. Но он
все-таки чувствовал чье-то присутствие, хотя этот "кто-то" источал
скорее не злобу, а любопытство. Гэндальф шел осторожно, готовый
каждый момент вступить в бой. И когда сзади послышался мягкий
тихий спокойный голос, он вздрогнул и схватился за меч.
-- Добро пожаловать, почтенный!
Тот, кто приветствовал его, был безоружен. Совсем юный, очень
высокий и тонкий, с огромными серо-зелеными глазами, он был одет во
все черное. Плащ лежал, небрежно брошенный, на спинке тяжелого
кресла, придвинутого к заваленному книгами столу. Оплывшие свечи в
шандалах черненного серебра говорили о том, что он работал всю ночь.
Гэндальф кивнул в ответ на приветствие, разглядывая своего
собеседника, похожего в лучах пробивающегося сквозь ячеистое окно в
свинцовом переплете солнца на черный тростник. "Кто это? Назгул?
Или сам Саурон? Он ведь может принимать любой облик, у него ведь
нет плоти, человеческой как моя... Но отсюда тянется все Средиземское
зло... Вряд ли это Назгул. Все -таки это Саурон, и он обрел образ. Вот я
и разгадал тебя, Враг, хоть и приятен ныне твой облик."
-- Приветствую и тебя... Саурон Великий, Властелин Колец! На лице
юноши появилось странное выражение -- не то растерянность, не то
гримаса какая-то, и Гэндальф решил, что тот досадует, что его
разгадали. Юноша издал горлом странный звук, вроде фырканья, и
заговорил:
-- И что же ты хочешь от меня, гость ...из Умбара?
"Поверил!" -- возликовал Гэндальф. -- Я пришел почтить тебя, и
узнать, когда же ты, наконец, покончишь с этими подлыми
нуменорцами, -- изрек он.
-- Я не желаю губить людей, ...гость.
-- Но разве ты не хочешь покорить высших, слуг Валар?
-- Если они не будут трогать низших, пусть верят во что хотят.
-- Но...
-- Но разве не хватит ломать комедию, Митрандир? -- сказал черный.
Гэндальф отскочил к стене и схватился за меч. -- Успокойся. Я умею
ценить храбрость противника. Ты отважен, Гэндальф. И не просто ради
любопытства ты пришел ко мне, Саурону Черному, -- он опять
хмыкнул.
-- Что ты хочешь от меня?
-- Я хочу, чтоб ты ушел! -- отчаянно крикнул Гэндальф.
-- Охотно. Мне надоело сидеть здесь, полно и других дел в
Средиземье, -- на его лице снова появилось странное выражение.
Пирамида