столе у главного дворецкого.
Скоро начальник стражи начал клевать носом, потом уронил голову на
стол и захрапел. Дворецкий, не замечая, что его собутыльник спит,
некоторое время продолжал болтать и смеяться, потом голова его тоже
склонилась на стол - и он крепко заснул. Тут-то в комнатку и прокрался
хоббит. Через минуту начальник стражи остался без ключей, а Бильбо
бесшумно бежал по коридорам к камерам. Тяжеленная связка ключей оттягивала
ему руки, время от времени ключи звякали и брякали, и несмотря на то, что
на пальце у него было кольцо, сердце в груди замирало. Сперва он отпер
камеру Балина и, как только гном вышел, опять ее запер. Можете себе
представить, как обрадовался и удивился Балин, как тут же начал задавать
вопросы про то, что затеял Бильбо, и вообще про все, про все.
- Некогда, некогда! - ответил хоббит. - Иди за мной без разговоров!
Мы должны держаться вместе и бежать все вместе, это наш последний и
единственный шанс. Если нас поймают, один бог знает, куда засадит вас
король, да еще закует по рукам и ногам. Не спорь, сделай милость!
Бильбо перебегал от двери к двери, пока его свита не разрослась до
двенадцати душ. Ловкостью гномы, скажем прямо, не отличались - было темно,
да они и засиделись. У Бильбо екало сердце каждый раз, как кто-нибудь из
них налетал в темноте на соседа или ворчал себе под нос. "Проклятые гномы,
опять устраивают тарарам!" - волновался Бильбо.
Но все прошло хорошо, стражников они не встретили. В этот вечер в
лесах и в дворцовых залах шел пир по поводу осеннего праздника. Поэтому
почти все эльфы беспечно веселились.
Наконец после долгих блужданий они добрались до темницы Торина,
которая находилась в дальнем конце дворца, очень глубоко и, по счастью,
недалеко от погребов.
- Клянусь честью, - проговорил Торин, когда Бильбо шепотом велел ему
выйти и он разглядел в темноте фигуры своих друзей, - Гэндальф был прав,
как всегда. Я вижу, вы взломщик на славу. Мы все перед вами в неоплатном
долгу. Что же дальше?
Настал момент разъяснить план, но Бильбо совсем не был уверен в том,
как к нему отнесутся гномы. Опасения его оправдались. Гномы были ужасно
недовольны и громко запротестовали невзирая на свое крайне опасное
положение.
- Мы непременно разобьемся вдребезги, набьем себе шишек и под конец
утонем! - заворчали они. - Мы думали, у тебя действительно стоящий план!
Нечего было красть ключи и открывать камеры. Нет, это бредовая идея!
- Ну что же, - сказал Бильбо, расстроенный и раздосадованный, -
отправляйтесь по своим камерам, если вам так нравится. Я вас опять запру,
сидите себе, придумывайте план получше. Но предупреждаю: вряд ли мне
выпадет другой такой случай завладеть ключами, даже если у меня возникнет
такое желание.
Тут они опомнились и приутихли. Им, разумеется, оставалось делать
только то, что предлагал Бильбо, другого выхода не было. Пришлось красться
вслед за хоббитом вниз, в нижние погреба.
Они миновали открытую дверь, там все еще, блаженно улыбаясь, крепко
спали начальник стражи и дворецкий. Королевское вино навевает приятные
сны. Но какое будет выражение лица у начальника стражи на следующий день!
Добросердечный Бильбо осторожненько прицепил ему ключи к поясу. "Может,
ему не так попадет, - подумал мистер Бэггинс. - Он в сущности не злой и с
пленниками обращался вполне сносно. То-то он удивится! Решит, наверное,
что мы прошли через запертые двери с помощью колдовства. Прошли! Нет еще,
для этого надо действовать, и быстро!"
Балина поставили караулить начальника стражи и дворецкого и, если те
очнутся, подать знак. Остальные отправились в соседний погреб с люком.
Нельзя было терять ни минуты. Бочонки уже стояли приготовленные посреди
погреба. Винные не годились, так как их днища было трудно вышибить, не
наделав шума, и еще труднее закрыть.
Но были там и другие бочки, в которых поставляли масло, яблоки и еще
всякую всячину. Скоро нашлось тринадцать сносных бочек - по числу гномов.
Некоторые оказались даже слишком просторны, и, залезая в них, гномы с
тревогой подумали, как их будет трясти и швырять. Бильбо расстарался и
добыл соломы и еще чего-то мягкого и устроил гномов с наивозможным
комфортом.
Наконец двенадцать гномов были благополучно упакованы. Больше всего
хлопот доставил Торин - он вертелся и крутился в своем бочонке и ворчал,
как пес, укладывающийся спать в тесной конуре. Балин тоже напоследок
поднял шум по поводу недостаточного числа отдушин и утверждал, что
задыхается, когда и крышка-то еще не была наложена. Бильбо со всей
тщательностью заткнул щели, приладил крышки и теперь, оставшись в
одиночестве, лихорадочно суетился, доканчивая упаковку.
Он волновался не зря. Едва успел он прикрыть крышкой Балина (который
был последним), как послышались голоса и замелькал свет. В погреба
ввалились эльфы, заливаясь смехом, разговаривая и напевая обрывки песен.
Они оставили веселый пиршественный стол в одном из верхних залов и хотели
как можно скорее вернуться назад.
- Где же старина Гэлион, где дворецкий? - воскликнул один. - Что-то я
не видел его за столом. Он должен быть тут.
- Задам я старому копуше, коли запоздает, - подхватил другой. - У
меня нет никакого желания торчать тут, когда наверху идет веселье!
- Ха-ха-ха! - раздался хохот. - Старый каналья спит носом в кружку!
Они тут с приятелем капитаном уже напировались.
- Тряхни его! Буди! - нетерпеливо закричали остальные.
Гэлиону очень не понравилось, что его трясут и будят, а тем более
потешаются над ним.
- Это вы опоздали, - пробурчал он. - Я вас тут ждал без конца, а вы
там напились и забыли про ваши обязанности. Неудивительно, что я заснул от
усталости.
- А никто и не удивляется, - подхватили они, - причина-то рядом, в
кружке! Дай-ка нам глотнуть твоего снотворного, а уж тогда приступим к
работе. Тюремщика будить не станем. Он уже свое получил.
Все они хлебнули по очереди винца и развеселились еще больше. Но
соображать не перестали.
- Помилуй, Гэлион! - закричали они, взявшись за бочонки. - Ты так
рано начал пировать, что в голове у тебя все перепуталось. Ты приготовил
нам полные бочки вместо пустых.
- Делайте свое дело! - рявкнул дворецкий. Полные! С пьяных глаз чего
не покажется. Те самые бочки и есть, какие надо. Сбрасывайте, говорю!
- Ладно, ладно, - согласились они, подкатывая бочонки к люку. Тебе
Пирамида