поделились с продрогшими хуффльпуфцами, не хватило, чтобы заморить червячка. Поэтому на квелый
рисовый пудинг и холодные сосиски (видимо, ужасная новость ошеломила и домовых эльфов) Гарри
набросился с жадностью. Рон оглядывался в поисках своей возлюбленной старосты, но Гермионы не
было.
— Она в библиотеке, — пояснил Невилл, уплетая сосиски с не меньшим усердием, он тоже был
на дежурстве, только во дворе, и порядочно промерз. — Сказала, что хочет найти какое-нибудь
защитное заклятие получше, сомневается, что то, которое наложено на Хогвартс, надежное.
— Ее что — не устраивает такой способ обороны? Сам Дамблдор решил, что так будет лучше
всего, — удивился Рон, вонзая зубы в пудинг. В этот момент в двери Большого зала зашли трое.
Парвати Патил выглядела ужасно, синева у нее под глазами переходила в желтоватый болезненный
румянец на скулах, она была закутана в несколько свитеров и две мантии: одну свою и вторую с гербом
Рэйвенкло. Поддерживающие девушку Падма и Кларенс Дэйвис осторожно провели ее по проходу
между столами и усадили возле одноклассников-гриффиндорцев, где Лаванда тут же взяла подругу под
свое крыло.
— Как ты себя чувствуешь, Парвати, дорогая?
— Нормально, — пробормотала Парвати, сжимая виски. — Уже почти нормально. Голова только
болит. И глаза боюсь закрыть: все время мерещится…
— Парвати, а что такого ты видела, если тебе стало так плохо? — Гарри внимательно посмотрел в
черные глаза всегда веселой, легкомысленной девушки, чувствуя, что в ней что-то неуловимо
изменилось.
— Гарри, оставь ее в покое! — отрезала Лаванда. Она сняла с подруги плащ и отдала его
Кларенсу, все еще воздвигавшемуся над Парвати. Она рука рэйвенкловца крепко лежала на плече
Парвати, словно ни за что не хотела его отпускать. — Кларенс, Падма, идите к своим. Потом, после
ужина увидимся… Гарри, не спрашивай ее ни о чем! Дай отдохнуть человеку!
— Да нет, Лав, отчего же! Почему я должна скрывать свой дар, — щеки Парвати еще больше
загорелись, а глаза сверкнули чем-то, напоминающим ядовитую гордость. — Я видела. По-настоящему
видела! Я не знаю, что это было, но я видела это! Настоящее видение!
— Что именно? — заинтересовался Невилл, придвигаясь поближе и заставляя потесниться стайку
второклассниц. Клара сидела со скептическим выражением величайшего сомнения на круглой
мордашке, а Стелла и Гвинетт совершенно одинаково с ужасом и предвкушением великого события
взирали на Парвати, как на дельфийскую пифию.
— Сначала все было очень туманно, — призналась Парвати, теребя край мантии. — Потом туман
начал расползаться, и я увидела огромное поле, поросшее дикой травой. В центре стоял высокий
человек в черной мантии, а над ним возвышалось ужасное чудовище! Великан, кошмарного роста! Он
загрохотал, как гром, и бросился на этого волшебника. Тот колдун поднял палочку, но не успел
произнести заклятие, тот великан, — руки Парвати снова мелко затряслись. — Он… просто разорвал
его на куски… боже, кровь, кажется, брызнула мне прямо в лицо, а потом мне стало ужасно больно, и я
потеряла сознание.
Все сочувственно молчали. Наконец, Гарри, кажется, стряхнул с себя оцепенение, овладевшее
всеми гриффиндорцами.
— А как он выглядел?
— Он был просто огромен! Ужасающее лоснящееся лицо! Громадная голова и кошмарные
кулаки!..
— Да нет, я о том человеке. Как выглядел тот колдун?
— Я не видела его лица, — призналась Парвати. — Только со спины. У него были длинные
волосы, седые, наверное, или с проседью. Высокий. Худой. Длинные пальцы, помню, потому что мне
прямо врезался в память тот жест, когда он поднял палочку, и я все время смотрела на его руки…
Палочка черного цвета. Больше я ничего не помню…
— И ты не знаешь, что это было: будущее или прошлое? Как считаешь, это связано с тем, что
сегодня произошло?
— Нет. Сама бы хотела узнать. Обычно я как-то подсознательно понимаю, было это или будет, но
в этот раз — ничего подобного, даже ощущения не возникло… Простите, но мне больше не хочется
больше об этом говорить, — Парвати отвернулась и уставилась в чашку с молоком, которую для нее
налила Лаванда. Кларенс прошептал что-то ей на ухо и отошел. Рон еще несколько мгновений думал о
видении Парвати, но потом мысли о его семье вновь заставили его хмуро засверлить
преподавательский стол глазами.
— Кстати, а куда подевались все учителя? Я думал, может, Дамблдор может что-то рассказать о
папе с Перси. Или профессор МакГонаголл, — Учительский стол действительно был совершенно пуст.
Над ним беспокойно веяли призраки, тоже пребывающие в совершенно обескураженном состоянии.
Гарри обратил внимание, что сегодня среди призраков в Большом зале есть и такие, которые обычно не
жаловали своим появлением всеобщие сборища. В углу громогласно, как старинный локомотив,
завывала Миртл, развозя прозрачные слезы по прозрачным прыщам, а под потолком, пестрый, как
рождественский носок, повис Пивз. Он был непривычно тих и не обращал ни малейшего внимания на
Кровавого Барона, задумчиво проплывавшего мимо. Профессор Биннз и Толстый Монах негромко
беседовали возле хуффльпуффского стола со Сьюзен. Гарри встрепенулся и подскочил посмотреть, как
она. Сью была белее мела, но в остальном держалась сдержанно, а, увидев Гарри, даже нашла в себе
силы помахать ему рукой. Толстый Монах сочувственно закивал ей, затем провел пухлой призрачной
ладонью по ее волосам и отплыл к преподавательскому столу, возле которого витала в воздухе Серая
Леди и серьезно осматривала зал.
— Профессор МакГонаголл делает обход на квиддичном поле, там слизеринцев поставили.
Думаю, она им не доверяет, — Симус с отвращением покосился на спокойно завтракающего Драко
Малфоя. Белокурый юноша равнодушно скользнул глазами по столу Гриффиндора, и когда его взгляд
упал на Гарри, Драко злобно ухмыльнулся. Панси Паркинсон положила руку ему на плечо и что-то
прошептала, он кивнул ей в ответ. Крэбб и Гойл с одинаково тупыми рожами пережевывали свои
порции. Словно бы ничего и не изменилось за их столом. Единственный, кто выглядел более-менее
обеспокоено, был староста Слизерина, некрасивый бесцветный парень со свернутой от удара
бладжером скулой. — Гляди, Гарри, по ним и не скажешь, что в волшебном мире случилась ужасная
беда.
— Они же слизеринцы, Симус, приспособленцы. Они подождут, пока все не кончится, а потом
перейдут на сторону победителя, — Гарри вытер рот салфеткой, и в это время из маленькой двери в
глубине зала вышел Дамблдор. Он спокойно проследовал к своему обычному месту, за ним вышли
остальные учителя: Гарри заметил профессора Спаржеллу, профессора Эвергрин, профессора Иррегус-
Штрауса, профессора Синистру и профессора Джонса. Из-за стола показался кончик колпачка
профессора Флитвика. Последним вошел Глориан, невозмутимый, как лед. В руке он нес обнаженный
меч и, присев за стол возле Валери, положил его перед собой. Профессор по Защите от Сил зла была
бледна и решительна. Дамблдор жестом пригласил всех преподавателей занять свои места, негромко
откашлялся и начал:
— Мои дорогие ученики, — как только Дамблдор начал говорить, в Большом зале немедленно
воцарилась тишина. — В нашем волшебном мире произошли некоторые события. Кого-то, возможно,
известие о них испугает, а кого-то вполне может и обрадовать, — Гарри обернулся и в упор посмотрел
на Драко Малфоя, на губах которого играла торжествующая усмешка. Дамблдор продолжал. — Я хочу
сказать вам, что получил сегодня известия о том, что лорд Вольдеморт вернулся к власти.
Какая-то девочка громко отчаянно вскрикнула. Тишина прервалась этим громким истеричным
звуком и опустилась снова. Все застыли. Гарри взглянул на Валери, ровно смотрящую прямо перед
собой. Ее лицо выражало непонятную задумчивость, и Гарри снова показалось, что она что-то
просчитывает в уме: варианты возможного исхода схватки, быть может? Расставление сил?
— Сегодня пала колдовская тюрьма, Азкабан. Ее разрушили перешедшие на сторону Вольдеморт
дементоры, — громко и отчетливо сказал Дамблдор. — Чуть позже стало известно, что Упивающиеся
Смертью — никому не надо объяснять, кто они такие? — приступом взяли Министерство Магии.
Министр погиб, многие работники нашего Министерства — тоже. Газеты принадлежат сторонникам
Пирамида