у меня не хватит на это смелости!
Ноги Гарри вросли в землю, точно она ударила его. Он думал, что уже давным-давно вырос, а,
мисс Эвергрин, оказывается, считает, что он еще не научился самостоятельно принимать решения и
брать на себя ответственность за свои поступки.
— Уходи, я сказала.
И тогда Гарри повернулся и пошел. Стоило ему завернуть за угол, как он услышал, как Валери
сказала Глориану. Очень тихо:
— Глор, я знаю, что ты любишь меня. Иногда мне просто стыдно за то, что подсознательно я ищу
доказательства этому — твой выбор нелогичен с моей точки зрения, можно было найти куда более
достойную особу. Я прошу, скажи мне сейчас как на духу: ты все-таки решил на мне жениться из-за
твоих чувств или больше потому, что этого требовали интересы твоего рода?
Тишина. Затем Глориан неловко пошевелился, точно ему стало неуютно.
— Зачем ты просишь меня ответить на этот вопрос? Разве ты сомневаешься во мне?
— Я же сказала, что не сомневаюсь. Но я должна знать, что для тебя важнее.
Глор молчал.
— Не молчи, пожалуйста, милый! Я не вынесу этого!
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что женюсь на тебе по приказу отца? Что я не люблю тебя, и меня
заботит лишь продолжение рода Эльфов?
— Я не хочу это услышать, но если такова правда, то я должна знать ее, разве не так?
— Зачем?
— Чтобы легче пережить разочарование, — ответила Валери глухо.
— Я никогда бы не посмел разочаровать тебя, Валери, любимая! — Глориан порывисто встал и
прошел к берегу. Под его ногами хрустел снег, а потом плеснула вода. — Я никогда не посмею
оскорбить тебя, ты же это понимаешь!
— Да? А кто сегодня выгнал отсюда сто пятьдесят бездомных детей? Ты что, всерьез думал, что я
соглашусь бросить их и остаться здесь, с тобой? Променять их на тебя? Им нужна моя забота! Особенно
здесь! А ты лишь потому, что они по глупости оказались в этом клопином углу, заваленном ржавыми
железками, готов вслед за своим отцом назвать их преступниками?!
— Ты преувеличиваешь!
— Я ничего не преувеличиваю! Ваши законы устарели! Они были созданы в те времена, когда и
люди, и Эльфы были совсем другими, но эти дети — иные.
— Это правда, многие дети совсем не такие, какими я их себе представлял. Если бы я знал, что
Гарри умеет разговаривать со змеями, то…
— То - возненавидел бы его?
Глориан замолчал.
— Я теперь не смогу доверять ему, как прежде, — твердо припечатал он.
— Только из-за этого недоразумения?
— Это — не недоразумение! Он нарушил закон, осквернил священное место. И ты сама знаешь,
что змеи…
— Ничего я не знаю. Вы иногда изумляете меня своими страхами. Вы говорите о ЗЛЕ, но никто
из вас не видел его воочию! Вы боитесь спускаться в священное подземелье, хотя не представляете, чем
оно священно. Твой отец один знает, почему же он хотя бы тебе об этом не расскажет? Почему
разрешает спускаться туда лишь тебе и мне? И почему, раз туда, по слухам, так сложно попасть, дети
смогли открыть его, произнеся лишь одно слово?! Глориан, несмотря на то, что ты меня любишь, я
иногда боюсь тебя, потому что ты — другой! Как же мы будем здесь жить вместе, если на меня все
смотрят косо, детей, которые мне дороги и за которых я в ответе, — гонят, а человека готовы
уничтожить лишь по дурацкому подозрению, что в нем, видите ли, скрыто Зло?
— Хорошо, что ты напомнила об этом человеке. Может, мы опять о нем поговорим? Я думал, что
эту тему мы давно уже закрыли!
— Знаешь, Глориан, после того, что случилось, я уже не так уверена в своем решении, как раньше.
Мне нужно подумать.
— Ты отказываешь мне? Валери, ты не хочешь быть моей женой?
Шуршание кустов с другой стороны скалы выдало приближение еще одного человека.
— А, ты вовремя, — холодно сказала Валери по-эльфийски. — Я так и думала, что ты
подслушиваешь где-нибудь поблизости. Гвеннол, объясни своему «брату», что такое милосердие. Он
этого, кажется, не понимает, но ты-то женщина, ты должна это знать.
— Я не женщина. Я — Эльф, — раздался тонкий глухой голос Гвеннол Дивир. — Милосердие —
это понятие, которое придумали люди.
— И вы утверждаете, будто знаете, что такое Зло? Как можно так говорить. Если не знаешь, что
такое добро и милосердие? Мне жаль вас всех: и тебя, Глор, и тебе, моя ласточка. Сердца у вас нет, вот
что! Если бы оно у тебя было, Гвеннол, ты бы уже кричала повсюду, что любишь его, ты бы напала на
меня и вырывала у меня волосы, била бы меня палкой или сбросила со скалы! Но ты молчишь, ты
принимаешь все это. У тебя холодная душа.
— Я всего лишь поступаю так, как велит наш повелитель.
— Вы страшны, — ужас в голосе Валери заставил Гарри задрожать. — Как можно любить все
живое так, как вы, и вместе с тем так ненавидеть людей? Неужели это лишь потому, что вы умираете, а
они — остаются?
Послышались торопливые шаги по воде.
— Куда ты? — отчаяние в голосе Глориана делало его все же не таким монстром, как в данный
момент, наверное, казалось Валери.
— Я хочу подумать! И я надеюсь, что ты тоже подумаешь, Глор. Я знаю, наше соглашение все еще
в силе, и только моя вздорность сейчас — главное препятствие к нашей свадьбе, но я отдаюсь на волю
собственной вздорности! Я уезжаю в Лес Теней, там-то, надеюсь, меня никто не побеспокоит.
— Безумная! Там же опасно!
— Наплевать! — плеск весла подсказал Гарри, что Валери оттолкнула лодку от берега и поплыла
через озеро.
Молчание. Затем Глориан тихо пробормотал по-эльфийски:
— Гвеннол, где мой отец?
— Правитель вернулся в свой дом, принц Глориан. Он очень рассержен.
— Я пойду, попробую уговорить его.
— Зачем? Пусть они уходят! Пусть уходят все пришлые! От них одно Зло!
— Если они уйдут, Валери тоже не останется, — почти бегом Глориан покинул берег.
Гарри вышел из своего укрытия, думая, что Гвеннол тоже ушла, но она все так же сидела на
берегу, и ее медовую косу заносило снегом.
— А, это ты. Мальчик, который умеет говорить со змеями.
— Это не моя природная способность. Мне ее передал один Черный маг, когда хотел меня убить.
Но его проклятие отскочило и попало в меня самого. Я не знаю, почему так случилось.
— Это часто бывает, — равнодушно заметила Гвеннол. — Разве ты не знаешь, маленький колдун,
что когда один из вас выходит с другим на поединок, то в случае смерти соперника забирает его
волшебные силы? Но это все равно не важно. Это Зло было у него, теперь оно — в тебе.
— Во мне нет Зла! — в ярости выкрикнул Гарри.
— Да? И ты никому не желаешь смерти? Ты никого не можешь ненавидеть? Ты человек, поэтому
Зло спит в тебе всегда. Когда-нибудь оно проснется, — Гвеннол Дивир встала и исчезла так быстро, что
Гарри не успел подумать, как ей можно возразить.
Он опустился на холодный снег и обхватил голову руками.
Что делать? Они сами виноваты — проклятый Малфой, от него все неприятности! Если бы он не
пришел к камню… держу пари, что он уже тогда разнюхивал, как его открыть. Если Эльфы выгонят их
— куда им идти? Если Валери откажется выйти замуж за Глориана, союз домовых эльфов и
волшебников против Вольдеморта распадется, ничто, кроме приказа обожаемого ими принца, не
сможет заставить их выйти воевать против Черного Лорда. А если Валери согласится — она останется
Пирамида