Мальчик улыбнулся:
- Благодарю. Прощай.
И закрыл глаза.
...Один изо всех, он не очнулся от колдовского сна в урочный час.
- ...Должно быть, он просто пожалел меня. Прости меня, если сможешь, что посмел
сказать твои слова вместо тебя.
- Мне не в чем тебя винить. И потом, он сам так решил.
- Он не смог забыть. Я понял до конца, что он твой ученик, когда увидел, что его воля
сильнее моей. И он был прав: память не исчезла, она спит в них - во всех, даже в Гэлли. А я... я
хотел убить память. Этого нельзя простить, я знаю...
- Но ведь они - живы. Благодарю тебя.
- Они перестали быть твоими детьми...
- Это значит лишь, что от своего приемного отца они вернулись к родному.
- Но у приемного - не лучше ли было им?
- Что ж, тогда, может, у своих теперешних приемных родителей они будут счастливее,
чем... Где они теперь? Тайли Мириэль - я знаю. А другие?
Ирмо опустил глаза:
- Йолли и Эйно - воспитанники Манве. Теперь их зовут Амариэ и Глорфиндел. Тайо -
Лаурэ - воспитывался в доме короля Ванъяр Ингве. Даэл, Ойоли, Исилхэ и Тииэллинн - в
Алквалондэ у Олве. Тииэллинн - его приемная дочь. Она...
- Я знаю. Остальные - у Нолдор?
- Да.
- Лучше нам не встречаться. Если вспомнят - не смогут жить здесь. И если... нет, этого не
будет.
Усмехнулся коротко и зло:
- Итак, мой младший брат тоже решил обзавестись учениками. И хорошо защитил род
своих избранников!..
И, неожиданно тихо и обреченно:
- Как же все оказалось просто...
СВЕТ В ЛАДОНЯХ. ОТ ПРОБУЖДЕНИЯ ЭЛЬФОВ ГОДЫ 802-866
Светлые Ванъяр дорожат покоем; они довольны своей судьбой - на что им новые знания,
смущающие их души? И Тэлери не стремятся возвратиться в Смертные Земли. Только Нолдор
были так похожи на - тех... Правда, поначалу они сторонились его, опасливо косясь на тяжелые
железные наручники, навечно оставшиеся на его запястьях - как клеймо, как знак, как
напоминание: он нарушил волю Единого. Потом привыкли и к этому...
И однажды он увидел книги Нолдор.
Мелькор был потрясен. В письменах Эльфов Света была тяжеловесность, не
свойственная легкому, летящему письму Тай-ан; но, несомненно, это была письменность
Эллери Ахэ.
- Кто... дал вам эти знаки?
- Феанаро, - ответил Румил, один из мудрейших Нолдор.
Сердце Черного Валы забилось глухо и тяжело:
Постой; повтори. Эти письмена создал...
- Куруфинве Феанаро, старший сын Финве.
Мелькор замолчал.
- Он по праву считается мудрейшим из Нолдор, - Румил вздохнул. - Когда мы создавали
письменность, у нас ушло на это несколько лет. Но мои письмена не так красивы, да и система
более громоздка. Феанаро талантлив; работу, на которую у меня ушли годы, он сделал за
месяц. Его знаки не слишком похожи на мои; правда, мои удобнее высекать на камне... Да, он
превзошел меня; должно быть, обо мне и моих знаках скоро забудут...
- Нет, - глухо откликнулся Мелькор. - Камень простоит века. А книги... - он замолчал
ненадолго и неожиданно резко закончил, - книги горят.
Румил изумленно взглянул на Мелькора, но Черный Вала поднялся и быстро вышел.
...Когда Мелькор вернулся в чертоги Намо, лицо его было застывшим. Мертвым. Он
молча сел и уставился в одну точку, стиснув руки.
- Что с тобой? - обеспокоенно спросил Намо.
- Тэнгвар, - ответил Мелькор. - Письмена Феанаро. Почему ты не сказал мне? Почему?
- Я... - Намо не мог подобрать слов. - Мелькор, я не мог... не хотел... я не посмел...
Как объяснить?.. Он не записал этого в Книге. Не знал, что будет с Мелькором, когда тот
прочтет.
- Пожалел меня, - тем же ровным голосом сказал Мелькор, - решил, что это меня
сломает. Или побоялся, что я стану мстить.
Намо вздрогнул: Мелькор словно прочитал его мысли. Черный Вала повернулся к нему;
лицо его дернулось в кривой усмешке:
- Ничего. Хоть что-то осталось от них, - с неживым смешком проговорил он, но смех его
перешел то ли в сухой кашель, то ли в рыдание; Черный Вала отвернулся.
- Ты знаешь... они так радовались тому, что могут записывать мысли...
- Мелькор говорил, чуть задыхаясь, - они... все - сами... Я лишь немного... помогал им...
Он снова замолчал. Неожиданно тихо рассмеялся, и Намо с ужасом подумал, что
Мелькор сошел с ума.
- Знаешь... знаешь, что один из них принес мне? Сказки. Ну да, сказки. Его так и
прозвали потом - Сказитель. Понимаешь, он рассказывает... - Мелькор не сказал:
"рассказывал", но не заметил оговорки, - ...о цветах, деревьях, травах... о мире, о птицах и
зверях, о звездах... У него каждый стебель, каждый камень, каждая звезда говорит своим
голосом - и рассказывает свою историю, свою легенду, - Мелькор снова рассмеялся. - Он
говорит: когда подрастут дети, они будут читать это. Знаешь, мне кажется - дети должны
полюбить эти сказки. Мудрые сказки. Да он и сам - большой мудрый ребенок... Странно,
правда? А еще он рассказывает о других мирах. И знаешь, я думаю - наверно, он действительно
их видит...
Мелькор перевел взгляд на Намо. В лице Владыки Судеб ужас мешался с жалостью и
растерянностью. Улыбка исчезла с лица Мелькора. Он снова вернулся в явь.
- Видел, - жестко поправился он. И, после паузы:
- Расскажи, как это было.
Намо отрицательно покачал головой.
- Расскажи. Я имею право знать.
И Намо рассказал.
Рукописи Эльфов Тьмы попали к Ауле. И когда Феанаро решил всерьез заняться
письменностью, Кузнец отдал их своему ученику. Они быстро разобрались, что к чему. Так
Тай-ан превратился в Тэнгвар Феанореан.
- А... книги? Что с ними стало?
Книги сожгли. Там же, в чертогах Ауле. Никто, кроме Феанаро, так и не узнал о них.
Книги, в которых записаны были знания, идущие из Тьмы. Летопись Эльфов Тьмы и их
сказания.
- Ничего не осталось?
- Нет, Мелькор, - голос Владыки Судеб дрогнул.
- Даже памяти... Но твоя Книга, Намо... Скажи, ведь ты же напишешь об этом? Ведь
правда, напишешь? Хоть что-то...
- Я обещаю тебе, я напишу, - почти беззвучно сказал Намо. И повторил, как клятву. - Я
обещаю, Мелькор.
Много открывал Черный Вала Эльфам такого, что не было ведомо прочим Валар; он был
Пирамида