парень... и я даже подумываю о том, чтобы найти ему подружку.
В другое время Гарри сразу попытался бы разубедить Хагрида в целесообразности
этой идеи: перспектива того, что в Запретном Лесу расположится еще один великан,
возможно даже более дикий и жестокий, чем Гроп, была достаточно тревожной, - но
сейчас он почему-то не смог найти в себе достаточных для такого спора сил. Ему
опять захотелось побыть одному, поэтому для того, чтобы поскорее уйти, он
несколькими большими глотками наполовину опустошил свой стакан.
- Теперь все знают, что ты говорил правду, Гарри, - неожиданно мягко сказал
Хагрид. Он внимательно посмотрел на Гарри. - У тебя ведь все нормально, правда?
Гарри пожал плечами.
- Слушай, - Хагрид через стол наклонился к Гарри . - Я знал Сириуса дольше, чем
ты. Он погиб в бою, именно так, как сам хотел бы.
- Он вообще не хотел умирать! - воскликнул Гарри.
Хагрид склонил свою лохматую голову.
- Я и не говорю, что он хотел, - тихо сказал он. - Но все равно, Гарри... Он не
мог сидеть дома, пока другие люди сражались. Он не мог спокойно спать, если
знал, что кому-то нужна его помощь.
Гарри вскочил.
- Мне надо навестить Рона и Гермиону в больничном крыле, - машинально сказал он.
- Ох... - Хагрид явно выглядел расстроенным - Ох, ладно... тогда, Гарри... будь
осторожен. И заходи, если что...
- Хорошо... ладно.
Гарри как можно быстрее подошел к двери и толкнул ее. Он уже шел по лужайке,
залитой солнечным светом, прежде чем Хагрид успел сказать "Пока!" И снова люди
окликали его, когда он проходил мимо. Он на несколько мгновений закрыл глаза,
желая, чтобы все они исчезли, чтобы он мог открыть глаза и никого вокруг не
было.
Несколько дней назад, когда он заканчивал экзамены и имел навязанное
Вольдемортом видение, он отдал бы что угодно, чтобы волшебный мир поверил: он
говорит правду, Вольдеморт жив, и он, Гарри, не лжец и не сумасшедший. Но
теперь...
Он немного прогулялся около озера, сел на его берег, скрытый от чужих взглядов
зарослями кустов, и задумался, пристально глядя на воду, в которой отражался
свет солнца.
Может быть, причиной его желания побыть одному было чувство изолированности от
всех остальных, появившееся с тех пор, как он поговорил с Дамблдором. Невидимый
барьер отделял его от всего остального мира. Он отмечен от других - и был таким
всегда. Но выходит, он никогда не понимал до конца, что именно это означает.
И все же, сидя здесь на берегу озера, пока ужасная тяжесть вины все глубже
вползала внутрь него, пока потеря Сириуса была такой кровоточщей и свежей, он не
смог ощутить в себе хоть сколько-нибудь значительного чувства страха. Светило
солнце, и пространство вокруг наполнял смех прогуливающихся рядом людей, но он
все равно чувствовал какую-то отдаленность от них, как если бы он принадлежал к
другой расе, и, сидя здесь, ему было очень сложно поверить, что убийство так или
иначе войдет в его жизнь или закончит ее...
Он долго сидел там, глядя на воду и пытаясь ни думать о своем крестном, ни
вспоминать, как однажды как раз напротив этого места, на противоположном берегу,
Сириус упал без сознания, пытаясь остановить сотню дементоров...
После того, как солнце закатилось, он понял, что замерз. Он встал и пошел
обратно в замок, по пути вытирая рукавом лицо.
Рон и Гермиона, вылечившись окончательно, покинули больничное крыло за три дня
до конца семестра. Гермиона еще пыталась завести разговор о Сириусе, но Рон взял
привычку шикать всякий раз, когда она упоминала это имя. Гарри пока и сам не
знал, хочет он поговорить о своем крестном или нет, его желания менялись в
зависимости от настроения. Он знал одно: как бы несчастен он сейчас ни был, ему
будет недоставать Хогвартса уже через несколько дней, когда он вернется в
четвертый дом по Тисовой улице. Даже теперь, когда он понял, почему ему надо
возвращаться туда каждое лето, легче от этого не стало. В самом деле,
возвращение домой еще никогда не страшило его больше.
Профессор Амбридж покинула Хогвартс за день до конца семестра. По-видимому, она
каким-то образом выбралась из больничного крыла во время обеда, надеясь уйти
незамеченной, но, к несчастью для нее, она встретила Пивза, который не захотел
терять последний шанс привести в исполнение инструкцию Фреда и с ликованием
погнал ее из здания, поочередно стукая то тростью, то носком, набитым мелом.
Множество учеников выбежали в вестибюль, чтобы пронаблюдать, как она убегала по
дорожке, и деканы факультетов в этот раз сдерживали их лишь вполовину своего
усердия. Профессор МакГонагалл же, опускаясь в кресло около ее учительского
стола после нескольких вялых попыток всех успокоить, не слишком-то тихо выразила
сожаление, что не может пуститься сама провожать Амбридж так как Пивз стянул ее
трость.
Наступил последний вечер, который они проводили в школе. Большинство ребят уже
собрали свои вещи и уже направлялись на празднество, посвященное окончанию
очередного учебного года, но Гарри еще даже не начинал.
- Завтра соберешься - сказал Рон, ожидавший в дверях их спальни. - Пошли, я
проголодался.
- Я недолго. Иди, я догоню.
Но когда дверь спальни закрылась, Гарри не начал собираться быстрее. Меньше
всего ему сейчас хотелось идти на выпускной пир. Он боялся, что Дамблдор в своей
речи начнет говорить о нем. Он был уверен, что не обойдется без упоминания о
возвращении Вольдеморта. Они столько говорили об этом в течение последнего
года...
Гарри вытянул несколько мятых мантий с самого дна своего чемодана, чтобы сложить
их, и тут заметил в его углу что-то небрежно завернутое. Он не помнил, что это
за сверток. Гарри наклонился и вытащил его из-под своих штанов. Несколько секунд
потребовалось ему, чтобы осознать: сверток дал ему Сириус в доме номер
двенадцать по Гриммаулд-Плейс. Он тогда еще сказал: "Используй это, если я тебе
понадоблюсь". Гарри сел на кровать и развернул его - оттуда выпало маленькое
квадратное зеркало. Оно выглядело старым и уж точно было грязным. Гарри поднес
зеркало к глазам и увидел свое отражение, смотревшее на него. Он перевернул
зеркало, на его обратной стороне была записка от Сириуса: "Это зеркало связи, у
меня есть точно такое же. Когда тебе надо будет что-то мне сказать, произнеси
мое имя, ты появишься в моем зеркале, а я в твоем, и мы сможем поговорить. Мы с
Джеймсом использовали эти зеркала, когда нас оставляли после уроков в разных
классах." Сердце Гарри забилось чаще. Он вспомнил, как видел своих умерших
родителей в Зеркале Еиналеж четыре года назад. Он собрался поговорить с Сириусом
еще раз, прямо сейчас... Он огляделся, чтобы убедиться, что рядом никого нет -
спальня была пуста. Он посмотрел на зеркало, трясущимися руками поднес его к
лицу и произнес громко и четко:
- Сириус.
От его дыхания поверхность зеркала затуманилась. Он приблизил зеркало к лицу,
Пирамида