Но слов больше не хватало, от битья вещей больше не было облегчения, ему
хотелось бежать, бежать не оглядываясь, и оказаться где-нибудь, где он не будет
видеть эти глядящие на него ясные синие глаза, это ненавистное спокойное старое
лицо.
Он повернулся на каблуках, подбежал к двери, опять схватился за дверную ручку и
дернул за нее.
Но дверь не открылась. Гарри развернулся к Дамблдору.
- Выпустите меня, - произнес он, дрожа с головы до пят.
- Нет, - сказал Дамблдор просто.
В течение нескольких секунд они смотрели друг на друга.
- Выпустите меня, - опять произнес Гарри.
- Нет, - повторил Дамблдор.
- Если вы этого не сделаете, если вы будете удерживать меня здесь, если вы меня
не отпустите...
- В любом случае, можешь продолжать уничтожение моего имущества, - сказал
Дамблдор невозмутимо. - Осмелюсь заметить, у меня его слишком много.
Он обошел вокруг стола и сел за него, наблюдая за Гарри.
- Выпустите меня, - произнес Гарри ледяным и почти столь же спокойным, как у
Дамблдора, голосом.
- Нет, пока я не выскажусь, - ответил Дамблдор.
- Вы ... и вы думаете, что я хочу ... что я соглашусь... МНЕ ВСЕ РАВНО, ЧТО ВЫ
СКАЖЕТЕ! - зарычал Гарри. - Я не хочу ничего слышать от вас!
- Ты захочешь, - произнес Дамблдор настойчиво. - Ты пока далеко не настолько
зол, насколько должен быть. Если ты нападешь на меня, а я знаю - ты близок к
этому, я хотел бы это заслужить полностью.
- О чем вы говорите?
- Это я виноват в том, что Сириус погиб, - отчетливо произнес Дамблдор. - Или,
вернее сказать, это почти полностью моя вина. Я не настолько высокомерен, чтобы
взять на себя всю ответственность целиком. Сириус был храбрым, умным и
энергичным человеком, а такие люди обычно не соглашаются сидеть дома, скрываясь,
пока остальные, как они полагают, подвергаются опасности. Однако ты не должен
был ни на мгновение верить в то, что была хоть какая-то необходимость в твоем
посещении Отдела Тайн сегодня вечером. Если бы я был откровенен с тобой, Гарри,
так, как должен был, ты давным-давно знал бы, что Волдеморт будет стараться
заманить тебя в Отдел Тайн, и ты никогда бы не поддался на его уловку и не пошел
бы туда этим вечером. И Сириус не последовал бы за тобой. И эта вина лежит на
мне, на мне одном.
Рука Гарри все еще находилась на дверной ручке, но он не сознавал этого. Он не
отрывал взгляда от Дамблдора, чуть дыша, слушая, и едва ли понимая то, что
услышал.
- Пожалуйста, сядь, - сказал Дамблдор.
Это был не приказ, это была просьба. Гарри помедлил в нерешительности, затем
медленно прошел по кабинету, засыпанного теперь серебряными осколками и
деревянной щепой, и сел лицом к столу Дамблдора.
- Насколько я понял, - медленно произнес слева от Гарри Финеас Найджелус, - мой
праправнук, последний из Блэков, мертв?
- Да, Финеас, - ответил Дамблдор.
- Я не верю этому! - отрывисто сказал Финеас.
Гарри повернулся вовремя, чтобы увидеть как Финеас покинул свой портрет, и
понял, что тот пошел навестить другие картины в особняке на площади Гриммолд.
Наверно, он пойдёт от портрета к портрету, через весь дом, призывая Сириуса...
- Гарри, я задолжал тебе объяснение, - сказал Дамблдор. - Объяснение ошибок
старика. Теперь я вижу: все, что я сделал и чего не сделал в отношении тебя,
несет отпечаток моего возраста. Юноше не дано понять, как думает и чувствует
старик. Но и старики виноваты, если забывают, каково это - быть молодыми ... и
я, кажется, в последнее время забыл ...
Восход разгорался, над горами показался ободок ослепительного оранжевого цвета,
а небо над ним стало бесцветным и сияющим. Свет упал на Дамблдора, на серебро
его бровей и бороды, на морщины, избороздившие его лицо.
- Пятнадцать лет назад, когда я увидел шрам на твоем лбу, я догадывался, что это
может означать, - сказал Дамблдор. - Я догадывался, что это знак связи,
соединившей тебя и Волдеморта.
- Вы говорили мне это и раньше, профессор, - сказал Гарри резко. Он не боялся
показаться грубым. Его теперь ничто особенно не волновало...
- Да, - ответил Дамблдор извиняющимся тоном. - Да, но, видишь ли, необходимо
начать с твоего шрама. Поскольку, вскоре после того, как ты воссоединился с
волшебным миром, стало очевидным, что я был прав и твой шрам предупреждал тебя,
когда Волдеморт был рядом с тобой или когда он ощущал сильные эмоции.
- Знаю, - сказал Гарри устало.
- И эта твоя способность - выявлять присутствие Волдеморта, даже когда он
замаскирован, и знать то, что он чувствует, когда он эмоционально возбужден, -
проявилась еще отчетливее с тех пор, как Волдеморт вернул себе тело и полную
силу.
Гарри даже не потрудился кивнуть. Все это уже было ему известно.
- С недавнего времени, - произнес Дамблдор, - я начал беспокоиться о том, что
Волдеморт может узнать о существовании этой связи. И действительно, наступил
момент, когда ты проник настолько глубоко в его разум, что он ощутил твое
присутствие. Я говорю, конечно, о ночи, когда ты был свидетелем нападения на
мистера Уизли.
- Да, Снейп сказал мне, - пробормотал Гарри.
- Профессор Снейп, Гарри, - спокойно поправил Дамблдор. - Но разве ты не
задавался вопросом, почему не я объяснил тебе это? Почему не я обучал тебя
Мыслезащите? И почему я за все эти месяцы даже не увиделся с тобой?
Гарри поднял глаза. Теперь он заметил, что Дамблдор выглядит грустным и усталым.
- Да, - пробормотал Гарри, - да, я спрашивал себя об этом.
- Видишь ли, - продолжал Дамблдор, - я был уверен, что вскоре Волдеморт
попытается силой воздействовать на твой разум, управлять твоими мыслями, уводить
их в неверную сторону, и я старался не давать ему лишний повод. Я был уверен:
если он поймёт, что наши отношения ближе, - или когда-то были ближе - чем
обычные отношения между директором и учеником школы, он воспользуется тобой как
средством для слежки за мной. Я боялся того, КАК он постарается использовать
тебя, боялся, что он сделает попытку овладеть тобой... У меня появились
основания полагать, что в этом я прав. В тех редких случаях, когда мы с тобой
непосредственно сталкивались, мне казалось, что я видел его тень, движущуюся в
глубине твоих глаз ...
Гарри вспомнил, как дремлющая змея поднималась в нем, готовая ударить, когда он
и Дамблдор встречались глазами.
- Однако сегодня Волдеморт показал, что твоя одержимость должна была послужить
не моей гибели. Твоей. Когда ему удалось на несколько мгновений овладеть тобой,
там, в холле Министерства, он надеялся, что я принесу тебя в жертву пытаясь его
Пирамида