бы сбегать к Директрисе и сказать ей, что у нас в классе летает сбежавший
фейерверк?
В результате всего этого Профессор Умбридж провела весь свой первый вечер в
качестве Директрисы, бегая по школе и отвечая на вызовы учителей, никто из
которых, похоже, не мог очистить свои классы от фейерверков без её помощи. Когда
прозвенел последний звонок и ученики с сумками возвращались в Гриффиндорскую
Башню, Гарри с безмерным удовлетворением увидел, как растрёпанная и
перепачканная Умбридж ковыляла с потным лицом из кабинета Профессора Флитвика.
- Большое спасибо, Профессор! - говорил ей Флитвик своим скрипучим голоском. -
Конечно, я бы и сам смог справиться с этими бенгальскими огнями, но я не был
уверен, есть ли у меня для этого полномочия.
Сияя, он закрыл дверь своего кабинета перед её рассерженным лицом.
Этим вечером Фред и Джордж были героями в гостиной Гриффиндора. Даже Гермиона
пробралась через ликующую толпу, чтобы поздравить их.
- Это были замечательные фейерверки, - восхищённо сказала она.
- Спасибо, - ответил Джордж, он был удивлён и доволен одновременно. - Блуждающие
Свисто-громы Уизли. Правда, мы истратили весь наш запас, нам придётся начать всё
сначала.
- Но, думаю, оно того стоило, - добавил Фред, собирая заказы от шумящих
Гриффиндорцев. - Кстати, Гермиона, если хочешь заказать что-нибудь, коробка
Обычных Огней стоит пять галлеонов, а Роскошная Вспышка стоит двадцать...
Гермиона вернулась к столу, где Гарри и Рон сидели, уставившись на свои школьные
сумки так, как будто надеялись, что домашняя работа выпрыгнет оттуда и сама
начнёт делаться.
- А почему бы нам не отдохнуть этим вечером? - весело сказала Гермиона, когда за
окном взмыла одна из ракет Уизли с серебристым хвостом. - В конце концов, в
пятницу начинаются пасхальные каникулы, и у нас будет много времени.
- С тобой всё в порядке? - Рон изумленно посмотрел на нее, не веря своим ушам.
- Ну, раз уж ты спрашиваешь об этом, - ответила Гермиона счастливым голосом, -
ты знаешь, я чувствую в себе немного... бунтарства.
Гарри всё ещё слышал отдалённые взрывы оставшихся фейерверков, когда часом позже
они с Роном пошли спать, и как только он разделся, мимо башни пролетел
бенгальский огонь, все так же уверенно выписывая ругательства.
Зевая, Гарри лёг в кровать. Когда он снял очки, случайные фейерверки,
пролетавшие возле окна, стали расплывчатыми, похожими на искрящиеся облака,
красивые и таинственные на фоне чёрного неба. Он повернулся на бок, гадая, как
чувствовала себя Умбридж после первого дня в должности Дамблдора, и как бы
отреагировал Фудж, если бы услышал, что большую часть дня в школе царил полный
хаос. Улыбаясь своим мыслям, Гарри закрыл глаза...
Свисты и взрывы уцелевших фейерверков за окном постепенно удалялись, или, может
быть, просто он удалялся от них...
Он попал прямо в коридор, ведущий в Отдел Тайн. Он приближался к гладкой чёрной
двери... Только бы она была открытой, только бы она была открытой...
Дверь была открыта. Он оказался в круглой комнате, полной дверей... Он прошел ее
насквозь, дотронулся рукой до одной из одинаковых дверей, и она распахнулась...
Теперь он был в длинной, прямоугольной комнате, наполненной беспорядочным
механическим дребезгом. На стенах плясали блики света, но он не остановился,
чтобы осмотреться... Ему нужно было двигаться дальше.
В самом конце была ещё одна дверь... Она также открылась при его
прикосновении...
И наконец, он оказался в тускло освещенной комнате, высокой и широкой, как
церковь, там рядами возвышались полки, заполненные маленькими пыльными
стеклянными шарами... Сердце у Гарри застучало от возбуждения... Он знал, куда
идти... Он побежал вперёд, и в этой огромной заброшенной комнате не было слышно
шагов...
В этой комнате было что-то, чего он очень сильно хотел...
Что-то, чего хотел он... Или хотел кто-то другой...
Его шрам болел...
БАХ!
Гарри тотчас же проснулся, смущённый и раздраженный. Тёмная спальня была
наполнена звуками смеха.
- Здорово! - воскликнул Симус, его силуэт был виден на фоне окна. - Думаю, одно
из тех Катерининых колёс столкнулось с ракетой, и, похоже, они зацепились друг
за друга, смотрите!
Гарри слышал, как Рон и Дин выбирались из кроватей, чтобы посмотреть. Он лежал
совершенно спокойно и беззвучно, боль в шраме утихала, он чувствовал себя крайне
разочарованным, что-то удивительное ускользнуло от него в самый последний
момент... Он был так близко на этот раз!
Мимо окон Гриффиндорской башни пролетали сверкающие розовые и серебристые
крылатые поросята. Гарри лежал и слушал одобрительные возгласы Гриффиндорцев в
спальнях под ними. В животе у него неприятно сжалось, когда он вспомнил, что
вечером у него будет занятие по Перезаграждению.
*
Весь следующий день Гарри с беспокойством гадал, что скажет Снейп, если
обнаружит, насколько далеко Гарри проник в Отел Тайн во время своего последнего
сна. С чувством вины он осознал, что он не разу не тренировался в
Перезаграждении со времени их последнего занятия: слишком многое случилось с тех
пор, как Дамблдор покинул школу, Гарри был уверен, что не смог бы очистить свой
разум даже если бы попытался. Тем не менее, он сомневался, что Снейп примет это
извинение.
В последний момент он попытался немного потренироваться днем, во время уроков,
но это было бесполезно. Каждый раз, когда он замолкал и пытался сосредоточиться,
чтобы освободиться от всех мыслей и эмоций, Гермиона спрашивала, не плохо ли
ему, и вдобавок, он решил, что уроки, когда учителя забрасывают класс вопросами,
это не лучшее время для очищения разума.
Приготовившись к худшему, после ужина Гарри отправился в кабинет Снейпа. Но
посреди Вестибюля он заметил Чу, спешащую к нему.
- Сюда, - сказал он, обрадовавшись поводу оттянуть встречу со Снейпом, и поманил
её в угол Вестибюля, где стояли огромные песочные часы. Гриффиндорские уже почти
совсем опустели. - Ты в порядке? Умбридж не расспрашивала тебя о ДА?
- О, нет, - торопливо ответила Чу. - Нет, это было просто... Ну, я только хочу
сказать... Гарри, я никогда бы не подумала, что Мариетта может проговориться...
- А, хорошо, - уныло ответил Гарри. Он подумал, что Чу, пожалуй, стоило бы
поаккуратнее выбирать подруг; он, правда, слышал, что Мариетта все еще лежала
больничном крыле, а Мадам Помфри пока не добилась никаких успехов в излечении её
прыщей, но это было слабым утешением.
- Она замечательный человек, в самом деле, - сказала Чу. - Она всего лишь
ошиблась...
Пирамида