через минуту тренировки тот почти сбил его, и Гарри пришлось использовать
"Бочку с захватом ленивца", чтобы избежать падения. К сожалению, Анжелина
не заметила этого. Она, похоже, вообще не могла ничего видеть; ни один из
них не знал, что делали другие. Ветер крепчал; даже на расстоянии Гарри
мог слышать капли дождя, барабанящие по поверхности озера.
Анжелина продержала их в таком состоянии почти час, прежде чем признать
поражение. Она вела свою промокшую и рассерженную команду в раздевалку,
утверждая, что тренировка не была впустую потраченным временем, хотя ее
голосу явно не хватало убежденности. Фред и Джордж выглядели особенно
раздраженными; оба шли на "кривых ногах" и вздрагивали с каждым движением.
Гарри слышал их приглушенные жалобы и разговоры о том, как они теперь
будут сушить волосы.
- Я думаю, часть моего тела просто разбита, - сказал Фред с отчаянием в
голосе.
- Моего вообще нет, - сказал Джордж, сквозь сжатые зубы. -Но оно
пульсирует как бешеное... сильнее, чем когда бы то ни было.
- Ой! - вскрикнул Гарри.
Он прикоснулся полотенцем к своему лицу, и глаза его свело от боли. Шрам
на его лбу горел и болел сильнее, чем все последние несколько недель.
- Что случилось? - раздались несколько голосов.
Гарри появился из-за своего полотенца. Раздевалка выглядела размытой,
потому что он был не в очках, но он ощущал, что все лица обращены к нему.
- Ничего, - пробормотал он, - я ткнул себя пальцем в глаз, только и всего.
Но он выразительно взглянул на Рона, и они вдвоем задержались в
раздевалке. Все остальные двинулись наружу, укутываясь в плащи и натягивая
шляпы низко на уши.
- Что случилось? - произнёс Рон в тот момент, когда Алисия последней
скрылась за дверью. - Это опять твой шрам?
Гарри кивнул.
- Но... - Рон испуганно шагнул к окну и посмотрел на дождь, - он теперь не
может быть рядом с нами, ведь так?
- Нет, -сказал Гарри, опускаясь на скамью и потирая лоб. - Он, вероятно,
за многие мили отсюда. Шрам болит, потому что... он... сердится.
Гарри вообще не хотел всего этого говорить. Он словно слышал свои слова со
стороны, как будто их говорил какой-то незнакомец. И все же он знал, что
говорит правду. Он не понимал, каким образом, но он знал; Волдеморт, где
бы он ни был и что бы он ни делал, был в ярости.
- Ты видел его? - спросил испуганный Рон, - У тебя было видение, что ли?
Гарри все еще продолжал сидеть, уставившись на свои ноги, давая своему
мозгу расслабиться после боли. Беспорядочная путаница форм... воющий
натиск голосов...
- Он хочет что-то сделать, но это не получается достаточно быстро, -
прошептал Гарри.
Снова он почувствовал удивление, слыша слова, выходящие из его
собственного рта, и все же был совершенно уверен в том, что они были
правдой.
- Но... откуда ты знаешь? - спросил Рон.
Гарри закрыл глаза руками, надавливая на веки ладонями. Перед ним
заискрились маленькие звезды. Он чувствовал, что Рон сел рядом и
вглядывается в него.
- Это было примерно, как в последний раз? - сказал Рон более спокойным
голосом. - Когда твой шрам начал болеть в кабинете Умбридж? Ты-Знаешь-Кто
был сердит?
Гарри отрицательно покачал головой.
- Что же тогда?
Гарри мысленно вернулся назад. Тогда он смотрел на лицо Умбридж... его
шрам болел... но он ощущал в животе странное, прыгающее чувство ...
счастливое чувство... Он не понимал, что происходит, поскольку вообще-то
чувствовал себя очень несчастным...
- Последний раз это случилось потому, что тот был доволен, - сказал Гарри.
- Действительно доволен: он думал, что должно случиться что-то для него
очень хорошее... И ночью, перед нашим возвращением в Хогвартс (Гарри
вспомнил момент, когда его шрам начал болеть особенно сильно: в его и Рона
спальне в Гриммаулд-Плейс), - он был разъярен.
Гарри оглянулся на зевнувшего Рона.
- Ты мог бы попросить помощи у Трелони, - сказал тот с опаской.
- Я не собираюсь слушать её пророчества, - ответил Гарри.
- А ты знаешь, что делаешь? - спросил Рон испуганно и вместе с тем с
интересом. - Ты читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого!
- Нет, - сказал Гарри, покачав головой. - Это больше похоже на его
настроения, чем на мысли. Я чувствую вспышки его настроения. Дамблдор
рассказал мне кое-что о том, что случилось в прошлом году. Он сказал, что,
когда Волдеморт был около меня, или когда он чувствовал ненависть, я мог
это ощущать. А теперь я чувствую, и когда он радуется...
Возникла пауза. Ветер и дождь хлестали по зданию.
- Ты должен сообщить об этом кому-нибудь из старших, - сказал Рон.
- Я сказал Сириусу во время нашего последнего разговора.
- Расскажи ему и об этом случае!
- Разве я могу? - сказал Гарри мрачно. - Умбридж следит за совами и за каминами.
- Тогда Дамблдору.
- Я только что сказал тебе: он уже знает, - ответил Гарри, вставая на ноги, беря
плащ с вешалки и накидывая его на себя. - Нет смысла рассказывать ему об этом
снова.
Рон застегивал плащ, задумчиво наблюдая за Гарри.
- Дамблдор хочет знать, - сказал он.
Гарри пожал плечами.
- Пошли. Мы еще должны попрактиковаться в заклинаниях Безмолвия.
Они замолчали и поспешили за всеми сквозь темноту, поскальзываясь и
спотыкаясь на грязной лужайке. Гарри был в глубокой задумчивости. Он
неотступно размышлял над тем, что же хотел сделать Волдеморт. Что именно у
него не получилось так быстро, как он хотел?
- У него появились какие-то новые планы, - думал Гарри. -
Планы, которые он может привести в действие только посредством какой-то
хитрости... Он хочет добраться до чего-то подобного оружию... До чего-то,
что он не получил в прошлый раз...
Гарри не думал об этом в течение нескольких минувших недель. Он был
слишком поглощен тем, что происходило в Хогвартсе, был слишком занят
продолжающимися сражениями с Умбридж, несправедливостью Министерства... Но
теперь события недавнего прошлого отчётливо всплыли в памяти и заставили
задуматься. Гнев Волдеморта имел бы смысл, если бы он был все так же далек
Пирамида