Наконец они подошли к входу в Гриффиндорскую башню, скрытую за большим
портретом толстушки в платье из розового шёлка.
«Пароль?» — потребовала она у новоприбывших.
«Галиматья, — ответил Джордж, — мне внизу сказал префект».
Портрет повернулся, как на шарнирах, и открыл отверстие в стене, через
которое они все и пролезли. Поленья потрескивали в камине, посылая тепло во все
концы круглой гостиной Гриффиндора, обставленной мягкими креслами и столиками.
Эрмиона мрачно взглянула на весело пляшущие огоньки и тихо сказала: «Рабский
труд!», а затем, распрощавшись со всеми, отправилась в спальню девочек.
Гарри, Рон и Невилл взобрались по последней винтовой лестнице в свою
спальню, которая располагалась на самой верхушке башни. В их комнате было пять
кроватей под красными балдахинами. Чемоданы владельцев уже стояли у подножий
кроватей. Дин и Шэймус ложились спать. У изголовья своей кровати Шэймус приколол
ирландскую розетку, а Дин повесил фотографию Виктора Крума над ночным столиком
рядом с висевшим уже там плакатом футбольной команды Вест Хэм.
«Это не лечится!» — вздохнул Рон, качая головой, глядя на совершенно
неподвижные фигуры футболистов.
Надев пижамы, Гарри, Рон и Невилл забрались в постели. Кто-то, должно быть
домашний эльф, положил им под одеяла грелки. Было так тепло и приятно лежать в
кровати и слышать вой бури за окном.
«Знаешь, может я и попробую, — зевая, сказал Рон, — если Фред и Джордж
придумают, как… кто его знает?»
«Ага», — согласился Гарри.
Он повернулся на бок, закрыл глаза и размечтался… Он обдурил
беспристрастного судью и тот поверил, что ему семнадцать лет… Его выбрали в
защитники Хогвартса… он стоит перед замком, триумфально подняв вверх обе руки, и
вся школа аплодирует ему и приветствует его криками… Он только что победил на
Трёхмаговом Турнире… Среди толпы особенно выделялось лицо Чоу, с восхищением
глядящей на него…
Гарри улыбнулся в подушку и порадовался, что Рон не может прочесть его
мыслей.
Глава тринадцатая
ХМУРИ ДИКИЙ ГЛАЗ
К утру буря улеглась, но потолок в Большом зале всё ещё выглядел довольно
хмуро. Свинцовые облака медленно проплывали над головами Гарри, Рона и Эрмионы,
внимательно изучавшими за завтраком свои новые расписания. За соседним столом
Фред, Джордж и Ли Джордан обсуждали волшебные способы взросления и проникновения
в список кандидатов Трёхмагового Турнира
«Сегодня — ничего. Всё утро — на улице, — говорил Рон, проводя пальцем по
расписанию понедельника, — Травоведение с Хаффлпаффцами и Уход за Волшебными
Животными… чёрт, опять со Слитеринцами…»
«После обеда — двойное Прорицание!» — простонал Гарри, рассматривая своё
расписание. После Алхимии, Прорицание было его самым ненавистным предметом.
Профессор Трелони периодически пророчила Гарри гибель, что чрезвычайно
действовало ему на нервы.
«Я бросила Прорицание. И тебе советую, — радостно сообщила Эрмиона,
намазывая маслом гренку, — тогда ты сможешь записаться на что-нибудь более
полезное, например, на Гадание по Числам».
«А ты, я вижу, закончила голодовку», — заметил Рон, следя как она
намазывает сверху толстый слой варенья.
«Я решила, что это не самый лучший способ борьбы за права эльфов», —
заносчиво отозвалась Эрмиона.
«И, кроме того, ты проголодалась…» — ухмыльнулся Рон.
В этот момент раздался громкий шелест, и в окна влетела сотня сов, несущих
утреннюю почту. Гарри взглянул вверх, но среди коричнево-серой массы не увидел
белого пятна. Совы кружили над столами в поисках своих адресатов. Большая
неясыть отыскала Невилла Лонгботтома и бросила ему на колени пакет — Невилл
всегда забывал что-нибудь дома. По другую сторону столовой филин Драко Малфоя
сидел у него на плече, нагруженный обычным запасом конфет и печенья, присланных
из дома. Пытаясь подавить поднимающееся в груди чувство разочарования, Гарри
снова принялся за кашу. А вдруг что-то случилось с Хедвиг, и Сириус не получил
его письма?
Он никак не мог избавиться от этих мрачных мыслей всю дорогу в теплицу
номер три, куда они шли по промокшим овощным грядкам. В теплице от дурных мыслей
его отвлекла Профессор Росток, которая продемонстрировала классу самые уродливые
растения, которые он когда-либо видел. Они совсем не были похожи на растения, а
скорее на огромных, жирных, чёрных слизняков, торчащих из земли. Все они слегка
извивались, и на каждом красовалось несколько крупных блестящих похожих на
опухоли наростов, наполненных жидкостью.
«Буботубы, — живо объяснила им Профессор Росток. — Их нужно выжать и
собрать гной…»
«Собрать что!?» — с отвращением переспросил Шэймус Финниган.
«Гной, Финниган, гной, — повторила Профессор Росток, — и этот гной —
чрезвычайно ценный, так что не пролейте ни капли. Вы будете собирать его в эти
бутылки. Наденьте перчатки из драконьей кожи. Концентрированный буботубный гной
может плохо подействовать на голую кожу».
Выжимать буботубы было противно, но, в то же время, это занятие приносило
какое-то необъяснимое удовлетворение. Когда опухоль лопалась, из неё обильно
вытекала густая желтовато-зелёная жидкость, от которой разило бензином. Они
собирали её в бутылки, согласно инструкциям Профессора Росток и к концу урока
собрали пару литров.
«Вот радость-то для Мадам Помфрей! — воскликнула Профессор Росток,
закупоривая пробкой последнюю бутылку. — Прекраснейшее средство против плохо
поддающихся лечению прыщей, этот буботубный гной! Облегчит страдания студентов,
которые прибегают к отчаянным мерам, чтобы избавиться от упрямых прыщей!»
«Вроде бедной Элоизы Миджен, — приглушённым голосом сказала Ханна Аббот из
Хаффлпаффа, — она пыталась свои проклясть».
«Глупышка! — вздохнула Профессор Росток. — К счастью Мадам Помфрей удалось
поставить ей нос на место!»
Оглушительный звонок понёсся из замка по мокрым газонам, оповещая об
окончании урока. Класс разделился на две части: Хаффлпаффцы поспешили вверх по
каменной лестнице на Преобразование, а Гриффиндорцы направились в
противоположном направлении, вниз по склону к хижине Хагрида на опушке
Пирамида