Профессор Трелони, тоненькая, как тростинка, женщина в огромных очках,
делавшими её глаза непропорционально большими для её маленького лица, взирала на
Гарри с глубокой печалью, которая неизменно наплывала на неё, когда она его
видела. Огонь отражался в многочисленных бусах, цепочках и браслетах, которые,
как обычно, украшали её персону.
«Ты чем-то озабочен, дорогой мой, — трагическим тоном обратилась она к
Гарри. — Моё Внутреннее Око взирает прямо сквозь твою телесную оболочку, оно
проникает через твоё бесстрастное лицо прямо в волнующуюся душу в твоей груди. И
с глубоким сожалением я должна сообщить тебе, что ты тревожишься не без
основания! Я вижу, что тебя ждут трудности, увы… да-да… Я опасаюсь, что то, чего
ты страшишься, свершится… и, вероятно, скорее, чем ты предполагаешь…»
Она говорила всё тише и тише, и последние слова произнесла уже шепотом. Рон
закатил глаза, а Гарри продолжал сидеть с каменным лицом. Профессор Трелони
проплыла мимо них и уселась в глубокое, украшенное крыльями кресло у камина,
спиной к огню и лицом к классу. Лавендер Браун и Парвати Патил, которые обожали
Профессора Трелони, сидели на пуфиках прямо у её ног.
«Дорогие мои, настал час проконсультироваться со звёздами, — сказала она. —
Движение планет и таинственные предзнаменования являются только тем, кто в
состоянии достигнуть понимания шагов небесной пляски. Человеческую судьбу можно
разгадать по лучам, исходящим от планет, которые сплетаются…»
Но Гарри уже не слушал. Ароматный огонь всегда навевал на него дремоту и
вводил его в состояние отупения, а бубнящие поучения Профессора Трелони о
предсказании будущего никогда, мягко говоря, не завораживали его. Но мысль о
том, что она только что предсказала ему, не оставляли его в покое: «Я опасаюсь,
что то, чего ты страшишься, свершится…»
«Но Эрмиона оказалась права, — раздражённо подумал он, — Профессор Трелони
и вправду старая мошенница», — он ничего не страшился в тот самый момент, совсем
ничего… ну, если только не считать того, что он волновался за Сириуса, не
поймали ли его… но что могла знать об этом Профессор Трелони? Он давно уже
пришёл к выводу, что её предсказания были не чем иным, как удачными догадками,
поведанными зловещим тоном.
Не считая, конечно, того единственного предсказания в конце прошлого года,
когда она предвещала, что Волдеморт опять воспрянет… Даже сам Дамблдор
согласился, что она была в самом настоящем трансе, когда Гарри описал ему её
состояние…
«Гарри!» — прошептал Рон.
«Что?»
Гарри обернулся. Весь класс уставился на него. Он выпрямился. Кажется, он
начал засыпать, разомлев и погрузившись в свои мысли.
«Я говорила, мой дорогой, что ты, определённо, родился под пагубным
влиянием Сатурна», — проговорила Профессор Трелони с оттенком негодования в
голосе. Она была явно возмущена тем, что он не внимает каждому её слову.
«Я извиняюсь, рождён под чем?» — переспросил Гарри.
«Под Сатурном, дорогой мой, под планетой Сатурн! — пояснила Профессор
Трелони, раздражённая тем, что это известие не произвело на него никакого
эффекта. — Я говорила, что в час твоего появления на свет Сатурн, совершенно
очевидно, находился в позиции силы… Твои чёрные волосы… твой небольшой рост…
трагические события твоей жизни в таком нежном возрасте… Скажи, ведь ты родился
посреди зимы?»
«Нет, — ответил Гарри, — я родился в июле».
Рон не смог удержаться от смеха, но вовремя спохватился и притворился, что
закашлялся.
Полчаса спустя они оба трудились над запутанной астрологической таблицей, в
которую им нужно было внести позиции планет в момент их появления на свет. Это
было трудоёмкой работой, для которой им постоянно нужно было заглядывать в
графики и высчитывать углы.
«У меня каким-то образом выходят два Нептуна, — нахмурившись заметил Гарри,
некоторое время поработав над таблицей, — такого быть не может, а?»
«А-а-а… Гарри,- ответил Рон, подражая мистическому пришёптыванию Профессора
Трелони, — появление в небе сразу двух Нептунов является знаком того, что
родился коротышка в очках…»
Шэймус и Дин, которые трудились над своими картами рядом с ними, громко
захихикали, но их смех заглушил восторженный визг Лавендер Браун: «Профессор!
Только взгляните! У меня вышла непредусмотренная планета! О-о-о! Что это за
планета, профессор?»
«Это — Венера, дорогая моя», — сообщила Профессор Трелони, глядя ей через
плечо.
«Лавендер, можно мне тоже взглянуть на твою венерическую карту?» —
поинтересовался Рон.
К несчастью его услышала Профессор Трелони и вероятно именно поэтому, она
решила побольше задать им на дом.
«Вы должны будете детально проанализировать, какой эффект произведёт на вас
движение планет в грядущем месяце, используя свою астрологическую таблицу, —
сказала она таким резким голосом, что больше напоминала Профессора МакГонагалл,
чем воздушно-волшебную саму себя, — и не позже, чем к понедельнику. И никаких
отговорок!»
«Жалкая, дряхлая летучая мышь! — с горечью проговорил Рон, спускаясь вниз
по лестнице и направляясь в Большой Зал на ужин в толпе учеников. — Все выходные
придётся над этой чушью трудиться, это уж точно!»
«Много задали? — задушевно спросила Эрмиона, поравнявшись с ними. — А
Профессор Вектор ничего нам не задала…»
«Молодец, Профессор Вектор», — угрюмо сказал Рон.
Они вошли в вестибюль, где уже стояла очередь на ужин. Они встали в конец
очереди, когда за их спинами кто-то прокричал:
«Висли, эй, Висли!»
Гарри, Рон и Эрмиона обернулись. За ними стояли Малфой, Крабб и Гойл, явно
жутко чем-то довольные.
«Что?» — резко ответил Рон.
«Твоего папашу опять пропечатали, Висли!» — радостно сообщил Малфой, махая
перед его носом свежим выпуском Ежедневного Оракула. Он специально повысил
голос, чтобы весь зал его услышал: «На-ка, послушай!»
ДАЛЬНЕЙШИЕ ОПЛОШНОСТИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Похоже, что проблемам Министерства Магии ещё не пришёл конец, пишет наш
специальный корреспондент Рита Москита. Ещё не остыв от критики за неудачу,
постигшую Министерство в организации Кубка Мира по Квиддитчу, и, всё ещё, будучи
не в состоянии объяснить исчезновение одной из работающих там колдуний,
Министерству пришлось вчера краснеть за проделки Арнольда Висли из Отдела
Злоупотребления Вещами Магглов.
Пирамида