наклонился, легко поднял дверь и повесил ее на прежнее место. Шум грозы стал
тише… Великан оглядел всю компанию.
“Не могли бы вы предложить мне чашечку чая? Это было нелегкое путешествие…”
Он прошагал к дивану, где сидел Дадли, скованный страхом.
“Подвинься, толстяк”, - проговорил незнакомец.
Дадли пискнул и побежал к матери, замершей от ужаса позади дяди Вернона.
“А, вот и Гарри”, - обрадовался великан.
Гарри взглянул в дикое лицо и увидел, что в глазах-жуках притаилась улыбка.
“Когда я видел тебя в последний раз, ты был совсем еще младенцем, - сказал
великан. - Ты похож на отца, но у тебя глаза матери”.
Дядя Вернон издал странный дребезжащий звук.
“Я требую, чтобы вы ушли, сэр! - сказал он. - Вы нарушаете право частной
собственности!”
“А, заткнись, Десли”, - сказал великан; он перегнулся через спинку дивана,
выхватил ружье из рук дяди Вернона, завязал его узлом, как будто оно было
резиновым, и бросил его в угол комнаты.
Дядя Вернон пискнул, как раздавленная мышь.
“Ладно, Гарри, - как ни в чем не бывало продолжал великан, поворачиваясь
спиной к Десли, - с Днем Рождения. Вот кое-что для тебя - я слегка помял его, но
на вкус он замечательный”.
Из внутреннего кармана своего черного пальто он достал немного раздавленную
коробку. Гарри дрожащими пальцами открыл ее. Внутри был большой, липкий
шоколадный торт с надписью зеленой глазурью: “С Днем Рождения, Гарри”.
Гарри взглянул на великана. Он собирался поблагодарить его, но слова где-то
потерялись, и вместо этого он сказал: “Кто вы?”
Великан усмехнулся.
“И правда, я не представился. Рубеус Хагрид, хранитель ключей и земель
Хогвартса”.
Он протянул свою огромную ладонь и потряс Гарри руку.
“Итак, как насчет чая? - сказал он, потирая руки. - Я бы не отказался от
очень крепкого”.
Его взгляд упал на пустоту за каминной решеткой со скрученными пакетами
из-под чипсов. Великан фыркнул. Он склонился над камином; что он сделал, никто
не разглядел, но когда он отошел секундой позже, там пылал огонь. Он наполнил
сырую хижину мерцающим светом, и Гарри почувствовал проникающее тепло, точно
оказался в теплой ванне.
Гигант вернулся на диван, заскрипевший под его тяжестью, и начал доставать из
карманов всякую всячину: медный котелок, мягкую упаковку сосисок, кочергу,
чайник, несколько отбитых кружек и бутылку с какой-то янтарного цвета жидкостью,
из которой он отхлебнул, прежде чем запустить процесс приготовления. Скоро
хижина наполнилась звуками и запахом жареных сосисок. Никто не сказал ни слова,
пока великан готовил, но когда он снял первые шесть сочных, чуть подгорелых
сосисок с кочерги, Дадли заерзал. Дядя Вернон сказал резко: “Не трогай ничего,
чтобы он тебе ни дал, Дадли”.
Великан усмехнулся.
“Тебе, пончик, и твоему сыночку, толстеть дальше некуда, поэтому не
волнуйся”.
Великан передал сосиски Гарри, который так проголодался, что ему казалось, он
не ел ничего вкуснее, и он никак не мог отвести глаз от великана. Наконец, так
как никто, видимо, не собирался ничего объяснять, Гарри сказал: “Извините, но я
еще не знаю кто же вы все-таки такой”.
Великан сделал глоток чаю и утер рот тыльной стороной ладони.
“Зови меня Хагрид, - сказал он. - Как все. И как я сказал, я хранитель ключей
в Хогвартсе. Ты в курсе про Хогвартс, конечно”.
“Гм - нет”, - сказал Гарри.
Хагрид был шокирован.
“Извините”, - быстро сказал Гарри.
“Извинить? - пролаял Хагрид, поворачиваясь к Десли, отступившим обратно в
тень. - Это они должны извиняться! Я знал, что ты не получил письма, но чтобы ты
не был в курсе про Хогвартс! Ты никогда не интересовался, где твои предки всему
научились?”
“Научились чему?” - спросил Гарри.
“ЧЕМУ? - прогремел Хагрид. - Погоди минутку!”
Он поднялся на ноги. Казалось, он в гневе заполнил всю хижину. Десли жались к
стене.
“Вы хотите сказать, - прорычал он Десли, - что этот мальчик - этот мальчик! -
ничего не знает - ни о чем?”
Гарри подумал, что Хагрид зашел слишком далеко. Он ведь учился в школе, и его
оценки были очень даже ничего.
“Я кое-что знаю, - сказал он. - Математику, например, или там еще что”. Но
Хагрид просто махнул рукой и произнес: “Про наш мир, я хочу сказать. Твой мир.
Мой мир. Мир твоих родителей”.
“Какой мир?”
Казалось, Хагрид сейчас взорвется.
“ДЕСЛИ!” - взревел он.
Очень бледный дядя Вернон прошептал что-то вроде “Мимблвимбл”. Хагрид дико
взглянул на Гарри.
“Но ты должен знать про отца и мать, - сказал он. - Я хочу сказать, что они
знамениты. И ты знаменит”.
“Что? Мои мама и папа не были знамениты, разве нет?”
“Ты не знаешь… Ты не знаешь…” - Хагрид запустил пятерню в свою шевелюру,
устремив на Гарри дикий взгляд.
“Ты не знаешь, кто ты такой?” - спросил он наконец.
Внезапно дядя Вернон подал голос. “Немедля прекратите! Я запрещаю вам
рассказывать мальчику что бы то ни было!”
Даже более храбрый человек, чем дядя Вернон дрогнул бы от того взгляда
Хагрида; когда великан заговорил, в каждом слоге звучала ярость:
“Вы никогда не говорили ему? Никогда не говорили, что было в письме, которое
ему оставил Дамблдор? Я был там! Я видел, как он его оставил, Десли! И вы не
сказали ему ничего за все эти годы?”
“Не сказали чего?” - спросил Гарри нетерпеливо.
“СТОЙТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ!” - пролаял дядя Вернон в панике.
Тетя Петуния задохнулась от ужаса.
“А - идите вы оба к черту, - сказал Хагрид. - Гарри - ты волшебник”.
В хижине наступила тишина. Только шумело море, и свистел ветер.
“Я - кто?” - выдохнул Гарри.
“Волшебник, конечно, - сказал Хагрид, усаживаясь на диван, который заскрипел
и просел еще ниже. - И будешь очень хорошим волшебником, когда подучишься. С
такими родителями, как у тебя, кем ты еще можешь быть? И я думаю, сейчас как раз
пора прочитать твое письмо”.
Пирамида