проезжающих машин и думал…
Они завтракали безвкусными кукурузными хлопьями и холодными помидорами, с
металлическим привкусом, на тостах. Они почти закончили, когда к столу подошла
хозяйка отеля:
“Извините, среди вас нет мистера Г. Поттера? У меня на конторке сотня писем”.
Она протянула одно, чтобы они смогли разобрать адрес, написанный зелеными
чернилами:
Мистеру Г. Поттеру,
Комната 17,
Гостиница “У железной дороги”,
Город Коксовик
Гарри потянулся за письмом, но дядя Вернон ударил его по руке. Женщина
смотрела на него с удивлением.
“Я возьму их” - сказал он, быстро вставая и следуя за ней к выходу из
ресторана.
“Не лучше ли просто поехать домой, дорогой?” - предложила тетя Петуния робко
через несколько часов, но, казалось, дядя Вернон не услышал. Никто не понимал,
что он ищет. Он привез их в лесную чащу, вышел из машины, огляделся, покачал
головой, залез обратно, и они поехали дальше. То же самое произошло на
вспаханном поле, на подъемном мосту и на верхнем ярусе многоуровневой
автостоянки.
“Папа сошел с ума, да, мам?” - спросил Дадли со скукой в голосе позже в тот
день. Дядя Вернон остановился на побережье, запер их в машине и исчез.
Пошел дождь. Большие капли стучали по крыше. Дадли захныкал.
“Сегодня понедельник, - сказал он матери. - Великий Гумберто сегодня вечером.
Я хочу быть рядом с телевизором”.
Понедельник. Что-то шевельнулось у Гарри в голове. Если сегодня понедельник -
а Дадли обычно точно знает, какой день недели из-за телевизора - тогда завтра,
во вторник, у него одиннадцатый день рождения. Конечно, нельзя сказать, что у
него были веселые дни рождения - в прошлом году Десли подарили ему крючок для
одежды и пару старых носок дяди Вернона. Но ведь не каждый же день тебе
исполняется одиннадцать лет.
Дядя Вернон вернулся, улыбаясь. Он принес длинный тонкий пакет и не ответил,
когда тетя Петуния спросила, что он купил.
“Я нашел идеальное место! - сказал он. - Пошли! Выходите из машины!”
Снаружи было очень холодно. Дядя Вернон кивнул в сторону острова, похожего на
кусок скалы в море. Ютившаяся наверху этой скалы хижина казалась самой убогой из
всех, что можно было себе представить.
“Сегодня вечером обещают шторм! - сказал дядя Вернон ликующе, хлопая в
ладоши. - А этот джентльмен был так добр, что одолжил нам свою лодку!”
Беззубый старичок вразвалочку подошел к ним, указывая с довольно неприятной
усмешкой на старую гребную лодку, подпрыгивающую внизу на серых волнах.
“Я достал немного еды, - сказал дядя Вернон. - Свистать всех наверх!”
В лодке было холодно. Ледяная морская вода, дождь, стекающий за шиворот и
промозглый ветер, бьющий в лицо. После, казалось, нескольких часов они достигли
утеса, где дядя Вернон, оступаясь и поскальзываясь, повел их наверх к несчастной
хижине.
Внутри было просто ужасно. Пахло водорослями, ветер свистел в щели в
деревянных стенах, а в очаге было сыро и пусто. К тому же в хижине было всего
две комнаты.
Немного еды в понимании дяди Вернона оказались пакетом чипсов для каждого и
четырьмя бананами. Он попытался зажечь огонь, но пакеты только дымили и
сжимались.
“Парочка писем сейчас бы пригодилась, а?” - сказал он радостно.
Он был в очень хорошем настроении. Вероятно, он думал, что никто не сможет
добраться к ним в шторм и доставить почту. Гарри был согласен, и эта мысль его
не радовала.
Когда наступила ночь, разразился обещанный шторм. Брызги высоких волн
разбивались о стены хижины, и яростный ветер стучал в грязные окна. Тетя Петуния
нашла несколько заплесневелых одеял в соседней комнате и сделала постель для
Дадли на изъеденном молью диване. Она и дядя Вернон улеглись на слежавшиеся
комками матрасы во второй комнате, а Гарри предоставили возможность найти самый
мягкий кусочек пола и съежиться под самым тонким и рваным одеялом.
Шторм становился сильнее и сильнее. Гарри не мог уснуть. Он дрожал и
ворочался, пытаясь устроиться поудобнее, его желудок сжимался от голода. Храп
Дадли тонул в низких раскатах грома, который начал греметь ближе к полуночи.
Светящийся циферблат часов Дадли, которые свисали с края дивана вместе с его
толстой рукой, сказал Гарри, что через десять минут ему исполнится одиннадцать
лет. Он лежал и смотрел, как приближается его день рождения, любопытствуя, а
вспомнят ли Десли о нем вообще, думая, где сейчас тот, кто писал письма.
Осталось пять минут. Он услышал, как снаружи что-то скрипнуло. Он надеялся,
что крыша не обрушится, хотя, может быть, если она обрушится, станет теплее.
Четыре минуты. Может быть, дома будет так много писем, когда они вернутся, что
удастся как-нибудь утащить одно.
Три минуты. Почему море так громко бьется об остров? И (две минуты) что это
был за странный хруст за дверью? Может, скала рушится в море?
Одна минута и ему будет одиннадцать. Тридцать секунд… двадцать… десять…
девять… - может, разбудить Дадли, чтобы позлить - три… две… одна…
БУМ.
Хижина вздрогнула, и Гарри резко сел, уставившись на дверь. Кто-то был
снаружи и стучался, чтобы его впустили.
Глава четвертая
Хранитель ключей
БУМ. Опять постучал кто-то. Дадли проснулся. “Где пушка?” - растерянно
спросил он.
Сзади раздался грохот и дядя Вернон влетел в комнату. В руках он держал
винтовку - теперь все поняли, что же было в длинном, узком свертке, который он
привез.
“Кто там? - крикнул он. - Предупреждаю - я вооружен!”
Последовала пауза. И вдруг как громыхнуло… удар был настолько силен, что
дверь аккуратно слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась на пол.
В дверном проеме появился настоящий великан. Лицо его было почти полностью
закрыто длинными косматыми волосами и спутанной бородой, но похожие на темных
блестящих жуков глаза сверкали сквозь все эти заросли. Великан протиснулся в
хижину, пригнувшись, потому что его голова почти касалась потолка. Он
Пирамида