Взбунтовавшийся бортовой компьютер для меня по фабуле не
превосходит предателя-колдуна, и никакой там лазер-бластер не
становится для меня автоматически выше меча, алебарды или же
окованного цепа. И уж превосходство пилота Пиркса или Эндера
над Конаном, которое я признаю охотно, не исходит для меня из
факта, что два первых носят скафандры, а третий - набедренную
повязку. И это гораздо более заметно, если рядом поставить Геда
Спарроухока или Томаса Ковенанта Неверующего, героев фэнтези,
набедренных повязок не носящих.
ЛЕ ГУИН CONTRA ТОЛКИН
И все же, в современной фэнтези можно заметить некое
направление, желание отказаться от артурианско-толкиновской
схемы, желание среди "фантастических" реквизитов контрабандно
протащить всеобщие и серьезные истины. И еще, это основное
направление - если не сказать "мутация" фэнтези, которую можно
заметить - имеет весьма интересный вид: он практически весь
завоеван авторами-женщинами.
В фэнтези последних лет царит явное преимущество пишущих
дам. Если не считать неодолимых авторов саг, как упомянутый
Пирс Энтони, и пародистов, как Терри Пратчетт, на поле боя еще
остается Дэвид Эддингс, недавно выбросивший на рынок последний
(?) том цикла "Маллореон" и последнюю (?) часть "Эллениум". Еще
сражаются Тэд Уильямс и Чарлз де Линт. После тяжелых родов
Роджер Желязны наконец-то произвел на свет последнюю (?) книжку
"Амбера", а Терри Брукс - новую "Шаннару". Остальные - а имя им
легион - это все женщины.
А революция началась как раз с Урсулы Ле Гуин, которая в
своем вовсе не убогом творчестве произвела, в принципе, только
одно произведение в стиле классической фэнтези - зато такое,
благодаря которому встала на пьедестал рядом с Мастером
Толкином. Я имею в виду Трилогию Земноморья, "Earthsea". С
пугающей легкостью пани Урсула не ограничилась рамками
толкиновских законов и отказалась от артурианского архетипа - в
пользу символики и аллегории. Какой? Давайте присмотримся
повнимательней.
Уже сам по себе Архипелаг Земноморья, это глубинная
аллегория - рассеянные по морю острова сравнимы с одинокими,
отчужденными людьми. Жители Земноморья изолированы друг от
друга, одиноки, замкнуты в себе. Состояние их таково, а не
иное - потому что они нечто утратили: для полного счастья и
психического здоровья им не хватает утраченной Руны Королей с
лопнувшего Перстня Эррет Акбе.
Одиночество и отчуждение жителей Земноморья проявляются в
том, что они скрывают свои настоящие имена - скрывают свои
истинные чувства. Проявление чувств, равно как и открытие
имени, делают человека беззащитным, отдавая его на милость
чужака. Элита Земноморья - волшебники из Роке, преодолевает
этапы очень трудной, воистину масонской инициации, стремясь к
совершенству. Это, кстати, проявляется и в том, что хороший
волшебник без труда может расшифровать истинное, скрытое имя
человека или вещи, и тем самым завоевать власть над ближним или
материей. Но Зло, принявшее в книге форму геббета, без труда
рашифровывает настоящее имя Геда. Так неужели волшебники
потратили многие годы учения лишь затем, чтобы поравняться со
Злом?
Итак, в первом томе трилогии мы имеем классическую
проблему Добра и Зла, есть у нас и путешествие - quest - героя.
Только квест Геда отличается от обычных походов в Серые Горы.
Квест Геда - это аллегория, это вечные прощания и расставания,
вечное одиночество. Гед борется за совершенство в постоянном
сражении с самим собой, и с самим собой же проводит он
последний, финальный бой; бой символический - наш герой
побеждает, объединяясь с элементом Зла, как бы соглашаясь и
принимая двойственность человеческой натуры. Он достигает
совершенства, осознавая факт, что полное совершенство
недостижимо. Мы уже сомневаемся в достигнутом совершенстве
Геда, и правильно сомневаемся. После "Волшебника Земноморья"
приходит очередь "Гробниц Атуана".
Эта книга еще глубже проводит нас в закоулки психики,
заводя нас именно туда, где хочет видеть нас автор. Так вот,
атуанский Лабиринт живьем взят из архетипа - архетипа критского
Лабиринта Миноса. Так же как и в критском Лабиринте, в
Атуанском тоже имеется Минотавр - только это не классическое
чудовище в стиле "меча и магии", которое рычит, плюется,
пинается и обрывает всем уши, при этом зловеще хохоча. Для
этого пани Урсула слишком интеллигентна. Минотавр Атуанского
Лабиринта - это Зло, чистое и концентрированное; Зло,
разрушающее психику - тем более психику несовершенную,
неполную, неготовую к подобной встрече.
И вот в подобный Лабиринт самонадеянно вступает Гед -
герой, Тесей. И, так же как и Тесей, Гед зависит от Ариадны.
Его Ариадной становится Тенар. Ибо Тенар - это то, чего не
хватает в герое, без чего он неполон, беспомощен, затерян в
символической путанице коридоров, без чего он гибнет от жажды.
Гед жаждет аллегорически - имеется в виду вовсе не Н2О, но
анима, женский элемент, без которого психика несовершенна и
недокончена, беспомощна по отношению к Злу. Гед, знаменитый
Повелитель Дракона, могущественный маг, внезапно превращается в
испуганное дитя - в сокровищнице Лабиринта, в пропитанном
дыханием Зла мраке его спасает прикосновение руки Тенар. Гед
идет за своей анимой - ибо должен. Дело в том, что только что
он нашел утраченную руну Эррет Акбе. Символ. Грааль. Женщину!
Вновь действует архетип - как и Тесей, Гед бросает
Ариадну. Сейчас Тенар вырастает в могущественный символ - это
очень современная и очень феминистическая аллегория. аллегория
женственности. Тщательно оберегаемая, культовая девственность и
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида