вливался и сквозь огромное трехстворчатое окно, вернее, остекленные двери,
ведущие прямо на террасу, что нависла над озером.
Единственными предметами мебели в комнате были два кресла, огромное
зеркало в овальной раме красного дерева и что-то вроде стойки с поперечным
горизонтальным плечом, на котором, касаясь фестонами пола, висел гобелен
размером пять на семь футов.
Скальный обрыв над горным озером. Замок, утопленный в склон обрыва,
словно часть каменной стены. Замок, который Кондвирамурса хорошо знала по
многочисленным иллюстрациям.
- Цитадель Вильгефорца, место заключения Йеннифэр. Здесь завершилась
легенда.
- Верно, - с деланным равнодушием подтвердила Нимуэ. - Здесь
завершилась легенда, по крайней мере в ее известных версиях. Мы знаем именно
эти версии, поэтому нам кажется, будто мы знаем финал. Цири сбежала из Башни
Ласточки, где, как ты выснила, она была в заточении. Убежала, когда
сообразила, что с ней намерены сделать. Легенды приводят множество вариантов
ее бегства...
- Мне, - перебила Кондвирамурса, - особенно нравится та, в которой
говорится о бросании за спину предметов. Гребня, яблока и носового платка.
Но...
- Кондвирамурса!
- Прости.
- Версий бегства, как я уже говорила, множество. Но до сих пор не
совсем ясно, каким образом Цири из Башни Ласточки попала прямо в замок
Вильгефорца... А ты никак не можешь выснить Башню Ласточки? Попытайся
выснить замок. Внимательнее приглядись к гобелену... Ты меня слушаешь?
- Зеркало... Оно магическое, да?
- Нет. Я выдавливаю перед ним прыщи.
- Прости.
- Это зеркало Хартманна, - пояснила Нимуэ, видя сморщенный нос и
надутые губы адептки. - Если хочешь, загляни. Но, пожалуйста, будь
осторожна.
- А правда ли, - спросила дрожащим от возбуждения голосом
Кондвирамурса, - что через Хартманна можно перейти в другие...
- Миры? Конечно. Но не сразу, не без подготовки, медитации,
концентрации и множества других действий. Советуя тебе быть осторожной, я
имела в виду нечто другое.
- Что именно?
- Зеркало действует в обе стороны. Из Хартманна в любой момент может
что-нибудь выйти.
- Знаешь, Нимуэ... Когда я смотрю на гобелен...
- Ты снила?
- Снила. Но странно. С высоты птичьего полета. Я была птицей... Видела
замок снаружи. Но не могла в него проникнуть, Что-то не давало, перекрывало
доступ.
- Смотри на гобелен, - приказала Нимуэ. - Смотри на Цитадель. Смотри
внимательно, сосредоточься на каждой детали. Концентрируйся сильно, глубоко,
врежь это изображение в память. Я хочу, чтобы во сне ты туда вошла. Попала
внутрь. Очень важно, чтобы ты туда вошла.
Снаружи, за стенами замка, судя по всему, бушевала прямо-таки адская
метель, в камине огонь так и гудел, быстро пожирая поленья. Йеннифэр
блаженствовала в тепле. Ее теперешняя "келья" была, правда, в тысячи раз
теплее той мокрой дыры, в которой она провела, пожалуй, месяца два, но все
равно и тут у нее зуб на зуб не попадал. Там она полностью потеряла счет
времени, да и потом никто не торопился сообщить ей дату, но она была
уверена, что на улице зима, декабрь, может, даже январь.
- Ешь, Йеннифэр, - сказал Вильгефорц. - Ешь, не стесняйся.
Чародейка и не думала стесняться. А если ела медленно и с трудом
справлялась с курицей, то исключительно потому, что ее только-только
зарубцевавшиеся пальцы все еще были неловкими и почти не гнулись. Удержать
нож и вилку ими было трудно. А есть руками она не хотела - предпочитала
демонстрировать свое превосходство Вильгефорцу и остальным пиршествующим
гостям чародея. Ни одного из них она не знала.
- Искренне сожалею, но вынужден сообщить тебе, - сказал Вильгефорц,
поглаживая пальцами ножку фужера, - что Цири, твоя подопечная, распрощалась
с этим миром. Винить за это ты можешь только себя, Йеннифэр. И свое
безрассудное, бессмысленное упрямство.
Один из гостей, невысокий темноволосый мужчина, мощно чихнул,
высморкался в батистовый платочек. Нос у него был опухший, красный и явно
наглухо забитый.
- Будь здоров, - сказала Йеннифэр, на которую зловещие слова
Вильгефорца не произвели никакого впечатления. - Откуда бы такая серьезная
простуда, милсдарь? Слишком долго стояли на сквозняке после ванны?
Второй гость, годами постарше, крупный, худой, с отвратительно белесыми
глазами, неожиданно захохотал. Простудившийся же после ванны мужчина, хоть
физиономию ему перекосило от злости, поблагодарил чародейку кивком и
короткой простуженной фразой. Однако недостаточно короткой, чтобы она не
уловила нильфгаардского акцента.
Вильгефорц повернулся к ней. Он больше не носил на голове золотой
"опалубки" для хрустального яблока в глазной впадине, однако выглядел еще
чудовищней, чем тогда, летом, когда она увидела его рану в первый раз.
Регенерированное левое глазное яблоко уже пришло в порядок, но было заметно
меньшего размера нежели правое. От такой картинки перехватывало дыхание.
- Ты, Йеннифэр, - процедил он, - вероятно, полагаешь, что я лгу, ловлю
тебя в силки, пытаюсь застать врасплох? Зачем бы мне это? Известие о гибели
Цири потрясло меня не меньше, да что там, гораздо сильнее, чем тебя. В конце
концов, я связывал с девушкой вполне конкретные надежды, строил планы,
которым предстояло сыграть решающую роль в моей дальнейшей жизни. Теперь
девушка мертва, и мои планы рухнули.
- Прекрасно. - Йеннифэр, с трудом удерживая нож непослушными пальцами,
пыталась резать нашпигованную черносливом свиную котлету.
- Тебя же, - продолжал чародей, не обращая внимания на комментарий, -
связывала с Цири исключительно глупая сентиментальность, на которую в
различных пропорциях влияли сожаление о собственном бесплодии и чувство
вины. Да, да, Йеннифэр, чувство вины! Ведь ты активно участвовала в
скрещивании парочек и, я бы сказал, в откормке производителей, благодаря
чему и явилась на свет малютка Цири. И ты перенесла свои чувства на плод
генетического эксперимента - кстати сказать, неудачного. Ибо у
Скачать книгу [0.41 МБ]
Пирамида