Пила с отвратительным скрежетом вгрызалась в кость выше локтевого
сустава. Ярре очнулся и заревел. Ужасно, но коротко... Потому что, когда
кость поддалась, он тут же снова потерял сознание.
Так вот и получилося, что могущество Нильфгаарда приказало долго жить в
пыли и прахе на бренненских полях, а на движении империи на север был
положен окончательный крест. Убитыми и взятыми в плен империя потеряла людей
сорок и четыре тысячи. Полег цвет рыцарства, элитная кавалерия. Полегли,
попали в плен и неволю, либо без вести пропали воители таких величин, как
Менно Коегоорн, Брайбан, де Меллис-Сток, ван Ло, Тырконнель, Эггебрахт и
другие, имена коих не сохранились в наших архивах.
Так оборотилася Бренна началом конца. Но следует тут отметить, что
битва та была лишь малым камушком в строении, и невелик был бы ее вес, коли
б не то, что были мудро использованы плоды виктории. Надобно напомнить, что
заместо того, чтобы почить на лаврах и разрываться от гордости, а такозке
почестей и наград ждать, Ян Наталис, почитай без передыху, двинулся на юг.
Отряды конников под командой Адама Пангратта и Джулии Абатемарко разбили две
дивизии Третьей Армии, кои шли с запоздалой помощью Менно Коегоорну. Наталис
разгромил их так, что nuntius cladis25. При известии о сем оставшаяся часть
Группы Армий "Центр" срамно тылы показала и за Яругу в поспешности
ретировалася, а поелику Фолътест и Наталис на пятки им наступали, потеряли
имперские все свои обозы и все свои штурмовые машины, коими намеревались в
неизбывной гордыне своей Вызиму, Горе Белен и Новиград добыть.
И како лавина, с гор мчащая, все сильнее снегом обрастающая и через это
возрастающая, тако и Бренна все более суровые приносила Нилыргаарду
последствия. Трудные времена пришли для Армии "Вердэн" под командованием де
Ветта, коей моряки со Скеллиге и король Этайн из Пидариса великие в
партизанской войне неудобства чинили. Когда же де Ветт о Бренне доведался,
когда весть до него дошла, что форсированным маршем движется на него король
Фольтест со Наталисом, то тоже приказал он поворот трубить и в панике за
реку в Цинтру сбежал, трупами путь своего бегствия усеявши, ибо при вести о
нильфгаардских поражениях восстание в Вердэне вновь
bngcnpeknq. Токмо в Настрого, Розроге и Будроге, не взятых нильфами
крепостях, могучие остались гарнизоны, откуда оне лишь после цинтрийского
мира с почестью и штандартами вышли.
В Аэдирне же весть о Бренне к тому привела, что враждебные дружка
дружке короли Демавенд и Хенсельт один другому правые руки подали и
совместно супротив Нильфгаарда выступили. Группа Армий "Восток", что под
командой герцога Ардаля аэп Даги к долине Понтара направлялася, не сумела
воспротивиться партизанам королевы Мэвы, кои тылы нилъфгаардские жестоко
рвали. Демавенд и Хенсельт загнали Ардаля аэп Даги под самый под Альдерберг.
Герцог Ардаль хотел было бой принять, но дивной судьбы случайностию
неожиданно вдруг животом захворал, откушавши чего-то. Колики его прихватили
и понос дизентерийный, так что в два дня скрутило оного в болях великих, и
отдал он богам душу. А Демавенд с Хенсельтом, не мешкая, по нильфгаардцам
ударили, в хороброй битве наголову оных разбили, хотя ж по-прежнему у
Нильфгаарда значительный перевес числом был. Так вот дух и искусство над
силою тупой и грубой торжествовать обвыкли.
Надобно и еще об одном написать: что под Бренной с самим Менно
Коегоорном сталось, того никто не ведает. Одни говорят, полег он, а тело не
распознали и в общей погребли могиле. Другие толкуют, мол, живым ушел, но
императорского убоявшися гневу, в Нильфгаард не вернулся, но сокрылся в
Брокилоне, посреди дриад, и там пустынником стал, бороду до самой земли
отпустил. И посередь дриад же от огорчений и забот преставился.
Кружит промеж люду простого предание, будто возвращался маршал ночами
на бренненское поле и ходил меж курганов, стеная: "Верните мне мои
легионы!", но в конце концов повесился на осине на том холме, который с той
поры так и именуется - Шибеницкий. И ночью можно призрак старого маршала
средь иных встретить призраков, разгромное поле сообща навещающих.
- Дедушка Ярре! Дедушка Ярре!
Ярре поднял голову, поправил сползающие с вспотевшего носа очки.
- Дедушка Ярре! Бабушка Люсьена велела сказать, что хватит на сегодня
штаны просиживать да напрасные каракули разводить и что ужин на столе!
Ярре тщательно сложил исписанные листки и заткнул пробкой чернильницу.
В культе руки билась боль. "К перемене погоды, - подумал он. - Будет дождь".
- Дедушка Ярре!!!
- Иду! Да иду же, Цири. Иду.
Когда они занялись последним раненым, была глубокая ночь. Операцию
проводили уже при свете, вначале обычном, от лампы, а позже и магическом.
Марти Содергрен пришла в себя после кризиса и, все еще бледная как смерть,
замедленная, неестественная в движениях как голем, чаровала исправно и
эффективно.
Наконец все четверо вышли из палатки и присели, прислонившись к
полотнищу.
Равнину заполняли огни. Различные. Неподвижные - бивуачных костров,
движущиеся - лучин и факелов. Ночь гремела далеким пением, восклицаниями,
разговорами, победными криками.
Вокруг них ночь тоже жила отрывистыми криками и стонами раненых.
Мольбами и вздохами умирающих. Привыкшие к звукам страдания и смерти, они
уже не слышали этого. Эти звуки были для них обычными, естественными, так же
вплавленными в ночь, как пение цикад в акациях у Золотого Пруда.
Марти Содергрен лирично молчала, прислонившись к плечу низушка. Иоля и
Шани, обнявшись и прижавшись друг к дружке, то и дело прыскали тихим,
совершенно бессмысленным смехом.
Прежде чем выйти из палатки, они выпили по мензурке водки, а Марти
угостила всех своим последним заклинанием: веселящими чарами, которые обычно
применяла при экстрагировании зубов. Русти чувствовал себя обманутым:
усиленный магией напиток вместо того, чтобы расслабить, лишь одурманил,
вместо того, чтобы снять утомление, еще больше усилил. Вместо того, чтобы
дать забыться, напоминал.
"Похоже, - подумал хирург, - только на Иолю и Шани алкоголь и магия
подействовали, как было задумано".
Он отвернулся и при лунном свете увидел на лицах обеих девушек
блестящие, серебристые следы слез.
- Интересно, - сказал он, облизывая онемевшие, бесчувственные губы, -
кто победил в этой битве? Кто-нибудь это знает?
Марти повернулась к нему, но продолжала лирично молчать. Цикады
пиликали в акациях, вербах и ольхах над Золотым Прудом. Квакали лягушки,
стонали раненые, умоляли, вздыхали. И умирали. Шани и Иоля хохотали сквозь
Скачать книгу [0.41 МБ]
Пирамида