рядом с ней, она усмехнулась:
- А мне?
Я вдруг сообразил:
- Очки?
Я встал и начал рыться в ящиках, на столе, под окном. Нашел две пары,
правда, обе слишком большие, и подал ей. Она померила одни и другие. Они
свалились у нее до половины носа.
В этот момент заскрежетали заслонки. Мгновение, и внутри Станции,
которая, как черепаха, спряталась в своей скорлупе, наступила ночь. На
ощупь я снял с нее очки и вместе со своими положил под кровать.
- Что будем делать? - спросила она.
- То, что делают ночью, - спать...
- Крис?
- Что?
- Может, сделать тебе новый компресс?
- Нет, не нужно. Не нужно... дорогая.
Сказав это, сам не понимаю почему, я вдруг обнял в темноте ее тонкие
плечи и, чувствуя их дрожь, поверил в нее. Хотя не знаю. Мне вдруг
показалось, что это я обманываю ее, а не она меня, что она настоящая.
Я засыпал потом еще несколько раз, и все время меня вырывали из дремы
судороги, бешено колотящееся сердце медленно успокаивалось, я прижимал ее к
себе, смертельно усталый, она заботливо дотрагивалась до моего лица, лба,
очень осторожно проверяя, нет ли у меня жара. Это была Хари. Самая
настоящая. Другой быть не могло.
От этой мысли что-то во мне изменилось. Я перестал бороться и почти
сразу же заснул.
Разбудило меня легкое прикосновение. Лоб был охвачен приятным холодом.
На лице лежало что-то влажное и мягкое. Потом это медленно поднялось, и я
увидел склонившуюся надо мной Хари. Обеими руками она выжимала марлю над
фарфоровой мисочкой. Сбоку стояла бутылка с жидкостью от ожогов. Она
улыбнулась мне.
- Ну и спишь же ты, - сказала она, снова положив марлю мне на лоб. -
Болит?
- Нет.
Я пошевелил кожей лба. Действительно, ожоги сейчас совершенно не
чувствовались.
Хари сидела на краю постели, закутавшись в мужской купальный халат,
белый, с оранжевыми полосами, ее черные волосы рассыпались по воротнику.
Рукава она подвернула до локтей, чтобы они не мешали.
Я был дьявольски голоден, прошло уже часов двадцать, как у меня ничего
не было во рту. Когда Хари закончила процедуры, я встал. Вдруг мой взгляд
упал на два лежащих рядом одинаковых платья с красными пуговицами, первое,
которое я помог ей снять, разрезав декольте, и второе, в котором пришла
вчера. На этот раз она сама распорола шов ножницами. Сказала, что,
наверное, замок заело.
Эти два одинаковых платьица были самым страшным из всего, что я до сих
пор пережил. Хари возилась у шкафика с лекарствами, наводя в нем порядок. Я
украдкой отвернулся от нее и до крови укусил себе руку. Все еще глядя на
эти два платьица, вернее, на одно и то же, повторенное два раза, я начал
пятиться к дверям. Вода по-прежнему с шумом текла из крана. Я отворил
дверь, тихо выскользнул в коридор и осторожно ее закрыл.
Из комнаты доносился слабый шум воды, звяканье бутылок. Вдруг эти
звуки прекратились. В коридоре горели длинные потолочные лампы, неясное
пятно отраженного света лежало на поверхности двери. Я стиснул зубы и ждал,
вцепившись в ручку, хотя не надеялся, что сумею ее удержать. Резкий рывок
чуть не выдернул ее у меня из руки, но дверь не отворилась, только
задрожала и начала ужасно трещать. Ошеломленный, я выпустил ручку и
отступил. С дверью происходило что-то невероятное: ее гладкая пластмассовая
поверхность изогнулась, как будто вдавленная с моей стороны внутрь, в
комнату. Покрытие начало откалываться мелкими кусочками, обнажая сталь
косяка, который напрягался все сильнее. Вдруг я понял: вместо того чтобы
толкнуть дверь, которая открывалась в коридор она силилась отворить ее на
себя. Отблеск света искривился на белой поверхности, как в вогнутом
зеркале, раздался громкий хруст, и монолитная, до предела выгнутая плита
треснула. Одновременно ручка, вырванная из гнезда, влетела в комнату. Сразу
в отверстии показались окровавленные руки и, оставляя красные следы на
лаке, продолжали тянуть, дверная плита сломалась пополам, косо повисла на
петлях, и оранжево-белое существо с посиневшим мертвым лицом бросилось мне
на грудь, заходясь от слез.
Если бы это зрелище меня не парализовало, я бы попытался убежать. Хари
судорожно хватала воздух и билась головой о мое плечо, а потом стала
медленно оседать на пол. Я подхватил ее, отнес в комнату, протиснувшись
мимо расколотой дверной створки, и положил на кровать. Из-под ее сломанных
ногтей сочилась кровь. Когда она повернула руку, я увидел содранную до мяса
ладонь. Я взглянул ей в лицо, открытые глаза смотрели сквозь меня без
всякого выражения.
- Хари!
Она ответила невнятным бормотанием.
Я приблизил палец к ее глазу. Веко опустилось. Я подошел к шкафу с
лекарствами. Кровать скрипнула, Я обернулся. Она сидела выпрямившись, глядя
со страхом на свои окровавленные руки.
- Крис, - простонала она, - я... я... что со мной?
- Поранилась, выламывая дверь, - сказал я сухо.
У меня что-то случилось с губами, особенно с нижней, как будто по ней
бегали мурашки. Пришлось ее прикусить.
Хари с минуту разглядывала свисающие с косяка зазубренные куски
пластмассы, затем посмотрела на меня. Подбородок у нее задрожал, я видел
усилие, с которым она пыталась побороть страх.
Я отрезал кусок марли, вынул из шкафа присыпку на рану и возвратился к
кровати. Все, что я нес, вывалилось из моих внезапно ослабевших рук,
стеклянная баночка с желатиновой пенкой разбилась, но я даже не наклонился.
Лекарства были уже не нужны.
Я поднял ее руку. Засохшая кровь еще окружала ногти тонкой каемкой, но
все раны уже исчезли, а ладони затягивала молодая розовая кожа. Шрамы
бледнели просто на глазах.
Я сел, погладил ее по лицу и попытался ей улыбнуться. Не могу сказать,
что мне это удалось.
- Зачем ты это сделала, Хари?
- Нет. Это... я?
Она показала глазами на дверь.
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида