стеснительным ритуалом открытого объявления войны и ввел в обиход такие
понятия, как пятая колонна, массовый саботаж, холодная война и война per
procura* [по доверенности (лат.); речь идет о войне, которую одно
государство ведет в интересах другого, более сильного]; и все это было лишь
началом дальнейшего стирания различий между войной и миром. Нескончаемые
переговоры на конференциях по разоружению имели целью не только достижение
соглашения, установление равновесия сил, но и прощупывание слабых и сильных
сторон противника. На смену альтернативе "война или мир" пришло состояние
войны, неотличимой от мира, и мира, неотличимого от войны.
На первом этапе преобладала диверсия под прикрытием миротворческих
лозунгов. Она просочилась в политические, религиозные и общественные
движения, не исключая такие почтенные и невинные, как движение за охрану
среды; она разъедала культуру, проникла в средства массовой информации,
использовала иллюзии молодежи и стародавние убеждения стариков. На этом
втором этапе усилилась криптовоенная диверсия; она уже мало чем отличалась
от настоящей войны, но распознать ее было нельзя. Кислотные дожди были
известны уже в двадцатом столетии, когда при сгорании угля, загрязненного
серой, облака превращались в раствор серной кислоты. Теперь же полили дожди
до того едкие, что они разъедали крыши домов и заводов, автострады, линии
электропередач, и невозможно было установить, чье это дело: отравленной
природы или врага, наславшего ядовитую облачность при помощи направленного в
нужную сторону ветра. И так было во всем. Начался массовый падеж скота -- но
как узнать, естественные это эпизоотии или искусственные? Океанский циклон,
обрушившийся на побережье,-- он случаен, как прежде, или вызван умелым
перемещением воздушных масс? Гибельная засуха -- обычная или опять-таки
вызванная тайным отгоном дождевых облаков? Климатологические и
метеорологические контрразведки, сейсмический шпионаж, разведслужбы
эпидемиологов, генетиков и даже гидрографов трудились не покладая рук.
Военные службы, занятые различением искусственного и естественного,
подчиняли себе все новые отрасли мировой науки, и все же результаты этой
разведывательно-следственной деятельности становились все менее ясными.
Обнаружение диверсантов было детской забавой до тех пор, пока они были
людьми. Но когда диверсию можно усматривать в урагане, градобитии, болезнях
культурных растений, падеже скота, росте смертности новорожденных и
заболеваемости раком, а в конце концов даже в падении метеоритов (мысль о
наведении астероидов на территорию противника появилась еще в XX веке),--
жизнь стала невыносимой. И не только жизнь обыкновенных людей, но и
государственных деятелей, беспомощных и растерянных, ведь они ничего не
могли узнать от своих столь же растерянных советников. В военных академиях
читали такие новые дисциплины, как криптонаступательная и
криптооборонительная стратегия и тактика, криптология контрразведки (то есть
отвлечение и дезинформация разведок, контрразведок и так далее, во все
возрастающей степени), криптография, полевая энигматика и, наконец,
СЕКРОСЕКРЕТИКА, которая под большим секретом сообщала о тайном применении
тайного оружия, неотличимого от невинных явлений природы.
Размылись линии фронта и границы между большими и мелкими
антагонизмами. Для очернения другой стороны в глазах ее собственного
общества спецслужбы изготовляли фальсификаты стихийных бедствий на своей
территории так, чтобы их ненатуральность бросалась в глаза. Было доказано,
что некие богатые государства, оказывая помощь более бедным, в поставляемую
ими (по весьма дешевой цене) пшеницу, кукурузу или какао добавляли
химические средства, ослабляющие потенцию. Это была уже тайная
антидемографическая война. Мир стал войной, а война -- миром. Хотя
катастрофические последствия такого развития, а именно, обоюдная победа,
равнявшаяся обоюдному уничтожению, были очевидны, политики по-прежнему гнули
свое: заботясь о благосклонности избирателей и обещая во все более туманных
выражениях все более благоприятный поворот в недалеком будущем, они все
меньше способны были влиять на реальный ход событий. Мир стал войной не
из-за тотальных происков (как представлял себе некогда Оруэлл), но благодаря
достижениям технологии, стирающей границу между естественным и искусственным
в каждой области жизни и на каждом участке Земли и ее окружения,-- ибо в
околоземном пространстве творилось уже то же самое.
"Там,-- писал автор "Тенденции к обезлюживанию в системах вооружений
XXI века",-- где нет больше разницы ни между естественным и искусственным
белком, ни между естественным и искусственным интеллектом, нельзя отличить
несчастья, вызванные умышленно, от несчастий, в которых никто не повинен.
Как свет, увлекаемый силами тяготения в глубь черной дыры, не может
выбраться из гравитационной ловушки, так человечество, увлекаемое силами
взаимных антагонизмов в глубь тайн материи, угодило в технологическую
западню". Решение о мобилизации всех сил и средств для создания новых видов
оружия диктовали уже не правительства, не государственные мужи, не воля
генеральных штабов, не интересы монополий или иных групп давления, но во все
большей и большей степени -- страх, что на открытия и технологии, дающие
перевес, первой натолкнется Другая Сторона. Это окончательно парализовало
традиционную политику. На переговорах ни о чем нельзя было договориться, ибо
согласие на отказ от Нового Оружия в глазах другой стороны означало, что
противник, как видно, имеет в запасе иное, еще более новое. Я наткнулся на
формулу теории конфликтов, объяснявшую, почему переговоры и не могли ни к
чему привести. На таких конференциях принимаются определенные решения. Но
если время принятия решения превышает время появления нововведений,
радикально меняющих обсуждаемое на переговорах положение вещей, решение
становится анахронизмом уже в момент его принятия. Всякий раз "сегодня"
приходится договариваться о том, что было "вчера". Договоренность из
настоящего перемещается в прошлое и становится тем самым чистейшей фикцией.
Именно это заставило великие державы подписать Женевское соглашение,
узаконившее Исход Вооружений с Земли на Луну. Мир облегченно вздохнул и
мало-помалу оправился -- но ненадолго, ибо страх ожил опять, на сей раз в
виде призрака безлюдного вторжения с Луны на Землю. Поэтому не было задачи
важнее, чем разгадка тайны Луны.
Этими словами завершалась глава. До конца книги оставалось еще страниц
десять, не меньше, но их я не смог перелистать. Они словно бы слиплись.
Сперва я подумал, что туда попал клей с корешка. Так и сяк попробовал
разлепить следующую страницу, наконец взял нож и осторожно вставил его между
склеившимися листами. Первый был вроде бы чистым, но там, где его коснулся
кончик ножа, проступили какие-то буквы. Я потер бумагу ножом и на ней
появилась надпись: "Готов ли ты возложить на себя это бремя? Если нет,
положи книгу обратно в почтовый ящик. Если да, открой следующую страницу!"
Я отделил ее -- она была чистой. Лезвием ножа провел от верхнего поля
до нижнего. Появились восемь цифр, сгруппированных по две и разделенных
тире, как номер телефона. Я разлепил следующие страницы, но там ничего не
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида