дублетки. В жизни красота -- исключение. А у нас -- технологический
норматив. Законы рынка. Спрос определяет предложение. Что делать -- так уж
устроен мир...
Мы осмотрели еще гардеробную, полную шуршащих платьев, белья,
озабоченных девушек с ножницами в руках и портняжными рулетками на шее, с
виду весьма заурядных -- потому что живых,-- и распрощались с инженером
Паридоном у автостоянки, до которой он нас проводил. На обратном пути
Тоттентанц и Блэхауз были на удивление молчаливы. Я тоже не испытывал
особого желания разговаривать. День еще, однако, не кончился.
Вернувшись домой, в почтовом ящике я нашел толстенный конверт, в нем
оказалась книга с длинным названием: "Dehumanization trend in weapon systems
of the twenty first century or upside-down evolution"* ["Тенденция к
обезлюживанию в системах вооружения двадцать первого века, или Эволюция
вверх ногами" (англ.)]. Фамилия автора -- Меслант -- ничего мне не говорила.
Том был солидный, увесистый, большого формата, с множеством графиков и
таблиц. Не имея особенно чем заняться, я сел в кресло и начал читать. Перед
предисловием, на первой странице, стоял эпиграф по-немецки: "Aus Angst und
Not das Heer ward tot". Eugen von Wahnzenstein"* [Из страха и по
необходимости войско сделалось мертвым. Евгений фон Ванценштейн (нем.)].
Автор называл себя специалистом по новейшей истории военного дела.
История эта, писал он, заключена между двумя звучными аббревиатурами конца
XX века: FIF и LOD, означающими соответственно FIRE AND FORGET и LET OTHERS
DO* ["Выстрели и забудь" и "Пусть это сделают другие" (англ.); речь идет о
самонаводящихся ракетах]. Отцом современного пацифизма было благосостояние,
а матерью -- страх. Их скрещивание породило тенденцию к обезлюживанию
военного дела. Все меньше оказывалось желающих стать под ружье, причем
отвращение к военной службе было прямо пропорционально уровню жизни.
Возвышенное изречение "dulce et decorum pro patria mori"* ["почетно и сладко
умереть за отечество" (лат.)] молодежь богатых стран считала рекламой
морового поветрия. Как раз тогда началось снижение стоимости производства в
интеллектронной промышленности. На смену вычислительным элементам типа
chips* [chip -- чипы, микросхемы; chips -- чипсы (англ.)] пришли продукты
генной инженерии типа corn* [1) кукуруза 2) песчинка (англ.)], получаемые
путем выращивания искусственных микробов, главным образом
Silicobacterium Logicum Wieneri* [логическая силикобактерия Винера (лат.);
названа в честь создателя кибернетики]. Пригоршня таких элементов стоила не
дороже горсточки проса. Итак, искусственный интеллект дешевел, а новые
поколения вооружений дорожали в геометрической прогрессии. В первую мировую
войну самолет по стоимости равнялся автомобилю, во вторую -- двадцати
автомобилям; к концу столетия он уже стоил в 600 раз дороже автомобиля. Было
подсчитано, что через 70 лет даже сверхдержавы смогут иметь от 18 до 22
самолетов, не больше. Вот так пересечение нисходящей кривой стоимости
искусственного интеллекта с восходящей кривой стоимости вооружений положило
начало созданию безлюдных армий. Живая вооруженная сила стала превращаться в
мертвую. Незадолго до этого мир пережил два тяжелых экономических кризиса.
Первый был вызван резким подорожанием нефти, второй -- столь же резким
снижением цен на нее. Классические законы рыночной экономики уже не
действовали, но мало кто догадывался о том, что это значит; мало кто
понимал, что фигура солдата в мундире и каске, рвущегося в штыковую атаку,
уходит в прошлое, чтобы занять место рядом с закованными в железо
средневековыми рыцарями. Из-за косности конструкторской мысли какое-то время
все еще производилось крупногабаритное вооружение -- танки, орудия,
бронетранспортеры и прочие громоздкие боевые машины, предназначенные для
воина-человека,-- даже тогда, когда они уже могли идти в бой сами, безлюдным
манером. Эта бронегигантомания скоро исчерпала себя, сменившись ускоренной
миниатюризацией. До сих пор все виды оружия были рассчитаны на человека --
на его анатомию (чтобы ему было удобнее убивать) и физиологию (чтобы его
было удобнее убивать). Теперь положение изменилось.
Как это обычно бывает в истории, никто не понимал значения
происходящего. Ибо открытия, которым предстояло слиться в DEHUMANIZATION
TREND IN NEW WEAPON SYSTEMS* [тенденция к обезлюживанию в новых системах
вооружений (англ.)], совершались в очень далеких одна от другой областях
науки. Интеллектроника создала дешевые, как трава, микрокалькуляторы, а
нейроэнтомология разгадала наконец загадку насекомых. Ведь, скажем, пчелы
тоже живут в сообществах, работают ради общей цели и общаются между собой
при помощи особого языка, хотя мозг человека в 380 000 раз больше нервной
системы пчелы. Рядовому солдату вполне хватило бы сообразительности пчелы,
только соответствующим образом видоизмененной. Боеспособность и разум --
вещи различные, во всяком случае, на передовой. Главным фактором,
заставившим миниатюризировать оружие, была атомная бомба. Необходимость
миниатюризации вытекала из простых и хорошо известных фактов -- но факты эти
оставались за горизонтом военной мысли эпохи. Когда 70 миллионов лет назад
огромный метеорит упал на Землю и вызвал многовековое похолодание, засорив
своими остатками атмосферу, эта катастрофа уничтожила всех до единого ящеров
и динозавров, мало затронула насекомых и вовсе не коснулась бактерий.
Вердикт палеонтологии однозначен: чем сила разрушения больше, тем меньше по
размерам организмы способны противостоять ей. Атомная бомба требовала
рассредоточения как армии, так и солдата. Но мысль об уменьшении солдата до
размеров муравья в XX веке могла появиться лишь в области чистой фантазии.
Человека не рассредоточишь и не сократишь в масштабе! Поэтому подумывали о
воинах-автоматах, имея в виду человекообразных роботов, хотя уже тогда это
было наивным анахронизмом. Ведь промышленность "обезлюживалась", однако же
роботы, заменявшие людей на заводских конвейерах, не были человекоподобны.
Они представляли собой увеличенные фрагменты человека: мозг с огромной
стальной ладонью, мозг с глазами и кулаком, органы чувств и руки. Больших
роботов нельзя было перенести на поля атомных сражений. Так начали
появляться радиоактивные синсекты (искусственные насекомые), керамические
рачки, змеи и черви из титана, способные зарываться в землю и вылезать
наружу после атомного взрыва. В образе летающих синсектов летчик, самолет и
его вооружение как бы слились в одно миниатюрное целое. А боевой единицей
становилась микроармия, лишь как целое обладавшая боеспособностью (вспомним,
что только целый рой пчел представляет собой самодостаточный организм, а не
отдельная пчела). Итак, появились микроармии множества типов, основанные на
двух противоположных принципах. Согласно принципу автономности, такая
микроармия действовала как военный поход муравьев, как волна микробов или
осиный рой. Согласно принципу телетропизма* [Здесь использован термин
"тропизм", обозначающий ростовые движения растений под воздействием
раздражителей. В современной литературе применяется шире -- например, в
отношении автоматических устройств.], микроармия была лишь огромной,
летающей или ползающей, совокупностью самосборных элементов: по мере
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида